Куда, черт побери, ее унесло?
Тревис обыскал все судно, но безрезультатно. Оставалась лишь надежда посоветоваться с капитаном Лидерсом. Его совсем не успокоило то, что капитана явно встревожило исчезновение Брук.
Лидерс выделил несколько человек помочь Тревису в поисках Брук, но остальные были ему нужны, чтобы оберегать пароход от столкновения с чем-нибудь в тумане.
К одиннадцати часам солнце, наконец, разогнало туман, но Брук так и не нашли. Тревис был вне себя от страха.
В полдень один из матросов подошел к капитану и Тревису:
– Думаю, я кое-что нашел, капитан. Вам лучше взглянуть самому.
Волна тяжелого предчувствия охватила Тревиса, но, следуя вместе с капитаном за матросом, он убеждал себя, что его страхи преждевременны.
Матрос привел их к левому борту и указал вниз:
– Посмотрите сюда.
Тревис с капитаном перегнулись через борт. Страх, острый и беспощадный, со всей силой обрушился на Тревиса. Клочок голубой ткани, зацепившись за деревянную обшивку, трепался на ветру.
Капитан Лидерс выпрямился, лицо его помрачнело. Сдержанным тоном он задал вопрос, которого уже ожидал Тревис:
– Что было на вашей жене сегодня утром?
Тревис открыл рот, чтобы ответить, но не произнес ни звука. Он закрыл глаза, его сердце разрывалось от боли. Через минуту он смог ответить:
– Голубое платье.
– Боже милосердный! – взревел Лидерс. Отказываясь верить, он качал головой. – Она упала за борт. Боже мой, за борт! – закричал Лидерс, затем, повернувшись, махнул в сторону рубки. – Стоп машины!
– Что мы можем сделать? – спросил Тревис. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Его мозг, разрывавшийся от сомнений и страхов, требовал каких-то действий. Любых. Но каких?
– Мы немного вернемся назад и поищем ее. Я пошлю несколько яликов, – сказал Лидерс. Он положил руку на плечо Тревиса. – Мы найдем ее, сынок. Мы найдем ее.
В тот вечер часам к шести матросы одной из лодок обнаружили рваное голубое платье, но никаких признаков Брук.
Тревис стоял, глядя на мокрое платье, лежавшее у его ног. Он чувствовал, как вытекает из него жизнь. Он только что, наконец, нашел женщину, которая была ему нужна, как эту женщину отобрал и у него. Осталась лишь зияющая, болезненная рана в его груди, там, где должно было находиться сердце.
– Мы не можем продолжать поиски в темноте. Должно быть, ваша жена утонула. – Капитан положил руку на плечо Тревиса в бесплодной попытке утешить его. – Мне очень жаль.
Подавленный горем, Тревис стряхнул его руку.
Лидерс оставил Тревиса наедине с его думами и ушел, бормоча себе под нос: «Чего я не понимаю, так это, как она оказалась за бортом».
Маргарет в сопровождении Гесионы пришла, сгорая от любопытства, узнать, что происходит.
– Возможно, она бросилась в воду, – предположила Маргарет, удовлетворив свое любопытство.
Тревис резко повернулся.
– Моя жена не бросилась в воду.
Его грубый тон не смутил Маргарет.
– Откуда ты это знаешь, сын? Ведь ты знал эту женщину всего несколько недель. Может быть, мысль об управлении плантацией была для нее невыносима.
– Мама, – предостерег ее Тревис, и желваки заходили на его скулах, – Брук ничего не боялась, управление плантацией не пугало ее. И она не прыгала за борт! Она могла поскользнуться на мокрой палубе, кто-то мог толкнуть ее, но она не бросалась в воду! И я не потерплю, если ты когда-нибудь повторишь эти слова.
– Я понимаю, сын, ты расстроен, – притихла Маргарет. – Но со временем… – Она замолчала, увидев угрозу в его глазах.
Тревис оставил мать и отправился искать капитана. Преодолевая волнение, он сказал:
– Капитан, я знаю, из-за нас вы проиграли гонки.
– Не беспокойтесь. – Капитан поднял руку. – Никакая гонка не может быть важнее человеческой жизни. Будут и другие гонки. Мне только очень жаль, что мы не смогли найти вашу жену. Она была очень красивой женщиной, и мы все очень любили ее.
– Я соберу наши вещи, – сказал Тревис, – и на ялике переправлюсь на берег, а вы поплывете дальше. – Пытаясь собраться с мыслями, он запустил пальцы в волосы. Он чувствовал, как онемело все его тело. – А вы не проследите, чтобы наши вещи доставили обратно в «Старую рощу»?
– Считайте, это уже сделано, – сказал Лидерс, пожимая ему руку. И он ушел, оставив Тревиса одного со своим горем.
Тревис не заметил, как мать и Гесиона сзади подошли к нему, и, повернувшись, натолкнулся на них.
– Ты отправляешься на берег? – спросила Гесиона.
– Да, может быть, я что-нибудь узнаю по дороге к «Старой роще», – сказал Тревис, повернулся к ним спиной и ушел.
– Ну, надо же! – обратилась к Маргарет Гесиона. – Он совершенно не думает о нас. Разве он не видит, что ему лучше без этой женщины? Она все разрушила.
Маргарет обняла девушку за талию.
– Скоро он забудет о ней. Вам только надо быть терпеливее, моя дорогая, и все будет так, как и должно было быть с самого начала.
Тревис не терял надежды, какой бы слабой она ни была, на то, что Брук все еще жива. Весь следующий месяц он провел в поисках каких-нибудь признаков ее нахождения на берегу. Но все поиски ни к чему не привели. Наконец в отчаянии он нанял художника, чтобы тот сделал несколько рисунков, имевших сходство с Брук. Он разместил свои листовки с обещанием значительного вознаграждения в магазинах, почтовых конторах и отделениях телеграфа, расположенных на берегах реки.
Он понимал, что мало надежды на то, что ему что-либо сообщат, но он еще не был готов смириться с мыслью, что женщины, которую он любил, не было в живых и он больше никогда с ней не встретится.
Он все еще видел ее перед собой такой, какой она была, когда он держал ее в своих объятиях в тот последний раз.
Брук никогда не просила прощения, потому что нечего было прощать. Она поступила так, как принуждали ее обстоятельства, никогда никого не обвиняя в своей судьбе. Он думал, что гордится ею, когда гладил ее по волосам и давал ей выплакаться.
Ни один из них не проронил ни слова. Это была ночь исцеления.
Чуть позднее, когда она, измученная, заснула, Тревис прошептал: «Я люблю тебя».
А теперь он потерял ее.
Исчерпав все возможности, он с тяжелым сердцем вернулся в «Старую рощу».
Брук чувствовала, как пытается выплыть из уютной туманной дымки, куда-то уносившей ее. Она открыла глаза и не поняла, где находится. Все было ей незнакомо. Она попыталась сесть, но оказалась такой слабой, что не могла подняться, и от этой попытки страшная боль пронзила ее голову. Она со стоном бессильно упала на постель.
– Я уж думала, что вы никогда не проснетесь, так вам было плохо, – донесся до нее женский голос из другого угла комнаты. Через минуту женщина с озабоченной улыбкой подошла к постели и посмотрела на Брук. – Какие красивые глаза!
