Перед самым въездом в поселок Буэйсито нами был задержан шедший туда грузовик с углем. Посадив в кабину своего человека, мы послали его вперед, чтобы проверить, имелся ли там КПП, так как батистовские солдаты имели обыкновение проверять все машины, прибывавшие в поселок со стороны Сьерра-Маэстры. Но в ту ночь на дороге никого не оказалось: все часовые спали безмятежным сном.
План операции был простым, хотя и несколько претенциозным. Лало Сардиньяс должен был атаковать со своими людьми западную сторону солдатской казармы, а взвод Рамиро Вальдеса – окружить ее; взводу Сиро Редондо, имевшему пулемет, ставилась задача атаковать казарму с фронта. Армандо Оливеру поручалось незаметно подъехать к КПП у казармы и неожиданно ослепить светом фар часовых. В этот момент взвод Рамиро Вальдеса должен был ворваться в казарму и захватить в плен всех, кто там находился. Мы предусмотрели также меры, чтобы в ходе операции взять в плен солдат, которые спали у себя дома. Отделение лейтенанта Нода, который позже погибнет в бою под Пино-дель-Агуа, получило задачу охранять до начала боя дорогу. Несколько человек во главе с Уильямом были посланы, чтобы взорвать мост, связывающий Буэйсито с развилкой центральной автострады с целью задержать подход возможных подкреплений противника.
Однако из-за незнания местности и отсутствия опыта намеченный нами план не был выполнен. Ночью при подходе к объекту атаки Рамиро Вальдес потерял часть своих людей; не выехала почему-то автомашина с Армандо Оливером. К тому же, когда наши люди выдвигались на исходные позиции, дворовые собаки подняли в поселке сильный лай.
Затем произошло непредвиденное. В один из моментов, когда я пробирался в сопровождении Исраэла Пардо по темным улицам поселка, расставляя людей по своим местам, из дома навстречу нам вышел какой-то человек, которого я окликнул на манер батистовцев: «Стой! Кто идет?» Тот, очевидно думая, что я был свой, ответил: «Сельская гвардия». Я направил на него винтовку, но он успел вбежать обратно в дом, с шумом захлопнув за собой дверь. Затем послышался грохот от передвигаемой мебели, звон разбитого стекла, и кто-то выбежал на улицу через задний двор. Между нами, как я полагаю, установилось негласное соглашение: я не мог стрелять, так как для меня важнее было взять казармы, а он не пытался подавать своим предупредительный сигнал.
Мы продолжали осторожно идти по центральной улице поселка и, находясь уже вблизи казармы, столкнулись почти лицом к лицу с часовым. Встревоженный лаем собак и, вероятно, поднятым шумом от моей неожиданной встречи с сельским гвардейцем, он продвинулся вперед и хотел посмотреть, что происходит. Мы остановились друг против друга буквально в нескольких метрах, готовые ко всему. Рядом со мной находился в тот момент Исраэл Пардо. Я окликнул часового, но тот, заподозрив что-то, сделал в темноте какое-то движение. Этого было достаточно, чтобы я нажал на спусковой крючок, намереваясь всадить в него все содержимое магазина моего оружия. Однако выстрела не последовало: я оказался совершенно беззащитным. Тогда попытался выстрелить из своей маленькой старой винтовки Исраэл Пардо, но и в ней что-то заело. До сих пор не могу представить себе, как остался жив Исраэл Пардо; помню только, что под градом пуль, которыми осыпал нас батистовский солдат из своего автоматического оружия, я бросился прочь от того места и свернул за угол, распластавшись на мостовой, чтобы прийти в себя и привести в порядок свою вышедшую из строя винтовку. Далее события развивались стремительно.
Открыв по нас огонь, батистовский солдат, сам того не подозревая, подал сигнал к началу нашей атаки. Сразу же со всех сторон послышалась стрельба. Испуганный этим батистовец спрятался за колонну дома, где мы и нашли его уже после боя, длившегося всего считанные минуты.
Только я собрался послать на связь Исраэла Пардо, как стрельба неожиданно прекратилась и поступило сообщение о том, что после атаки взвода Рамиро Вальдеса все солдаты противника сдались в плен. Бойцы Вальдеса, услышав первые выстрелы, перелезли через ограду, и атаковали казарму с тыла. В ней находились 12 солдат из «сельской гвардии» вместе с сержантом – начальником караульного поста.
Шесть человек из них были ранены. Наши потери составили: один убитый, которому пуля угодила в грудь, и трое легкораненых. Погибшего товарища авали Педро Риверо. Мы подожгли казарму, предварительно вынеся из нее все, что нам могло пригодиться, и быстро уехали на грузовиках, увозя с собой пленного сержанта и доносчика по имени Оран.
На обратном пути, когда уже рассвело, жители селений, мимо которых мы проезжали, угощали нас холодным пивом и лимонадом. Чтобы помешать противнику вести преследование, мы взрывали по дороге деревянные мосты. Это делал рабочий-горняк Кристино Наранхо, которого привел к нам в отряд Армандо Оливер Кристино Наранхо остался в отряде и впоследствии стал майором Повстанческой армии. Уже после победы революции он будет злодейски убит контрреволюционерами.
По прибытии в поселок Лас-Минас мы сделали остановку и провели короткий митинг, разъяснив местным жителям цели нашей борьбы.
Местный торговец Абич в довольно театральной манере стал просить от имени народа освободить сержанта и доносчика. Мы объяснили, что пленные будут находиться у нас в качестве заложников, чтобы батистовцы не могли проводить репрессий в деревне. Абич был настолько настойчив в своей просьбе, что мы согласились освободить пленных. Итак, эти два батистовца были освобождены, и безопасность местных жителей в какой-то степени была гарантирована.
Хотя мое личное участие в бою было незначительным и отнюдь не героическим – те немногие выстрелы, которые враг сделал по мне, я встретил не грудью, а совсем наоборот, – мне достался новенький ручной пулемет системы Браунинга. Свою старую винтовку «томпсон», которая никогда не выстреливала в нужный момент, я выбросил. Самое лучшее оружие было распределено среди отличившихся в бою бойцов. Особенно хорошо показали себя капитан Рамиро Вальдес, который возглавил нашу атаку на противника, и лейтенант Рауль Кастро Меркадер. Одновременно получили порицания те, кто действовал в ходе операции не лучшим образом, включая «мокрых куриц» – группу наших людей, которые, услышав первые выстрелы, бросились наутек и в темноте угодили в реку.
Оказавшись снова в торах, мы узнали по радио о том, что правительство ввело осадное положение и строгую цензуру. Тогда же нам стало известно о постигшей нас большой утрате: в Сантьяго-де-Куба был злодейски убит Франк Пайс. С его гибелью ушел из жизни один из самых славных и кристально чистых бойцов революции. В ответ на злодейское убийство Франка Пайса в августе 1957 года по Кубе прокатилась мощная забастовка, начатая рабочими Сантьяго-де-Куба и поддержанная жителями Гаваны и других городов и провинций страны.
Мы вступали в новый период. Псевдооппозиция бездействовала, не смея открыть рта по поводу творимых кликой Батисты злодеяний и бесчинств в стране, но кубинский народ поднимался на борьбу.
В лице Франка Пайса мы потеряли одного из самых отважных наших бойцов. Но реакция на его злодейское убийство показывала, что новые силы присоединялись к борьбе, креп боевой дух кубинского народа.
Бой в Эль-Омбрито
Прошел месяц с тех пор, как был сформирован наш отряд, и мы начинали беспокоиться, что привыкнем к оседлому образу жизни. Базой нашего отряда являлась горная долина Эль-Омбрито, называемая так потому, что, если смотреть снизу на два огромных камня, поставленных друг на друга на самой вершине горы, они напоминали своими очертаниями фигуру маленького человека.
Бойцы нашего отряда все еще оставались очень неопытными, и нам приходилось все время готовить их, чтобы они смогли справиться с действительно трудной обстановкой. Условия нашей революционной войны требовали от нас поддержания постоянной боевой готовности. Мы обязаны были атаковать любую колонну противника, попытавшуюся вторгнуться в районы Сьерра-Маэстры, которые считались тогда свободной территорией Кубы.
29 августа, точнее, в ночь на 29 августа мы узнали от одного крестьянина, что большая колонна правительственных войск готовится двинуться в глубь Сьерра-Маэстры по дороге, ведущей к долине Эль-Омбрито. К тому времени мы уже освободились от болезни страха и осторожно относились к получаемой информации, зная, что она может оказаться и ложной. Поэтому это сообщение было воспринято без особого опасения, но на всякий случай я приказал задержать крестьянина в качестве заложника и потребовал от него еще раз подтвердить, что он говорит правду. При этом я пригрозил ему, что он будет жестоко наказан, если обманет нас. Крестьянин клялся и божился, что говорил чистую правду и что батистовцы находятся уже в усадьбе некоего Хулио Сапатеры всего в двух километрах от нашего отряда.
