— Так хорошо, что эта ночь наконец-то позади, — произнесла Демельза.
— Так хорошо, что для нас всё закончилось.
— Я по-прежнему боюсь. Обещай, что не будешь этим заниматься ни минутой дольше, чем необходимо.
— Что ж, я не собираюсь делать из нашей бухточки оживленный порт. Ты хорошо себя чувствуешь, что так рано встала?
— Хорошо, если всё остальное идет хорошо. Смотри, туман рассеивается.
На фоне светлеющего неба клубился туман, словно кто-то разжег в море костер, где-то в миле от берега. Солнце уже бросало через темную пелену свои первые лучи, а на чистом небе единственное оставшееся облако заливал сияющий желтый цвет. Они смотрели, как озаряется туман, поднимаясь наверх, а потом с удивительной четкостью начали проступать знакомые очертания ландшафта, словно над сценой подняли занавес. Море тихо лизало песок, молча, не сказав ночи ни слова.
Росс заворочался.
— Ты знаешь, что Рут Тренеглос вчера родила девочку?
— Нет. Наконец-то! Они хорошо себя чувствуют?
— Вполне, за исключением расположения духа. Я слышал, они чудовищно разочарованы, что после такого долгого ожидания родилась девочка. Говорят, старик Хорас в ярости, что не получил внука, и даже с той поры отказался разговаривать с Джоном.
— Бедняжка Рут!
— Прибереги свою жалость для тех, кто ее заслуживает.
— Кто тебе сказал, Росс?
— Дуайт. Разумеется, его там не было, но он живет почти у их порога.
Подкрался рассвет, но за беседой они и не обратили внимания, что из скрытых в ночи фигур превратились в видимые, когда тьма рассеялась, даже слишком заметные и подозрительные на фоне залитого румянцем неба. Здравый смыл подсказал им отойти вглубь пещеры.
— Я разговаривал с Дуайтом о Фрэнсисе, — сказал Росс.
— Да?
— Дуайт сказал, что Фрэнсис повздорил с Джорджем Уорлегганом из-за меня.
— Откуда он узнал?
— Они делили одну комнату в Бодмине. Фрэнсис хотел покончить с собой. Всё, как и писала Верити, и даже больше.
— Я рада, что мы поехали к ним на Рождество, — произнесла Демельза.
— Сейчас и я рад.
Когда они начали пробираться по песку, Демельза сказала:
— Хочу пройтись по воде.
— В такой час ты всё себе отморозишь.
— Я прекрасно себя чувствую. Пусть так и будет.
В тот день Росс поехал в Труро и узнал, что его акции проданы. Их купил мистер Коук по оговоренной цене. Новичок, неизвестный мистер Коук, теперь стал крупнейшим акционером шахты. При мысли, что акции безвозвратно потеряны, Росса охватила тоска. На пути домой он завернул в Тренвит.
Он нашел Фрэнсиса у озера, тот пилил дерево. Это занятие была таким необычным для него. Судьба не дала Фрэнсису ничего, кроме имени, с которым он родился.
— Мне никогда не нравилось жечь ясень, — сказал Росс, спешившись. — Считают, что он создан для более важных вещей.
— Может, поэтому он так сопротивляется пиле, — ответил Фрэнсис, чье лицо порозовело, скорее при виде Росса, чем от напряжения. Теперь между ними не было прежней легкости. — Элизабет в доме, как я полагаю, и будет рада гостю. Я к вам присоединюсь через пару минут.
— Нет, я хотел повидаться именно с тобой. Мы можем поговорить и здесь.
— Любой предлог сойдет, чтобы прерваться, — Фрэнсис вытер руки. — Как Демельза?
— Неплохо, благодарю. Лучше, чем в прошлый раз.
— Что я могу для тебя сделать, Росс?
Росс привязал Брюнетку к ветке и сел на поваленное дерево. Он подобрал тонкий прутик и стал вычерчивать квадраты и круги на гравийной дорожке.
— Эллери и Пендарв нашли твой зарытый клад?
— И близко нет. Скорее всего, это в том месте, где мои земли примыкают к оврагу Сола. Но прямо у порога Чоука, и он начнет вопить по этому поводу. К тому же там есть признаки олова, а я питаю привязанность к меди.
— Я открываю Уил-Грейс, — заявил Росс.
— Что? Ты же не всерьез? Какая бодрящая новость. Что заставило тебя изменить мнение?
— Обстоятельства. Мы надеемся начать работу через три месяца. Конечно, это рискованная игра.
Фрэнсис натянул сюртук.
— Ты собираешься продолжать на выработке Треворджи?
— Мы с Хеншоу несколько раз туда спускались. Бог знает, кто проделал всю эту работу, но это место похоже на пчелиные соты. В основном неглубоко, но нижний уровень всё равно затоплен, и мы не могли его разведать. Так что придется поставить насос. Мы рассчитываем, что в верхних уровнях достаточно руды, чтобы сделать предприятие стоящим.
— Кто вкладывает деньги?
— Я. Я продал половину акций Уил-Лежер и выручил шесть сотен фунтов, — Росс начал стягивать перчатки. Обе Демельза тщательно заштопала, и на мгновение Росс оглядел их с отвращением при мысли о том, что это оказалось необходимым. — Ты виделся в последнее время с Джорджем?
— Не видел его с сентября. Наша ссора не из тех, что можно легко уладить.
— Что, совсем?
Фрэнсис взглянул на Росс.
— Не могу отвечать за то, что случится на небесах.
— Никому не принесет пользы, — осторожно произнес Росс, — присоединиться к кровной вражде между мной и Джорджем. Скорее всего, тебе нанесет урон даже нечто более чем... скажем так, нейтральная позиция. Хотя пока он ничего против тебя не предпринял, но в любое время может это сделать.
— Дорогой Росс, моя позиция далеко не нейтральная. Может, ты и не поприветствуешь меня как товарища по оружию, но боюсь, выбора нет.
Брюнетка топнула копытом и заржала.
— Ты не раз мне говорил, — сказал Росс, — о тех деньгах, что сохранил, чтобы вложить в шахту. Сколько их — шестьсот фунтов или что-то в этом роде?
Настала пронзительная тишина.
— Что-то в этом роде.
— С двенадцатью сотнями мы могли бы многое сделать.
— Да?
— Могли бы.
— Ты предлагаешь... предлагаешь партнерство?
— Да.
— Я ничего не хотел бы столь сильно. Но дай мне перевести дух. Ты уверен?
-Не будь я уверен, не стал бы предлагать.
— Да... Боже, до чего же мир удивителен.
Фрэнсис снова вытер лоб, отбросил платок и вытащил пилу из наполовину распиленного дерева.
— Возможно, предстоит битва, — сказал Росс. — И тебе лучше держаться подальше. У Джорджа длинные руки.
— К черту Джорджа.
— Если такое случится, я не хочу, чтобы акциями владели посторонние, которые могли бы избавиться от них по своему усмотрению. Но ты можешь потерять свои деньги.
— Я люблю азартные игры. Но если кто-нибудь сказал бы мне полгода назад...
— Можно поставить на человека, как и на карту.
Фрэнсис разбросал ногами опилки.
— Я не могу гарантировать, что шахта...
— Главное — хочешь ли этого ты.
— Я этого хочу.
— Забудь о прошлом, — сказал Росс. — Прими предложение, или пусть всё идет своим чередом.
— Разумеется, я его приму. Идем в дом и подпишем договор за бокалом доброго бренди.
По дороге они не разговаривали. Предложение Росса поразило Фрэнсиса и взбодрило, но на душе у него было неспокойно. Пару раз он бросал взгляд на кузена, и почти у двери дома остановился.
— Слушай, Росс, я...
— Что?
— Не думай, что я этого не хочу. Это много для меня значит. Но перед тем как мы предпримем дальнейшие шаги, я должен кое-что тебе сказать. Это не из-за твоего предложения, я просто не могу больше держать это в себе... И теперь... Сделка не может совершиться, пока ты не узнаешь...
Росс уставился на его смущенное лицо.
— Это как-то связано с прошлым?
— Боже ты мой, да. Но всё равно...
— Если это о прошлом, то давай забудем его. Не думаю, что хочу услышать то, о чем ты собираешься рассказать.
Фрэнсис вспыхнул.
— Если на то пошло, я и сам не хочу этого слышать.
Они пристально посмотрели друг на друга.
— Значит, Полдарки, — сказал Фрэнсис.
Росс медленно кивнул.
— Полдарки.
Глава девятая
Пивнушка вдовы Треготнан была забита до отказа.
Два признака безошибочно свидетельствовали о том, что где-то поблизости произошла выгрузка контрабанды — атмосфера всеобщей расслабленности, так отличающаяся от привычного напряжения, и увеличение числа пьяных. В деревнях появилось немного денег, а джин и ром стоили дешево. Легкий ветерок процветания пронесся над местными жителями, начавшись от тех, кто непосредственно принимал участие в этом дельце, и затухая по мере удаления.
