С Анной они распрощались на пороге трактира. Кухонный мальчишка привычно взялся отвести лошадей на конюшню и там устроить на ночь, поэтому ничто не мешало посвятить остаток вечера и ночь отдыху.
Прощание вышло неловким и скомканным. Анне хотелось, чтобы мужчина ее поцеловал, а лучше и вовсе не прощался, и совсем неплохой была ночевка в заимке колдуна… Но сначала рядом отирался мальчишка, потом еще прошли знакомые, а потом вовсе на порог высыпала компания из четырех подвыпивших старателей, шумно поздоровалась и осталась неподалеку, обсуждая что-то свое, но постоянно поглядывая на застывшую в смятении парочку.
А если бы не они, может, Дмитрий и сам бы решился, потому что поцеловать девушку хотелось, и ему тоже вспомнились две прошлых ночевки, пусть не в удобной гостиничной постели, но зато — с ней рядом. И прежние мысли и вопросы в этот момент отступили на задний план, когда девушка стояла совсем рядом, тонкая и изящная в теплом и редком свете уличных фонарей. Волосы слегка растрепались, выбившись из прически, и отблескивали красноватым червонным золотом. И внимательный взгляд… И губы…
Но старатели явно не спешили никуда уходить, а стоять вот так было совсем уж глупо. Поэтому Дмитрий снял шляпу и вежливо поклонился, чтобы поцеловать девушке руку. Твердую, сухую, сильную, не трепетно-девичью, но в его мозолистой ладони ее пальцы все равно казались хрупкими и нежными.
Анна в первое мгновение дернулась от неожиданности и едва не отняла руку, явно непривычная к этому жесту, потом неожиданно смутилась, когда теплые губы коснулись кожи, и пробормотала, когда охотник распрямился:
— Я завтра утром делами займусь, а после полудня сюда подойду. Дождешься?
— Дождусь, если вдруг колдун не объявится с утра пораньше, — улыбнулся в ответ Косоруков. — Доброй ночи.
— Доброй, — вздохнула в ответ Анна и зашагала к зданию управы.
Стоило остаться одной, и на душе у нее начали скрести кошки. Хотелось, чтобы завтрашний день уже наступил и все разрешилось так или иначе; она не сомневалась, что все случится именно завтра. Но одновременно с этим отчаянно хотелось оттянуть его как можно дальше, потому что было страшно, не по себе и стыдно. Она не собиралась отступать от принятого решения и что-то менять, но никак не могла успокоиться. Сумеет ли он понять и принять? Дмитрий казался разумным и сдержанным, он хоть и не верил до конца шаманам и прочим местным легендам, но достойно принимал новые обстоятельства. Может быть, потому и принимал, что до конца не верил и в глубине души продолжал относиться к Шнали и его населению как к какой-то сказке, театрализованному представлению.
Как он отреагирует завтра? В том, что все выйдет как надо, Анна не сомневалась, но отчаянно боялась того, что случится потом. Вдруг рассердится, обидится и попытается уехать? А что будет, когда это не получится?..
Вот только рассказать и объяснить все было еще страшнее. Потому что не поверит. А если поверит, но не согласится, как тогда быть?..
Дмитрий же, немного проводив девушку взглядом, решительно двинулся в "Мамонтову горку". Спать еще не хотелось, но и сидеть в общем зале — тоже. Тут было шумно и душно, а настроения проводить время в такой компании не было совершенно. Поэтому Дмитрий решил, коль уж с баней пока не сложилось, хорошенько отмыться в горячей воде.
Милохин желание это встретил с одобрением и пообещал решить вопрос, а Дмитрий пока поднялся в комнату.
На втором этаже трактира их сдавалось четыре почти одинаковых. Чистые, светлые и достаточно просторные, для привычного к дорогам Косорукова — настоящие хоромы. В комнате имелась широкая удобная кровать, комод с немного потемневшим от времени, но чистым зеркалом, скобленый стол и стул со спинкой. На большом окне — веселые ситцевые занавески в цветочек, на полу — трогательный вязаный коврик. К стене у комода был прикручен умывальник, под которым стоял чистенький медный таз.
На четыре этих комнаты имелась общая уборная с водопроводом, тоже редкое роскошество по нынешней жизни охотника, и ванная. Там стоял угольный котел, который мог подавать горячую воду в отдельный кран, но котел этот не топили — из постояльцев сейчас был один Косоруков, и тот больше где-то бродил, и ради него одного жечь уголь никому не хотелось, проще было в кухне нагреть пару ведер воды. Да Дмитрий и не возражал, главное, к воде этой прилагалось хорошее мыло, большое чистое полотенце и вычищенная-выстиранная смена одежды. Что еще надо для счастья?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Впрочем, трактирщик-то как раз знал, что. Когда Дмитрию постучали в комнату и сообщили, что можно занимать ванную и ни о чем не беспокоиться, все готово, он обнаружил там не только пару ведер кипятка, но еще на табуретке стояла запотевшая кружка ароматного пива и внушительная миска мелкой закуски к нему — соленые сухари, сыр, сыровяленная колбаса, даже кусочки какой-то незнакомой рыбы горячего копчения.
— Ну, Игнат. Спасибо, — со смешком качнул головой Дмитрий, разглядывая это великолепие. — За мной должок.
Он поначалу хотел быстро вымыться да и устроиться в комнате, но потом решил полежать немного в горячей воде. Отмокнет, как хозяйки белье замачивают, глядишь, и грязь вся сойдет. А там и угощение под руку удачно подвернулось.
В горячей ванне, да под холодное пиво, жизнь вдруг естественным образом окрасилась в радужные тона, а все тяжелые мысли поблекли и потускнели. Ну в самом деле, о чем переживать? Убийцу он установил. Не поймал пока еще, но не сомневался, что сладить с колдуном удастся. Надо будет к делу привлечь пару волшебников, есть же они тут, в городе, Анна вроде бы упоминала. Уж пара полезных-то найдется. А там…
Конечно, первым делом надо будет съездить отчитаться, деньги получить. После… Может, и впрямь оставить уже эту беготню по лесам и весям? Осесть, вспомнить что забылось, устроиться на работу по специальности. Хороший инженер в нынешние прогрессивные времена всегда пригодится, а он ведь неплохой инженер.
Мысль эта, в отличие от того, что было год назад, уже не вызывала отвращения. Наоборот, интерес и даже некоторое предвкушение. По всему выходило, даже без учета будущей награды за убийцу, поездка эта оказала на него целительное воздействие. Встряхнула, выбила пыль, вправила голову на место и даже как будто вернула вкус к жизни. Эвон он как лежит тут, сибаритствует. А пару седмиц назад спал под кустом, в плащ завернувшись, и ничего ему не надо было.
Дмитрий усмехнулся своим мыслям, сделал два больших глотка из кружки. Пиво оказалось отменным — пшеничным, душистым, совсем не горьким.
А почему, собственно, и нет?.. Расквитаться в Рождественске с делами, благо квартирой он обзавестись еще не успел, только деньги копил, да и вернуться в этот занятный городок. К его загадкам, странному местному населению, желтокожим дикарям и вот этому доброму пиву.
— Да уж конечно, к пиву, — пробормотал он себе под нос и снова усмехнулся.
Отговорки.
Ясно же, что единственное подзуживало вернуться сюда. Шналь, конечно, славный городок, пусть и со странностями, народ дружный, места красивые. Только черта с два он бы вообще задумался о том, чтобы здесь остаться, если бы не Аня.
Анна Павловна Набель. Красивое имя, строгое, суровое. Оно в общем-то ей подходило, но как-то… на вырост, что ли? К лицу, но не по росту. Как и уважительное "хозяйка" от местных. И должность у нее тоже была на вырост. Не по возрасту. Девчонка же совсем. Да, многие в эти годы уже семьей обзаводятся, не первого младенца нянчат, но госпожа градоначальница все равно казалась сорванцом-недорослем, а не взрослой женщиной.
Иногда казалась. Тогда, когда он не обнимал ее и не раздумывал навязчиво, можно ли сейчас поцеловать или правильнее будет сдержаться. Да и с револьвером своим она управлялась уверенно, не мешкала перед стрельбой.
Девушка-загадка. Самая главная, пожалуй, загадка этого города. Что с ней не так? "Не так" не в сравнении с некой условной особой того же возраста, не в отношении ее необычного поведения и манер, а в каком-то более серьезном, важном смысле. Может, матушка из чжуров была? Отсюда и дружба с желтокожими дикарями, и странно трепетное отношение к ним и их верованиям.
