Не кончается только запас патронов и снарядов. Уж об этом-то позаботились армейские начальники всех уровней.
Но к середине зимы погода налаживается, в один прекрасный день перевал открывается, и вскоре все слышат давно забытый, но такой желанный звук – стрекот вертушек. На поле бежит буквально весь батальон. Офицеры, солдаты, дембеля, колпаки несутся наперегонки, забыв субординацию. Прилетели сигареты, соль, гречка… Но это все потом, не в этом счастье, все давно бросили курить, привыкли к голоду. Главное – письма! Вот они, огромный мешок, все, что накопилось за месяц. Вертушки разгружаются с сумасшедшей скоростью. Они еще не взлетели, а на поле уже никого нет, все унеслись в Крепость за письмами. Пилоты не обижаются, что их некому проводить, понимают этих ребят, отрезанных от большой земли. Специально ведь, вылетая на Бахарак, первым делом загружали почту.
3
В один погожий весенний денек, в конце апреля, в кубрике Первого взвода сидели в дальнем углу на двух нижних койках дембеля. Хотя на улице сияло солнце, низенькие, узкие окошки пропускали мало света, и в кубрике царил полумрак, располагавший к задушевной беседе. О чем беседа? А о чем могут беседовать дембеля через месяц после Приказа? Конечно, о дембеле, об отправках, о дороге к дому!
Так уж вышло, что все они были спецами – командирами отделений, наводчиками, механиками – а значит, кандидатами на увольнение в мае. Не было среди них рядовых пехотинцев, которые ждут замену только в августе. Полгода назад всех отслуживших полтора года рядовых собрали во взводе спецназа, сформированном в батальоне.
Развалившись на койках, дембеля вели неспешную бес ед у.
– Ну и чё, Султан? Ну, приехали мы в Термез, дальше-то чё? – напомнил Олег.
За пару минут до этого их разговор был прерван прилетом вертушек. Черпаки и деды бросились встречать и подняли такой кавардак, что дембеля удивленно повернули головы, чего, мол, так загоношились, им, что ль, замена должна прилететь? Уж кому волноваться, так это дембелям! Но они-то как раз сидели спокойно. Чего дергаться? Рановато для заменщиков! Ну, а если вдруг покатит! …им доложат в первую очередь.
– Приэхали мы в Тэрмез, – продолжил Султан с легким кавказским акцентом, – сразу идем в Сберкассу, получаем дэньги.
– Так, че, деньги нам прям в Термезе выдать должны? Че-то не верится, – засомневался Олег.
– Верится, не верится… Не знаешь, Олег, не путай людэй. Мне зэмляк с минометной, который осэнью уволился, писал. Прямо, писал, в Термезе, в Сберкассе все дэньги получил.
– Ладно, зараз получили у Сберкассе, потом як, на вокзал? – нетерпеливо подгонял Султана Толик.
– Правильно, Толя. Сразу на вокзал. Только не все! – с расстановкой проговорил Султан.
– Та ты шо, Султан, та мы ж давно договорылысь, шо до Ташкенту вместе йидэмо! – затараторил Толик.
– Увянь, Толик! Что ты все попэрэд батьки лизэшь! Говори Султан, – оборвал Толика спокойный Коля.
– Скажэм, половина нас сразу на вокзал, билеты брать на всэх. А другая половина – в шашлычную, или, как там его, в кафэ! Потому что зэмляк писал, народа туда, в Термез, очэнь много приезжает. Большие партии через мост везут на КАМАЗах. Вот поэтому мы раздэлимся. Пока одни будут брать билеты, другие возьмут столик в кафэ. Понял теперь, Толик, – столик!
– Ооо, ты, Султан, зашарил! Голова! – усмехнулся Олег.
– И шо, и Бабая в кафе возьмем, чи шо? – удивился Толик.
Маленький механик-водитель Бабаев, до этого тихо сидевший в углу, встрепенулся и замигал на Толика своими узкими, почти без век, глазами. Он молча сидел, выгнув спину колесом, втянув голову в плечи, изредка блаженно прикрыв глаза, полностью ушедший в себя, и, казалось, даже не прислушивался к разговору. Но, услышав, что речь идет о нем, сразу вскинулся:
– Э, Толя, так больше не скажи. Зачем ты так, Бабая не возьмем? Что мы не свой люди опять?
– Правильно, Толя, Бабая с нами не будет. И знаешь почему? Потому что он не с нами в партии поедет! – пояснил Султан.
– Ты! Султан! Как это Бабай с нами не поедет! – полез в обиду Бабаев. – Ти думаешь, меня одного тут оставят?
– Нэт, Якуб. Я не думаю, тебя оставят. Ты уедэшь раньше нас, так я думаю, – глубокомысленно произнес Султан.
– Зачем так сказаль? – еще больше обиделся Бабай. – В первой партии Коля уйдет, может, Толик.
– Посмотрым. Может, Толя, может, Коля. Может Олэга отправят и меня. Только я думаю, ты уедэшь.
– Та, погоди, Якуб! Заладил, перший – другий… Дай человеку досказать! – Коле очень хотелось подольше побыть в эйфории, созданной рассказом Султана. Он сидел, сладко улыбаясь, видимо, представлял себя за столиком в кафе.
Кубрик наполнился людьми, толпой ввалились деды и черпаки. Хоть и было их всего человек семь, гомон поднялся такой, как будто растревожили стадо гусей. Расселись на своих койках, что-то продолжая обсуждать, громко смеялись. Слышались восклицания:
– …дай тоже зачитаю!
– …счастливому солдату, га-га-га!
– Ну, сука! Ну, дай только дембельнусь, я ей..!
– Не хапай! Потом тебе отдам!
– Фотку пришли сюда! Дай гляну, кому сказал, чмо!
– Скажи дневальному, чтоб подогнал сюда нашего шарящего!
– Колпаки, строиться!
Кайф был обломан, кафе улетело за горизонт. Султан замолчал, понимая, что сплетенная только что тоненькая нить, связавшая их на несколько минут с Союзом, лопнула от этого шума, поднятого неделикатным молодняком.
– Давай, Султанчик, дальше поехали, – попросил Толик.
– А, Толик! Нэ видишь, эти чмо все обломали. Вэчером курнем, тогда далше поедем.
Тем временем в другом конце кубрика события развивались. Появились колпаки. Большая их часть жалась на крайних к двери койках, но кого-то уже зазвали в круг дедов и черпаков.
– Читай! Читай с выражением, чмо!
– И голос сделай такой… Ти – этот баба, как будто!
Колпак что-то тихо забубнил.
– Э, да ты читать не можешь. Пшел нах!
– Бойков! Сюда иди, колпацура! А ну, зашарь. Читай вот этот бумага, как будто ты – этот девка!
– А вы, тихо! Дайте послушать письмо.
Дембеля переглянулись. Что-то необычное послышалось им в этой ситуации, слишком масляными были голоса дедов и черпаков.
– Че за хрень? Опять эти бараны что-то затеяли, – проговорил Олег, приподнимаясь в проходе между койками и пытаясь в сумраке кубрика разглядеть, что же происходит в кружке дедов.
– Эй, Курбан, – прикрикнул Коля, – подгребай-ка сюда, приятель.
Курбанбеков небрежной походкой подошел к дембелям. В такой ситуации он мог, в принципе, послать дембеля на три буквы – дедам ведь не положено подходить куда бы-то ни было по команде, даже если зовет дембель. Но Коля кликнул его таким тоном, что невозможно было определить грань между приказом и обычной просьбой, так что Курбан предпочел не начинать конфликта, а просто подойти. Тем не менее, чтобы не терять авторитета, подошел он к дембелям такой походкой и с таким видом, что у окружающих должно было создаться однозначное впечатление – дед сам захотел побазарить с дембелями, обменяться парой шуток. Очень сложно объяснить словами нюансы солдатской иерархии, и никто бы не взялся составить такой кодекс. Тем не менее после нескольких месяцев службы каждый солдат знает по наитию: что, как и кому можно и нельзя сказать, ответить, сделать, посмотреть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
