– Из меня должна получиться фея! – в сердцах выкрикнула Катька, а Арсюша застонал еще громче.
– Тогда выкинь эти оборвыши. – Домовой указал на проволочные крылья. – Если суждено своим вырасти, так вырастут, когда время подойдет. А эту срамоту убери. Не будет своих крыльев, пока чужие носишь.
Девочка насупилась и демонстративно отвернулась.
– Дедушка, говорят, у тебя это было, – решила я брать быка за рога и вытащила из кармана брошь.
Даже в сгустившихся сумерках бриллианты вспыхнули, и янтарь как бы зажегся крошечными солнышками. Домовой ахнул и уставился на брошь.
– Ворованная вещь, – сухим голосом сказал он.
– Знаем, сами своровали, – отмахнулась Ольга. – Нам бы теперь ее хозяина найти, Елисея.
Домовой схватился за голову и присел на скамейку.
– Так умер Елисей-то, – странным голосом сказал он. – Века три назад умер.
– Но не упокоился, – сурово пояснила Анютка. – Так буянит, что вон Арсений Гавриилович стонет, бедолага.
Домовой уже с интересом посмотрел в сторону страдающего ангела.
– Елисей ему жить не дает? – не поверил он.
– По просьбе Елисея он разыскивает Татьяну. Ангел он, дедушка, неужели не разглядел?
– Ангел? – удивился домовой. – Ни разу их не встречал. Ну да, понятно, отчего ему так плохо. Не предусмотрен эфир этих созданий для силовых нагрузок. Но отойдет, не сломается.
– Водки хочу! – внезапно выдал «эфир».
– Ни за что! – категорично отказала ему Анька. – В прошлый раз ты связал брачными обетами Дмитрия-второго. Но, по-моему, он обычный аферист! Чем больше смотрю, тем меньше он мне нравится.
– Мне он вообще не нравится, – признался Арсюша. – Но ты так хотела замуж…
– Но не за первого же афериста! – принялась отчитывать его Анютка. – Я, может, по большой и светлой любви хочу, как Маринка!
– У Маринки нет любви! – незамедлительно открестилась я. – У Маринки…
– Мозжечок воспалился, – подсказала Ольга и получила от меня яблоком в лопатку.
– Дуры они, – повернула в нашу сторону голову Катька. – Им велено было Татьяну найти, а они почему-то решили искать Елисея. На небесах Елисей, его местоположение как раз и известно, да, дядя Арсений?
– Мы не следим за душами, – попытался пожать плечами он, но тут же закатил глаза от боли. – У каждой души свой путь, и…
– Он может также быть здесь, рядом с нами? – невежливо перебила его девочка.
– Может, – был вынужден признать ангел.
– Значит, не такие они дуры, – озадачилась Катька. – Дедушка, а что ты думаешь?
– Девоньки, а у вас какой интерес в этом деле? – вдруг с подозрением спросил домовой. – Ангелу я, может, и поверю, но вот вы… Украли эту брошь и теперь хотите вернуть ее мертвецу? Почему я вам не верю?
– Потому что, дедушка, мы и сами не знаем, на фига нам это надо, – призналась я. – Вроде как не хочется, чтобы наши фамильные призраки бродили по Петербургу. Тут своих вампиров с Востока хватает, пусть уж дед с бабкой упокоятся, и будет у нас в семье легенда о безумной любви.
– А ну-ка, погляди мне в глаза, девочка, – велел домовой и внезапно стал выше ростом.
Его глаза вспыхнули красными угольками, и одним махом он оказался как бы внутри меня. «Ну вот, мне только еще одного вампира не хватало, – подумала я, погружаясь в темноту, – теперь еще душевного».
– Да не знаю я, где может быть Елисей, – услышала я, выныривая из небытия. – Я лично его хоронил и брошь хранить взялся. Обещал я Татьяне ее передать, да не успел. Пока война закончилась, пока добрел до тех болот. Умерла уже Татьяна тогда. Так и остался я с этой брошью. А потом ее у меня красть начали. Как украдут, так она через две недели назад возвращается. На кухне, рядом с чайником всегда находил. Пару раз удивлялся, а потом привык. Заговоренная она, меня хранителем раз выбрали, так никуда она от меня не денется. Вернее, я от нее. Пока адресату не передам.
Я качнула головой и увидела перед собой Катьку, которая обмахивала меня листиком подорожника.
– Нехило ты его приложила, – шепотом сказала мне она. – Он же хотел тебе в душу залезть и все оттуда вызнать, древние домовые это умеют. Но ты как полыхнула, прямо огонь из тебя как рванул, так этого откинуло и в сосну впечатало. Теперь сидит, кается. Ты как?
Я проанализировала свои ощущения, но ничего неприятного не почувствовала. Разве что снова сильно захотелось есть. Организм затратил энергию на «полет» домового и теперь требовал восполнения потерь.
– Нормально, – тоже шепотом ответила я.
Катька кивнула и продолжила обмахивать меня подорожником.
– Вот я поначалу и не удивился, когда вы мне брошь показали, – продолжал домовой. – Я ведь даже знаю, кто у меня ее украл. Крутился тут один специалист по рынкам недвижимости. Подворовывал в квартирах антиквариат, а потом через брата продавал. Вот и брошь увел у меня, пока я пар в сауне поддавал. Я в тот день как раз вытащил ее, полюбоваться хотел, все-таки старинная вещь, красивая. А потом гляжу, и нет броши. Ну я не сильно расстроился. Знал ведь, что вернется. Вот вы ее и принесли. Только все, чувствую, что взять в руки я ее больше не могу. Аж страх обуял. Смотрю, а прикоснуться никак. Вот и решил в душу к девочке залезть да и посмотреть, что вы за нечисть неопознанная такая, которую я ни разу в жизни не встречал. А она меня вон как шибанула. – В голосе домового послышалась обида. – Ни за что, буквально.
– Дед, ты нас на жалость не возьмешь! – сурово заявила Анютка. – Маринка все правильно сделала, я бы еще и в сетку какую-нибудь запихнула. Ты нам скажи, как Елисея найти?
– Да не знаю я, – с горечью отозвался домовой. – Говорю же, я сам его похоронил! А теперь вот и от броши избавился. Все правильно, значит, потомкам передал. Нет теперь у Елисея ко мне претензий!
Ну, про прадеда мы ничего сказать не могли, а вот у его потомков претензии были. И это домовой ясно читал на наших физиономиях.
И непонятно, что ждало бы этого хранителя броши, если бы в воздухе внезапно не появилась метла со знакомой нам ведьмой.
– Ой, мамочка! – прошелестела Катька и посмотрела на наручные часы. – Почти полночь! Мы влипли…
О да, мы это тоже ощутили. Пребывая в гатчинских аллейках, мы как-то не учли, что время уже было позднее, а с нами была единственная кровиночка не самой дружелюбной ведьмы в Питере. И если мы могли прогуливаться хоть по всей Ленобласти и никому не отчитываться, то ребенка должны были вернуть домой в срок. Не вернули. И сейчас нас за это ждала расплата.
– Катька, это твоя мать, вот ты с ней и разбирайся, – малодушно сказала Анютка. – А мы разбегаемся. Девчонки, уходим врассыпную. Авось еще свидимся!
Мы согласно кивнули и рванули в разные стороны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
