– Я поехала, чтобы порасспрашивать миссис Фрили о новой экономке и другой прислуге.
– Я бы сам тебя отвез. – Джаред сумел частично овладеть собой и уже не рычал.
Каланта сняла перчатки и положила их в ридикюль.
– Если бы я знала, что ты так расстроишься, я бы обратилась к тебе.
Нет сомнений, что она говорит правду. Кали не любит расстраивать других. Она не играла в женские игры, как это делают большинство женщин из общества. Джаред протянул руку и привлек ее к себе. Проклятие! Ему придется просить прощения, а он этого терпеть не мог.
– Я не должен был на тебя орать. – Каланта застыла в его объятиях.
– Я не буду впадать в истерику по этому поводу. – Джаред вздохнул и приподнял ее голову, подсунув палец под идеальной формы подбородок.
– Извини меня, Кали. Я так чертов… ужасно испугался, когда понял, что ты уехала. Я разозлился – и сорвал злость на тебе.
Чарующая синева ее глаз увлажнилась. Проклятие, она что, собралась плакать? Этого уж Джаред вынести никак не мог. Он наклонил голову и прижался к ее губам в нежном поцелуе. Ее губы мгновенно стали мягкими, и Джаред усилил поцелуй, притянув Каланту к себе. Она отвечала ему так искренне и пылко, что он иной раз убеждал себя: это означает, что она испытывает к нему нежные чувства. Вспомнив, что они стоят посреди холла, куда в любой момент может вернуться дворецкий, и не желая смущать Каланту перед прислугой, Джаред поднял голову и прижал жену лицом к своему жилету.
– Ты прощаешь меня?
Она так долго молчала, что он подумал – не простит.
– Да.
– Обещаешь не покидать имения без меня, пока мерзавца не поймают?
Каланта отодвинулась от него.
– А если он залег на дно и ты его никогда не поймаешь? Сколько мне, по-твоему, жить, прикованной к имению?
Она что, думает, он не поймает ублюдка?
– Ты не будешь прикована. Я буду возить тебя, куда захочешь. Ну же, обещай.
– Хорошо.
Джаред снова привлек ее к себе, и они долго стояли, обнявшись, и молчали.
– Джаред?
– М-м?
– Ты покажешь мне, где похоронена Мэри?
Со временем земля на могиле Мэри утратила свежий вид, но Каланта все равно различила очертания места, где похоронена ее подруга. Но если бы и не различила, на него указывала могильная плита с красивой гравировкой.
– Ханна хотела, чтобы я посадил на могиле ее мамы розовый куст. Я собирался пересадить сюда один из кустов аптекарской розы – зимой, когда растения дремлют.
Ах вот почему он так странно отреагировал на вопрос об аптекарской розе в тот вечер, когда впервые поцеловал ее! Теперь Каланта понимала, что тогда он винил ее за то, что она не защитила Мэри от Деверила.
Кали посмотрела на красивый могильный камень из розового мрамора. На нем высекли вьющуюся розу, обозначившую имя Мэри, дату ее рождения и дату смерти. Никаких сентиментальных слов не было, но розы сами сказали все, что требовалось.
– Если бы я знала, я бы помогла ей. Я бы попыталась ее защитить.
Джаред не смотрел на могилу – он смотрел на Каланту.
– Я знаю, Кали. Это не твоя вина. Это все тот ублю… тот негодяй, за которого ты вышла замуж.
– Я была так малодушна, – прошептала Каланта.
И тут же оказалась в объятиях Джареда, смотревшего на нее горящим взором.
– Ты оказалась достаточно сильной, чтобы пережить брак с горгульей. Ты не предавала Мэри, а здесь она была счастлива. И ты тоже можешь стать здесь счастливой, если позволишь себе.
Разве этого хочет Джаред – чтобы она была счастлива с ним?
Каланта почувствовала, что не может удержать слов, бьющих из нее, как гейзер из подземного источника. Она должна задать этот вопрос.
– Ты Очень любил ее, Джаред?
Лицо его сделалось задумчивым, и он разжал объятия.
– Мэри была моим другом. Она умела меня рассмешить, и она была матерью Ханны, а я очень люблю девочку. Ханна заняла прочное место в моем сердце с того момента, как я помог Мэри произвести ее на свет.
– Ты принимал роды? – Каланта не смогла скрыть потрясения.
– Мэри никому не сказала, что рожает, пока не стало слишком поздно посылать за повитухой. Я живу в деревне и знаю, как все это происходит, но Ханна все же отличается от новорожденного жеребенка. Она родилась с открытыми серьезными темными глазами, и я тут же влюбился в нее.
Каланта без труда представила себе эту картину. Она тоже мгновенно полюбила Ханну за ее рассудительность.
– Она совершенно особенный ребенок.
– Да.
– Ее мать тоже была особенной. Я понимаю, как легко было полюбить и ее. – Джаред застыл.
– Ты думаешь, что я любил Мэри? То есть ты считаешь, что я делил с ней постель?
Каланта всматривалась в его лицо, пытаясь понять, правду ли он говорит. Его слова прозвучали негодующе и недоверчиво.
– А разве нет?
– Она была моим другом, Кали, а не любовницей!
– Ты похоронил ее в своем обожаемом розовом саду.
– Я не хотел, чтобы ее похоронили рядом с ворами и убийцами. Неужели это так трудно понять? Она была моим другом и матерью Ханны. Она заботилась о моем доме. Она заботилась обо мне. Она никогда не боялась меня и умела меня рассмешить. Черт, может, я и любил ее, но не в том смысле, в каком ты думаешь, и никогда, черт возьми, не спал с ней!
– Я не хотела тебя обидеть. – Джаред сурово сжал губы.
– Я тебе не герцог. Я не использую людей, находящихся под моим покровительством. Если бы я хотел уложить ее в постель, я бы на ней женился. Мне казалось, ты знаешь меня лучше.
– Я… – Каланта не знала, что сказать. Он прав. Он ничем не походит на Деверила.
– Дьяво… Да будь оно все проклято, Кали! Неужели ты считаешь меня монстром, готовым соблазнить женщину, которая на меня работает?
Он сказал это так, словно Каланта обвинила его в изнасиловании Мэри, как и Деверила.
– Нет, конечно же, нет. Я…
Джаред отвернулся. Выражение его лица разрывало ей сердце.
– Я оставлю тебя, чтобы ты могла попрощаться. – Каланта хотела позвать его обратно. Она понимала, что больно ранила его, и теперь ее сердце ныло. Она задела его честь, хотя и не хотела этого. Она отлично понимала, что Джаред никогда не воспользовался бы своим положением, чтобы обидеть более слабого. Он не Деверил.
Каланта отгородилась от мужа, потому что боялась раскрыть ему свою любовь. Зная, что он не любит ее, она не хотела стать уязвимой. Почему? Джаред никогда не воспользовался бы ее признанием в любви, чтобы сделать ей больно. Он не станет манипулировать ею, не будет смеяться над ее чувствами. Он слишком нежный, слишком заботливый, чтобы так чудовищно поступить.
Ее обидело, что Джаред засомневался в ее невиновности, но ведь она сама призналась, что невзлюбила Ханну… сначала. У него были основания сомневаться в ней. Джареду пришлось бороться с интуицией, подсказывавшей, что Каланта невиновна, – лишь бы уберечь Ханну. Одновременно он защищал и Каланту. Он настоял на том, чтобы спать вместе с ней, он обнимал и утешал ее, когда ей хотелось уйти в себя и спрятаться там.
Глубоко в душе она знала, что Джаред не перестанет искать истинного преступника и найдет его. И все это было не только ради Ханны, но и ради Каланты тоже.
Джаред отогрел ее замерзшую душу, вернул ей ее женскую сущность, а она отплатила ему недоверием. Она спрятала от него то единственное, что могла ему подарить, – свою любовь. Она боялась стать уязвимой не потому, что он хоть раз проявил намерение обидеть ее, а потому что судила его по старым грехам. Грехам, которых он не совершал. Грехам давно умершего человека.
Его необходимо найти. Необходимо сказать ему, что она просит прощения за то, что не доверяла ему. Каланта не знала, хватит ли ей мужества, но хотела сказать ему о своей любви. Он так много дал ей; она хочет подарить ему свое сердце.
Сказав умершей подруге спасибо за заботу о человеке, которого она любила, и за дочь, которую она тоже любила, Каланта повернула прочь от могилы. Она сделала всего лишь несколько шагов по направлению к дальней части розового сада, как услышала металлическое лязганье, повернула голову в поисках источника странного звука и оказалась лицом к лицу с герцогиней Клэрборн.
Одетая во вдовий наряд и вуаль, она тем не менее была слишком хорошо знакома Каланте, чтобы та не узнала ее. В правой руке Эллен держала дуэльный пистолет и целилась в грудь Каланте.
– Леди Рейвенсвуд. – Герцогиня присела в реверансе, продолжая целиться из пистолета недрогнувшей рукой.
В данных обстоятельствах Каланта сочла вежливость непристойной и не ответила герцогине.
– Я бы хотела, чтобы вы составили мне компанию во время небольшой поездки в карете.
– Нет. – Нужно быть полной дурой, чтобы поехать куда-нибудь с этой сумасшедшей.
– Право же, я вынуждена настаивать. Видите ли, у меня совершенно определенные планы, и вы являетесь их частью. Кроме того, эта маленькая дрянь, которую вы называете своей дочерью, будет очень рада вас видеть.
