я его видела, потому что это было не так. Ничто не сравнится с тем, как он выглядел на свидании в «Петухе». Даже когда я во всей красе увидела выцветшую джинсовую рубашку.
Он выглядел возмутительно сексуальным потому, что я надеялась очень скоро увидеть его совсем без одежды, и полагала, что вид мне очень понравится.
Продолжая глубоко дышать, я остановилась у подножия лестницы и посмотрела на все его великолепие.
Из-за нервов и опасения потерять сознание, я выпалила первую идиотскую вещь, которая пришла мне в голову, и, к счастью, она была просто идиотской, а не унизительной.
— Ты любишь собак и кошек?
Его голова дернулась, и я увидела, как его глаза, теплые даже в холодную ночь, моргнули.
— Что?
— Собаки и кошки. Они тебе нравятся? — настаивала я, несмотря на то, что выставляла себя дурой. Я завела этот разговор. И должна довести его до конца. Оставалось только надеяться, что это не шоссе в никуда, а коротенький переулок.
— Повлияет ли мой ответ на то, зайдешь ты в дом на ужин? — спросил он.
— Нет, — ответила я и добавила частичку правды: — Я зайду, потому что голодная.
— Тогда, кошки — да, если они дружелюбны, не возражают против того, чтобы их гладили, и не ведут себя так, будто они ваши хозяева, а не наоборот. Собаки — да, без всяких условий, — наконец, ответил он.
— Я знаю много дружелюбных кошек, но не знаю таких, которые не вели бы себя так, будто они ваши хозяева, а не наоборот.
— Тогда, кошки — нет, — исправился он и продолжил спрашивать: — Детка, может, скажешь, почему мы стоим на крыльце и говорим о кошках и собаках?
Я промолчала, потому что более умный разговор был бы о пестиках и тычинках.
И вместо этого сообщила:
— Я раздумываю над тем, чтобы взять кого-нибудь. То есть, кошку или собаку.
— Является ли мой ответ нарушением условий сделки?
— В каком смысле?
— В том, что если я отвечу «нет» кошке или собаке, ты не войдешь в дом на ужин.
— Я уже ответила на этот вопрос.
— Да, дорогая, но я ответил «нет» кошкам, а ты еще не зашла в дом.
— О, точно, — прошептала я.
Я замолчала.
Чейз тоже.
Он нарушил тишину.
— Фэй, мы все еще на крыльце.
И тут я выпалила:
— Я склонялась к кошке.
После этого Чейз запрокинул голову и расхохотался.
Мне это понравилось, но все же я прикусила губу.
Когда его взгляд опустился на меня, он сказал сквозь стихающий смех, но мягко:
— Детка, поднимайся по гребаным ступенькам.
Я поднялась по чертовым ступеням.
Не успела я добраться до верха, как Чейз наклонился и взял меня за руку, так что последние два шага я делала, держа его за руку.
Он повел меня по крыльцу к двери, и я заметила два кресла-качалки со столиком между ними.
Белый забор. Кругом лишь равнины, ранчо и горы. Сгущались сумерки, поэтому я ничего не видела, но уже знала, что вид из дома будет потрясающим со всех сторон, таким, к которому никогда не привыкнешь.
Летом в этих креслах-качалках было бы идеально сидеть и читать часами. Или сидеть рядом с Чейзом и абсолютно ничего не делать, просто быть счастливой.
Каким-то образом эта мысль и ее невероятная красота, заставила меня потянуть его за руку, слегка повернуться к нему и приподняться на цыпочках.
Чейз слегка вздрогнул, будто удивившись, но все же остановился рядом со мной и наклонил голову, словно знал, что мне нужно что-то прошептать ему на ухо.
Что я и сделала.
Я опередила события, положившись на случай.
— Я захватила запасные трусики и зубную щетку, — прошептала я и задержала дыхание, не шевелясь, даже не дыша.
Чейз тоже не двигался. Ни единой мышцей. Я даже не ощущала его дыхания.
Ох, боже. Ох, frak. Ох, боже.
Внезапно Чейз двинулся, отпустил мою руку, низко наклонился, и я взмыла вверх, но в безопасности его рук, одна из которых держала меня под коленями, другая обвивала за талию.
На автомате я обняла его за плечи и откинула голову назад, как раз в тот момент, когда его губы сомкнулись на моих губах.
Держа меня и целуя, он открыл штормовую дверь и перешагнул через порог.
Судя по всему, я все сделала правильно.
* * * * *
Зазвонил телефон.
Не в первый раз. На самом деле, в третий.
Я слышала его, но мне было все равно. Как и два других раза.
Все потому, что я лежала на кровати Чейза, в спальне Чейза, губы Чейза были на моих губах, его язык в моем рту, его руки в моих трусиках, и я была так близка к тому, чтобы кончить.
Все случилось стремительно, начиная с поцелуя Чейза на протяжении всего пути до его кровати. Это походило на поцелуй, который он подарил мне перед тем, как мы отправились в «Петуха». Дикий. Необузданный. Огненный. Изысканный.
Соблазнительный.
Но этот был более соблазнительным, потому что Чейз нес меня к своей кровати.
Поцелуй не мог бы быть более соблазнительным, чем этот.
Не прерывая поцелуй, Чейз немного наклонился, зажигая свет, и уложил меня на спину в свою постель, сразу же последовав за мной.
Я понимала, что он себя не контролирует. Даже и близко нет. Потому что он задрал мою футболку, и я впервые ощутила тепло его ладоней.
Мне понравилось, поэтому я ответила взаимностью, вытянув его рубашку из джинсов, и пробравшись под нее.
Но то, на что натолкнулись мои ладони, мне понравилось больше. О, мой fraking бог, это мне понравилось намного больше. Я открыла для себя горячую, гладкую, твердую поверхность, с множеством невероятных плоскостей, выпуклостей и рельефов, по которым можно провести кончиками пальцев.
Мое прикосновение произвело поразительный эффект, потому что ладонь Чейза скользнула от моей талии к ребрам и накрыла грудь поверх лифчика. Почти мгновенно его большой палец сильно нажал на затвердевший сосок.
Никто, кроме меня, никогда не прикасался ко мне там, и достаточно сказать, что я никогда не испытывала ничего более приятного, Чейз посылал сквозь меня огненные стрелы и делал это, целуя меня в своей постели, лежа, в основном, на мне, а под ладонями я ощущала его обжигающую кожу. О таком я даже и не подозревала. И это нравилось мне чертовски сильно.
Так сильно, что я прервала наш поцелуй, выгнула шею и издала хныкающий стон.
Это также произвело поразительный эффект: Чейз потянулся к моей куртке и сдернул ее с моих рук.
