ЖЕ ВУ ЗЕМ, МАДАМ!
Все повторилось, как во сне. Отъезд Инны из Питера оказался очень похожим на ее недавнее расставание с Москвой. Только город в этот раз был другой: «сэр Петербург», смахивавший на чопорного, блестяще образованного, но небогатого интеллигента. Он был мил, но слегка наскучил своими безупречными манерами. А Инна уже с нетерпением ждала встречи с шумной, крикливой, броско и безвкусно одетой, простоватой, но денежной «матушкой-Москвой».
В этот вечер все было так же, как несколько дней назад. Инна, как тогда, тащила по платформе тяжелую сумку, которую она опять не без труда вырвала из худеньких рук Изольды. По пустынному ночному перрону, как и в тот раз, завивалась поземка, а озябшие на ветру пассажиры и провожающие стремились быстрее прошмыгнуть в теплые вагоны.
«Красная стрела» отправлялась через десять минут. Инна расцеловалась с Изольдой и не без труда выпроводила ее из вагона: было уже почти полночь, а пожилой даме предстояла дальняя дорога домой.
Инна осталась одна в купе и, как несколько дней назад, грустно уселась у окна, пытаясь сосредоточиться и подвести итоги. Словно вспомнив о чем-то, она достала из сумочки зеркальце. Отражение, как и в тот раз, оставляло желать лучшего. Синяки под глазами, смазанная губная помада… За несколько дней в Питере она явно не отдохнула и не похорошела. Кто бы сомневался! Как ни крути, вышло, что в Питер она съездила зря. Во-первых, идея с заказной книгой провалилась, значит, надежда разбогатеть в очередной раз растаяла, как дым. Во-вторых, бурный, но краткий роман с Романом тоже растаял в разноцветной дымке театральных прожекторов, оказавшись эффектной обманкой, случайным эпизодом в ее жизни.
Словом, настроение Инны было хуже некуда — как с похмелья после зажигательной вечеринки. Она автоматически попудрила нос и подкрасила губы. И опять расстроилась. Хлопоты вокруг «Портрета графини» тоже ведь оказались напрасными! Если бы заранее знать, что старинный холст давно и прочно прописался в Русском музее! Тогда бы Полина Андреевна не тешила свое самолюбие копией, а Изольда — пустыми мечтами. Да что картина! Даже простое житейское дело оказалось Инне не по силам: она так и не сумела по-родственному помирить Изольду и Марка. Галка и Светлана будут этим обстоятельством весьма недовольны. Похоже, перспектива обрести отчима (а Галке — аж второго) взрослым дочерям Изольды совсем не улыбается. И то, что мать возвращается в Питер, их вряд ли обрадует. Реже будет выбираться к ним в Европу, чтобы пообщаться с внучками и освободить дочерей хотя бы на несколько дней от бытовых забот.
«А может, все обойдется?! Переживут, свыкнутся, обуздают свой эгоизм, лишь бы мать была счастлива», — подумала Инна, поглядывая на метель за окном.
«Мусик, я съездила в Питер совершенно напрасно. Очень устала. Завтра увидимся», — послала она очередную эсэмэску Машке.
«Следи за вещами и билетом», — не замедлила ответить практичная подруга.
На перроне заиграли «Гимн великому городу», и Инна чуть не заплакала. То ли от переживаний последних дней, то ли от усталости. Поезд медленно пополз вдоль перрона.
— Добрый вечер! — Дверь в купе отворилась, и в нее заглянул… Владимир Ильич, собственной персоной!
— Вас-то мне и не хватало! Для полноты картины, — не удержавшись от подколки, искренне обрадовалась Инна.
— Какой еще картины? — не понял он. — Мало вам, что ли, картин было в Питере, Инна Павловна?!
— А такой! Знаете, как бывает, когда складываешь большой пазл и не хватает одного маленького кусочка? Не находится — и все, пазл разваливается! А с вашим приходом пазл сложился: мой нынешний отъезд из Питера стал теперь точь-в-точь таким, как прощание с Москвой. Как говорят французы, дежавю: мы это видели.
— Ну, с французского могли бы мне и не переводить, — улыбнулся Володя, — это мой рабочий язык.
— Так вы что же, в этот раз будете говорить со мной в поезде не на русском ненормативном, а по-французски? — кокетливо улыбнулась Инна. — Это меняет дело. Всегда мечтала познакомиться с истинным французом.
— Уи, мадам! — кивнул Володя. — Бон суар!
— Это добрый вечер, что ли? — догадалась Инна.
— Ну, тогда вы, надеюсь, еще кое-что угадаете, — сказал попутчик и вдруг нервно закашлялся. Он поставил чемоданчик на полку, снял куртку и уселся напротив Инны.
— Ну, что же вы замолчали? — заволновалась Инна. — Говорите, Володя…
— Же ву зем, мадам.
— Я вас люблю, — автоматически перевела Инна и уставилась в недоумении на попутчика.
— Ну, с трудностями перевода покончено, теперь будем пить чай, — пробормотал Володя, окончательно смутившись, и поставил перед Инной коробку с роскошными пирожными. Инна почувствовала, что он решил сменить тему.
— Кто же все-таки пытался украсть поддельный «Портрет»? — спросила она. Просто поинтересовалась, чтобы разрядить обстановку. Все, что было связано с той картиной и ее клоном, Инну уже не волновало, потому что осталось в другой, теперь далекой, петербургской, жизни.
— О, это типично питерская история! В духе незабвенного Федора Михайловича. — Володя улыбнулся и, как недавно в музее, посмотрел Инне прямо в глаза. — Ни за что не догадаетесь, кто грабитель!
— Да где уж мне, — обиделась Инна. — Мыто о ваших Достоевских ни сном ни духом…
— Короче, грабителем оказался… — Рассказчик сделал долгую паузу и продолжал, насладившись эффектом: — Электрик ДЭЗа! Того самого, что обслуживал дом Полины Андреевны. Его начальник приятельствовал с одним вашим знакомым — художником по свету из Малого оперного. Однажды этот «электрический», в меру пьющий художник побывал с одной знакомой дамой авантюрного склада в квартире старушки. Там он и сфотографировал «Портрет графини». А потом за «рюмкой чая» в кабинете дружка, начальника ДЭЗа, показал фотографию приятелю: вот, мол, какие картины хранятся в богатеньком доме на Мойке. Живут же богатеи! А тут в кабинет начальника, как на грех, зашел по своим делам работяга-электрик. И услышал весь разговор от первого до последнего слова. Ну, в душу простого человека и запала крамольная мыслишка. Как у Родиона Раскольникова: тварь он дрожащая или право имеет. Кстати, этот тип уже однажды отсидел за мошенничество. Ну, он и решил, что право имеет. Короче говоря, электрик потихоньку, с шутками-прибаутками выудил у господина осветителя, уже изрядно принявшего на грудь, информацию: что, мол, да как в той квартире с сигнализацией. А потом, как он сам говорит, «бес попутал». Вернее, бес запутал его в долгах и кредитах. Что ж, тут его можно понять: все сейчас хотят жить красиво, не хуже намозоливших глаза персонажей из телевизора. Вот электрик и решил, что отключит сигнализацию, отвлечет охранника и возьмет только эту картину. Мол, никто и спохватиться не успеет, а он уже будет далеко. Потом заляжет на пару недель на дно, пока шум не утихнет. Все продумал, даже отпуск на две недели взял в ДЭЗе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
