М-да, с салажатами, с ними всегда так, сперва напуганные до чертиков, а потом, когда все уже кончилось, из них адреналин аж фонтаном хлещет. Суетятся, галдят, хохочут невпопад.
– Да какой чай, Аслан! Ты прикинь, а мост каааак… Ай, мля!!!
Есть! Все-таки вывернул кружку кипятку себе точно на колени, оболтус. Пока шипящий от боли и тихо матерящийся Толя, вскочив на ноги, стряхивает со штанов капли чая и заварку, мы с Асланом понимающе переглядываемся и обмениваемся почти одинаковыми ехидными улыбками. Эх, молодежь! А ведь когда-то и мы такими были. Но пообтерлись, привыкли. И он привыкнет.
К Аргунскому КПП мы выбрались только к восьми утра, когда солнце уже поднялось из-за далеких гор и изо всех сил пыталось пробиться сквозь наползавшие со стороны Дагестана тяжелые серые тучи. Так, похоже, портится погодка, вовремя сходили. Выйдя на связь с блокпостом, предупредили Умарова, что мы скоро будем и что ждать нас надо со стороны бывшего совхозного сада и старого кладбища. И неторопливым шагом направились к видневшимся в полукилометре высокой стене, опутанной колючей проволокой, и тяжелым ржавым стальным воротам. Ну да, сейчас, в трех-четырех сотнях метров от своих, можно себе позволить быть вальяжным. А вот от вырезанного нами опорного пункта и подорванного моста мы неслись, будто два перепуганных зайца. Причем серьезно груженных зайца. До самой северной окраины Белгатоя мчались, как наскипидаренные. Разрушенный мост между Чечен-Аулом и Белгатоем, по которому туда перебирались осторожно, словно канатоходцы в цирке, на обратном пути перемахнули, толком и не заметив. Вот ведь что избыток адреналина с человеком делает! Потом, когда я понял, что Толя сейчас просто рухнет и больше не встанет, свернули с обочины в сторону реки и спрятались в развалинах небольшой плотины на берегу давно пересохшего пруда. Заняли оборону и устроили привал. Вернее, оборону занял я, а Толя просто лежал на спине, жадно ловя ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба. Отдыхали почти полчаса, а потом, кустами, вдоль русла Аргуна, двинулись домой. Я даже спустился к реке, быстро, но максимально тщательно застирав рукава «горки» от уже начавшей подсыхать крови. Жалко ведь, почти новая вещь.
А вот теперь мы сидим в «караулке» у Аслана, гоняем чаи и перебираем трофеи в ожидании уже вызванного из Червленной Шурупа на «буханке». Сходили вполне удачно, вон она, наша добыча, аккуратной кучкой в углу лежит. Три карабина Симонова, вполне приличной сохранности, два АК-74М и четыре АКМС, причем на одном, принадлежавшем командиру, вытертый до белизны и разболтанный, будто погремушка, ГП-25. Радости Толи, когда я сообщил, что «Костер» достанется ему, не было предела. А то, что он разболтанный, – не беда. Конструкция там простейшая, сам все подтяну, даже без помощи оружейника. Еще взяли девять пистолетов: семь ПМ и два «стечкина». А вот большую часть найденных боеприпасов пришлось заминировать ловушками из гранат и оставить. Иначе мы бы все просто не подняли. Взяли только початый цинк ВОГов и все найденные Ф-1. Состояние у трофейных стволов – просто ужасное. Мало того, что сто лет не чищенные и ржавчиной да грязью заросшие, так у одного из «стечкиных» возвратная пружина оказалась очень сильно погнутой, того и гляди, сломается. Хотя себе мы его оставлять все равно не собираемся, а уж чего с ним Сергеич потом делать будет, нам без разницы. Лишь бы купил. Но все равно, оружие жалко, не заслуживает оно такого отношения. Вот, кстати, интересно, откуда пошла в свое время «красивая горская легенда» о том, что все чеченцы – великие воины с пеленок? Самое забавное, что многие в нее свято уверовали. А по моим личным наблюдениям, в обращении с оружием очень многие из них – редкостные неряхи. Понятно, что «калаш» весь мир покорил именно своей надежностью и неприхотливостью. Но хотя бы раз в месяц его чистить надо, особенно если хоть изредка, да стреляешь. А тут, как у Ильфа с Петровым: «…толстый слой то ли ржавчины, то ли гречневой каши». Верно подмечено, лучше и не скажешь. Одним словом, работа по чистке нам с Толей предстоит серьезная, с предварительным замачиванием в соляре и прочими «радостями жизни». Ладно, не будем о грустном.
Вскоре на улице раздается сначала тарахтение двигателя, а потом – резкий взвизг клаксона. Саша Шуруп приехал и дает понять, что нам уже пора. Сердечно прощаемся с Асланом, подхватываем с пола трофеи и топаем на улицу.
Когда на очередном ухабе Толя чуть не роняет на пол свою рацию, которую продолжает крутить в руках, я не выдерживаю. Сняв с груди свой чехол и вынув из него «Кенвуд», протягиваю напарнику.
– Держи, обезьянец! В чехол станцию убери и на РПС повесь, а то точно разгрохаешь.
Свою рацию я просто цепляю клипсой аккумулятора за нашитую на РПС лямку из стропы, на которые все подсумки и вешаются. До «торговой точки» деда Тимохи и так сойдет, а там новый чехол куплю.
Возвращение в «Псарню» обставляем с максимальной помпой. Мы с Шурупом, нагруженные всей поклажей, настежь распахиваем входные двери, и я голосом профессионального конферансье или, скорее, рингонауцера[78] возвещаю:
– Господа, позвольте вам представить нового бойца нашего отряда! Это отважный, заслуживший свое право быть среди нас в жестоком бою с превосходящими силами противника, наемник, с позывным…
Так, вот тут все и сорвалось…
– Алле, курсант, – театральным, слышимым даже в самом дальнем углу трактира, шепотом спрашиваю я у вошедшего в зал Толи, – ты хоть какой позывной-то себе выдумал?!
– Какой-какой? Да зовите Курсантом, один черт все уже привыкли. Другое ничто уже, похоже, и не приклеится, – шутливо ворчит довольный произведенным на всех эффектом Толик.
– Итак! – снова ору я. – Поприветствуем наемника Анатолия, позывной – Курсант!
И зал трактира взрывается аплодисментами и хохотом двух десятков луженых глоток.
Наемники окружают важно напыжившегося Толяна, жмут ему руку, обнимают, хлопают по спине, толкают в плечо… блин, не забили бы парнягу «от полноты чувствей». Он, конечно, не дите субтильное, ну так и ребята – кабаны еще те! Пока я договариваюсь с Четвертью об «аренде» старой оцинкованной ванночки, в каких обычно купали в деревнях маленьких детей, которую я видел на заднем дворе во время занятий по тактике, Толя уже собрал народ в круг посреди зала и начал «в лицах» рассказывать о нашей героической вылазке. Ню-ню, блин, баба-яга в тылу врага, вторая серия… Ладно, пусть развлекается. Он сегодня в «Псарне» герой дня.
– Так что, Кузьма, – оборачиваюсь я к озадаченному моей просьбой бармену, – отдашь мне эту железяку во временное пользование?
– Да отдам, конечно, – отвечает все еще недоумевающий Кузьма. – Только на кой черт она тебе сдалась?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
