полированной поверхностью, - совсем как детская ледяная горка. Пытаясь понять, насколько скользкая эта дорожка, Элари неосторожно ступил на неё, грохнулся, и улетел вниз, в жидкую грязь родника, вмиг промокнув до нитки. Вода была совершенно ледяная, а попытавшись выбраться из неё, он обнаружил вокруг какие-то адские растения, похожие на мягкий зеленый плющ, но по свойствам, - зловреднейшая крапива. Взвыв от боли, с обожжеными руками и лицом, он кое-как выполз на берег, весь, с головы до пят, покрытый липкой грязью. Иситтала хохотала, согнувшись почти пополам. Элари готов был задушить её... но почему-то рассмеялся вместе с ней.
- Я думаю, тебе стоило сперва раздеться, - отсмеявшись, сказала она.
Сначала юноша готов был согласиться с ней, но потом представил, как в чем мать родила влетел бы в эти жгучие заросли, - и вновь засмеялся.
13.
Очень скоро, впрочем, ему захотелось плакать. Промокшую одежду пришлось снять, но грязь была и под ней, и Элари пришлось мыться в ледяном ручье. То, что Иситтала, уютно скрестив ноги, с интересом наблюдала за процессом, очень смущало юношу. Но когда она, прихватив его вещи, ушла за новой одеждой, Элари стало ещё хуже. Он сидел, съежившись, на берегу, дрожал от холода и чувствовал себя последним идиотом. Очень скоро сбылись худшие его опасения, - из кустов выбралась стайка девчонок, всего лет по шестнадцати. Заметив их, юноша вскрикнул, словно подстреленный, и сжался в комок, совершенно не зная, что делать. Чувствуя, что настал конец света, он прижался к земле и зажмурился, мечтая провалиться под неё. Девчонки, смущенно хихикая, окружили его, рассматривая. Юноша умер бы от смущения, но резкий свист Иситталы буквально сдул мучительниц, словно сухие листья, - испуганный визг, быстрый топот, и девчонки исчезли с быстротой нечистой силы, каковой их Элари и считал.
Иситтала остановилась над ним. Когда красный, как рак, юноша взглянул на неё, то увидел, что она тоже едва сдерживает смех. Элари захотелось надавать ей оплеух, но вместо этого он рассмеялся, - наверное, от облегчения. Быстро и с громадным удовольствием одевшись, он ощутил себя родившимся заново. Его взбодрило приключение, и, когда Иситтала, как ни в чем ни бывало, возобновила прогулку, он охотно последовал за ней.
Миновав ворота в стене Садов, они замерли на берегу реки, - там, где на фоне густейшего высокого леса белело бетонное здание главной электростанции Лангпари. Рядом с пролетов плотины с громом рушилась вода, образуя настоящий водопад.
Элари скоро понял, что привлекло сюда Иситталу. В заводи ниже плотины купались подростки, - файа лет пятнадцати. Несмотря на ясное небо, ветер был ледяной, и он ёжился даже в теплой куртке. А они купались нагишом, словно не чувствуя холода, хотя юношу пробирала дрожь при одном взгляде на них.
- Не хочешь снова искупаться? - Иситтала подтолкнула его бедром. Элари лишь улыбнулся в ответ. Её руки ниже локтей и ноги выше колен были обнажены, но она тоже явно не мерзла.
Скоро мальчишки выбрались на берег, и, чтобы согреться, начали гоняться друг за другом. Иситтала улыбалась, глядя на их темно-смуглые гибкие тела, но Элари смущался. Она то и дело насмешливо косилась на него. Наконец, один из мальчишек заметил их, подбежав слишком близко, и замер.
- Хочешь узнать, зачем нужны девушки? - насмешливо спросила Иситтала.
- Хочу, - глядя ей в глаза серьёзно ответил мальчик.
Он стоял перед ней, - худой, крепкий, гибкий, без тени стыда, без тени смущения, - и Иситтала кивнула.
- Приходи завтра на рассвете в Сады. Тебя проводят. Как тебя зовут, герой?
- Янти... Янтин.
- До встречи, Янти.
Мальчик кивнул и так же спокойно удалился.
- Но... но... - Элари растерянно перевел взгляд на Иситталу. - Но это...
- Что? Я не принадлежу тебе - как и ты мне, кстати. Мы свободны.
- Но ты же сказала, что любишь меня!
- Люблю. Но, чтобы любовь укрепилась, нужно много времени и испытания. И вообще, что плохого в том, что я доставлю несколько часов счастья другому мальчишке? Может, у него уже никогда не будет такого случая, сам знаешь... Он такой задумчивый... и грустный. Не думаешь же ты, что всё это время я буду заниматься с ним любовью? Без этого не обойдется, но я хочу с ним поговорить... утешить... ободрить... ещё сама не знаю. Это мой долг - нести счастье... утешение... всем, кто в этом нуждается... и кто этого достоин, разумеется.
Элари промолчал. Он не нашел, что возразить, но был обижен. Ему захотелось уйти, но Иситтала, как ни в чем ни бывало, спросила:
- Хочешь посмотреть реактор? Он давно закрыт, но внутри всё сохранилось в целости.
На миг забыв об обиде, он ответил с мальчишеским любопытством:
- Хочу, - и тут же захотел отказаться, но уже не осмелился. Она взяла его за руку и потянула за собой.
Вдоль опушки, ограждая бывшую запретную зону, тянулся забор из проржавевшей колючей проволоки. Иситтала ловко пролезла в неприметную дыру в ограде и нырнула в лес. Элари пролез в дыру за ней, оказавшись, к своему удивлению, на вполне приличной тропе.
Они шли вверх по склону, между кустов, под полупрозрачной сенью крон. Справа лес словно светился, - там был обрыв к водохранилищу. Всё вместе, - золотящийся свет низко стоящего солнца, сырой запах осеннего леса, то, что они в нем вдвоем, одни, - вызвало у юноши удивительное ощущение счастья, такое чистое, словно ему лет семь, и старшая сестра взяла его на прогулку.
Впереди показался пролом в бетонной ограде. Рухнувшие блоки выкрошились и стали похожи на старые валуны, их покрыл зеленый мох, серебрящийся в отсвете белой стены здания, поднимавшейся, казалось, прямо в удивительно синие небеса. Пышные подушки этого мха и лесной опад, - деревья нависали над оградой, некоторые корявые стволы росли прямо из её обломков, - почти скрыли плиты узкого двора.
Иситтала достала из кармана длинный ключ и отперла небольшую тяжелую дверцу в высоких темных воротах. Когда они вошли, по огромному залу разнесся легкий гул. Элари задрал голову. В столь громадных и светлых помещениях он ещё никогда не бывал. Белизна стен, изгибы толстых труб, резервуары и турбины, тишина и чистота, - всё
