я тогда понимала, что нужно кому-то рассказать… может… может, я могла что-то сделать…
— Милая, о чем ты говоришь? — я потеряла ее мысль. Мой дядя состоял во многих клубах. Он был широко известным общественником. — Дядя мог говорить о чем угодно. Может, он метафорично рассказывал о своем гольф-клубе? Или о церковном…
— Он говорил об «Элите». Тайном университетском обществе. Думаю, мистер Гриффин состоит в нем. Твоя тетя тоже в это впутана. И это еще не все. Мне нужно столько тебе рассказать.
Я покачала головой. Похоже, она совсем запуталась. Это… секретное общество? Чепуха какая-то.
— Эвелин, послушай. Тебе, видимо, через многое пришлось пройти, но…
Она остановила меня, взмахнув рукой, и снова полезла в сумку, вытащив позолоченную карточку. Она была плотной, как картон, а угол опален огнем.
— Что это?
— Доказательство.
Следующие двадцать минут мой мозг буквально кипел, пытаясь уложить в голове все, о чем говорила Эвелин. О годах разлуки с братом. Ужасных вещах, через которые она прошла. О Мэйсоне. Моем бедном Мэйсоне. Про истинную власть Лилиан. «Элиту». Под конец разговора с моего лица сошли все краски. Если Эвелин говорила правду, то Мэйсон действительно испытывал ко мне чувства. А Лилиан… Она и правда больше походила на дьявола в маске.
Глава 18
Мэйсон
Мой план уже пришел в действие.
Единственный способ остаться с безоружной Лилиан наедине — застать ее врасплох. Если моя теория верна, то не одна она представляла «Элиту». Может, Лилиан вдохновленно дергала меня за ниточки, но кто-то выше явно дергал и ее. Зависть, не задавая лишних вопросов, сперва взломал аккаунт Лилиан, а потом отослал ей текст с неопределяемого номера. В послании было приглашение в заброшенный монастырь для обсуждения вопросов, касавшихся «Invidia». Латинское наименование зависти. Если Лилиан состояла в клубе, то я был почти уверен, что таков ее грех. Однако в случае неверной ставки ничего не выйдет, и я загублю многих людей.
Подъехав к монастырю, увидел припаркованную машину, и мое сердце забилось чаще. Я выскользнул из автомобиля Мики и пошел к главному входу, мимо меня со свистом проносился ветер. Я завел руку за спину и нащупал пистолет, засунутый за пояс. Этим вечером не было никаких гарантий, но я готов ко всему. Если Лилиан догадывалась, что это подстава, то пришла не одна. В этом случае меня убьют.
Перед уходом я оставил Мике четкие инструкции. Попросил его вмешаться и приглядеть за моей сестрой, если со мной что-нибудь случится. Я знал, что если кто-то и выполнит просьбу, то это он.
В монастыре меня встретил привычный полумрак, если не считать зажженных Лилиан свечей. Переступив порог, я заметил, что она стояла у камина спиной ко мне. Лилиан развернулась, и я увидел, как самодовольное выражение моментально слетело с ее лица.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила она, взгляд Лилиан метнулся мне за спину. Она явно ждала еще кого-то.
— Не волнуйся. Больше никто не придет.
Ей не удалось скрыть внезапно охватившую ее нервозность.
— Что? Чего ты хочешь? — запахнув плащ, она попыталась обойти меня, но я поднял руку, схватил ее за предплечье и толкнул назад. Каблук Лилиан зацепился за расшатанную доску, она споткнулась, но устояла. — Да как ты смеешь? — прошипела Лилиан.
— Нет, сука, это как ты смеешь, — я шагнул вперед, упиваясь тем, как Лилиан покидало ощущение собственной власти. — Знаешь, это даже забавно. Когда садятся в лужу люди, подобные тебе. Злоупотребляющие своей властью. Наживающиеся на невинных и беспомощных детях.
В ответ Лилиан зарычала и снова попыталась обойти меня.
— Это абсурд. Я не собираюсь это выслушивать.
Я снова оттолкнул ее, и на этот раз, потеряв равновесие, она приземлилась прямо на задницу.
— Дело было явно не в государственных деньгах. Так зачем ты это делала? Почему взяла нас? Просто получала удовольствие от наших мучений…?
— О, сдались вы мне. Это все он. Муж хотел, чтобы к нему попадали непослушные дети, — она поднялась с земли, отряхивая поцарапанные руки. — Думаешь, я хотела селить в своем доме хулиганов? Видеть повсюду вашу грязь? Это все Джозеф. Всегда он. И его болезненная одержимость, — прошипела она, в ее глазах светилась ненависть.
— Поэтому ты так ненавидела мою сестру? Стригла ей волосы, пока она спала? Отправляла в школу с испорченной едой? Черт, ты даже заставляла ее носить грязную одежду, запрещая ей стирать! — в этом Эвелин призналась лишь сейчас. Тогда я даже не догадывался. Думал, что защищал Эви, а сам пропустил все признаки жестокого обращения, поскольку был слишком занят своей жизнью.
— Она была маленьким снобом, которого нужно было проучить. Думаешь, она чем-то отличалась от остальных, выставляя себя напоказ перед моим мужем?
— Твой муж — сумасшедший ублюдок, насилующий маленьких девочек. И ты ему это позволяешь.
Она побледнела от моего обвинения.
— Неправда. Это только его выбор.
— А ты даже не потрудилась его остановить! — рявкнул я, склонившись над ней. — Ты впустила в кровать тех беспомощных девушек монстра. А они ведь доверяли тебе, искали твоей защиты, ведь ты была их опекуном! — я так распалился, что изо рта на Лилиан упали капли слюны, а вены у меня на лбу вздулись. — Я должен положить конец твоему существованию. Подарить спокойный сон всем твоим жертвам. А потом всадить пулю в голову твоего гребаного мужа.
Лилиан побледнела.
— Мэй… Мэйсон, это все недоразумение. Послушай, я не знала, что он творил.
— Лжешь! Ты все знала, мать твою! И позволяла ему продолжать. Почему? Это твой способ отомстить?
— Что? С какой стати?
— Ты хотела, чтобы и у других судьба стала похожа на твою? — я выпрямился, наблюдая, как на ее лице отражалось замешательство. — Вероятно, в этом и состоял
