Дэна швырнули к той же стене, и он влетел плечом в собрата по несчастью.
– М-м… – простонал вроде бы отрубившийся Выдра. – Все равно это лучше, чем Зона.
Дэн не мог не согласиться. Все эти демонстрации и рядом не стояли с тем, на что был способен даже самый слабый мутант. А потом их подняли, вывернули руки и в полусогнутом состоянии заставили бежать по коридору. Рассмотреть удавалось только армейские ботинки впереди, грязный пол, покрытый светло-желтым линолеумом, и дверные пороги.
Уже совсем стемнело, когда их вытолкали на улицу и засунули в какой-то фургон. Дверцы закрылись, мотор завелся, и грузовичок резко тронулся с места.
– Что происходит? – спросил Дэн, когда сумел продышаться и размять руки.
– По-моему, нас похищают из лап родного КГБ, но я совсем не рад этому.
– Ты хочешь сказать…
– Я предполагаю… – Выдра поморщился и провел пальцами по волосам, те окрасились влажным и черным в темноте кузова. – Попугать сначала законом, а потом дубинкой – обычная ментовско-полицейская тактика. Однако с этими отморозками можно найти общий язык и даже сосуществовать. А вот с теми, кто нас похитил… Ты точно бессилен вне Зоны?
Дэн вздохнул и покачал головой. В тот миг, когда он выкинул артефакт, Денису стало очень плохо – как физически, так и эмоционально. Словно он сам себе отрезал руку или еще что-нибудь более важное.
Все оставшееся у него сводилось к перехватыванию сильных эмоций или «очень громких» мыслей. Однако этого было мало и даже мешало. Тот же Выдра при внешнем спокойствии распространял вокруг себя такой леденящий ужас, что у Дэна внутри все обмирало, и он едва удерживал собственный страх под контролем, чтобы не скатиться в панику.
– Вот сейчас остановимся и все узнаем. – Выдра осклабился. На месте передних зубов зияли дыры. Верхний клык обломился. Он не верил, что выживет. Считал, что похитителям нужен вовсе не он, и от этого Денису очень захотелось обнять колени, зажмуриться и тихо завыть от страха.
– Нюни не распускай, – нахмурился бывший помощник Стафа. – И помни, что не должен сходить с ума, что бы ни было. Ты для них темная лошадка. Так пользуйся, черт тебя подери! Строй из себя эмионика, а не запуганного мальчишку! Не хочешь стать лабораторной крысой, думай головой, а не инстинктами.
– Ты прекрасно знаешь, что…
– А ты думаешь, они станут колоть тебя всякой дрянью? А если ты скопытишься от первой же вшивой дозы? Может, тебя и станут, например, пытать током. Но точно не посадят на иглу.
Денис усмехнулся. Побои он, пожалуй, переживет.
– Главное, не считай своих мучителей за людей. Это основное правило! – сказал Выдра. – Первое и основное. Если ты ответил на какой-то совершенно не важный вопрос, то подсознательно готов сотрудничать. Значит, рано или поздно расскажешь и все остальное… – Он хотел сказать еще что-то, но не успел.
Машина резко остановилась, ощутимо приложив о борт свой груз. Дверцы раскрылись, и Дэн не сразу разглядел стоящего за ними мужчину. Резкий свет фар ударил по глазам. Те немедленно начали слезиться. И все, что удалось выявить, – коренастая фигура.
– Хороши, – протянул Стаф и поднял пистолет.
– Не глупи! – выкрикнул Выдра, но раздался выстрел, и пуля ударила его в грудь.
Бывший помощник Стафа умер, сохраняя полную уверенность в том, что убивать его не станут. И действительно, хотели бы – пристрелили вместе с серым кагэбэшником и садистом-следователем. Он не учел только личностного фактора: Стаф хотел уничтожить предателя своими руками.
– Профессор, он ваш, – коротко крикнул лидер «Доверия», даже не подумав опустить пистолет. – Хотя следовало бы и тебя пристрелить, как шакала, чертов мутант.
В груди начала подниматься самая настоящая ярость, впрочем, она тотчас сменилась леденящим страхом, когда к машине подошел Заблоцкий. Внешность доброго доктора Айболита совершенно не соответствовала внутренней сущности этого человека. Сам Николай Борисович не считал себя плохим и гениальным не мнил тоже. Он полагал себя героем, подобно тем врачам, кто создавал вакцины и вирусы, исследовал смертельные заболевания и создавал биологическое оружие. Ему было просто интересно.
Самое забавное, профессор легко находил источники финансирования. И к тому же не был трусом. Он с легкостью ввел бы себе какой-нибудь препарат, полученный из артефакта, чтобы на собственном опыте прочувствовать и записать, что и как будет испытывать тело. И пока он не позволил себе ничего подобного только по причине нескольких неоконченных проектов, один из которых зависел непосредственно от Дэна. Наука превалировала над всем остальным, и только она составляла смысл жизни профессора Заблоцкого.
Денису очень хотелось спросить «Зачем?», глядя в лицо Стафа, но он удержался. Лидер придал бы своим действиям какой-нибудь возвышенный смысл, и Дэн даже поверил бы ему – если человек искренне верит в самолично выдуманную ложь, она звучит в его устах как чистейшая из правд.
Очевидно, что, вернувшись в Валуево, Стаф первым делом потащит Лолу в постель, а после они оба пойдут замаливать грехи и мечтать о маленькой девочке, которую никогда не смогут зачать вместе. Лола, правда, начнет строить новые планы, как бы добиться большей власти в клане, но, естественно, про себя. И уж точно в следующий раз она станет действовать более изощренно и скрытно.
– Вылазь! – К машине сунулся боец в черной балаклаве. Он обращался к Денису, но тот даже не подумал реагировать на этот приказ. Только придвинулся к Выдре, словно тот все еще был жив. Тело остывало медленно, от него шло едва заметное тепло. Возможно, он не умер, а потерял сознание от болевого шока. Может, его еще удалось бы спасти, вот только кто же займется этим здесь, посреди леса?..
– Я заплатил за вас бешеные деньги, юноша, – произнес Заблоцкий немного удивленно, кажется, он искренне не понимал, почему Дэн не смирился с создавшимся положением и не собирается сотрудничать.
Денис промолчал. Очень хотелось выкрикнуть что-нибудь типа «А мне-то что?!», однако он вовремя вспомнил слова Выдры. Слово, произнесенное в запале, от ненависти или желания высказать ублюдкам свое отношение к ним, автоматически означает готовность к сотрудничеству. Обратиться к мутанту с пламенной речью ума не хватит точно.
Солдат в балаклавах он решил считать быкунами – для этого не приходилось даже напрягаться. Стаф начал представляться вставшей на задние копыта свиньей, а Заблоцкий… шушарой. Да, именно образ жрущей человеческую конечность огромной крысы подошел к нему как нельзя лучше.
– Не испытывай терпения, щенок!
Прозвучал выстрел. В закрытом кузове он ударил по ушам и разлился противным дребезжащим звоном под черепной коробкой. Стаф стрелял в воздух. Он распространял вокруг себя волны гнева и злобы, но пока еще держал себя в узде. Вероятно, понимал, что лишится денег, если пристрелит Дениса.
От осознания этого стало даже как-то весело. Люди, его захватившие, оказались не готовы к полнейшему наплевательству со стороны мальчишки, который мало того что слишком юн и не знает жизни, так еще и обязан был трястись за свою жизнь. Теперь они пересматривали свое отношение и тактику поведения, осознавали, что имеют дело с полумутантом, который, вероятно, считает их членами чужой расы, а то и вида, и потому казались немного растерянными.
Два «быкуна» наконец полезли в кузов, и Дэн дернулся, получив пару оплеух, – неприятно, конечно, но не смертельно. Его поставили на ноги, а Денис снова опустился на дно кузова.
– Тварь! – заорал Стаф. – Ты же был нормальным!..
В голосе разъяренного пятидесятилетнего мужика звучала злость, но и немного истеричные нотки – тоже. Неизвестно, как он расписал Дениса научникам. Возможно, сказал, что он ручной или сам жаждет помогать им во имя науки. Вот только теперь мальчишка-недоэмионик рушил все его заверения и демонстрировал полную неуправляемость. Говоря простым языком – заставлял краснеть и бояться потерять бабло.
«Быкунам» пришлось тащить его из кузова на руках. Они не смогли добиться даже того, чтобы Дэн переставлял ноги, а бить его всерьез все еще опасались. Конечно, подобное противостояние не могло сохраняться долго. Похитители попросту опешили, столкнувшись со столь неадекватным поведением. Очень скоро они станут добиваться сотрудничества. Как они станут делать это – в общих чертах ясно.
Его вначале попытаются заговорить, причем угрозы будут разбавляться уговорами и разговорами по душам. Потом его будут бить. Затем испытывать на нем препараты, и в конце концов они, конечно же, добьются своего. Даже полумутанты не железные и не бесчувственные. Чтобы действительно быть безразличным ко всему, нужно быть матрицей. Вот только Дэн предпочел бы заживо сгореть в круге огня, броситься в «мертвую воду» или «мокрый асфальт», да даже пусть бы его кто-нибудь сожрал – все лучше такого посмертия!
