придвинулся к кровати, наклонился к отцу и накрыл его руку своей.
– Тебе лучше выбрать тему попривлекательнее.
– Она достаточно привлекательна для меня. Я всегда гордился твоим умом. Мне бы так хотелось узнать, что ты сделал что-нибудь в жизни.
– Если ты покинешь нас, мне нечего будет делать, разве что тосковать о тебе, – отозвался Ральф.
– Именно это меня и беспокоит. Именно об этом я и хотел поговорить. Тебе нужно найти какой-то новый интерес в жизни.
– Мне не нужен никакой новый интерес, папа. Я и со старыми-то не знаю, что делать.
Старик лежал в полутьме, не сводя с сына глаз. Лицо его было лицом умирающего, но глаза были глазами Дэниела Тачетта. Казалось, он весь погрузился в мысли о будущем сына.
– У тебя, конечно, есть мать, – произнес мистер Тачетт. – Ты будешь заботиться о ней.
– Мама сама о себе позаботится, – сказал молодой человек.
– Да, но когда она состарится, ей, возможно, понадобится помощь.
– Я этого не увижу. Она меня переживет.
– Может быть, но это еще не причина… – Мистер Тачетт позволил своей фразе потонуть в беспомощном вздохе и снова замолчал.
– Не тревожься о нас, – сказал Ральф. – Право же, мы с мамой отлично ладим.
– Ладите, потому что живете врозь. А это неестественно.
– Если ты покинешь нас, возможно, мы будем видеться чаще.
– Да, – произнес старик, унесясь мыслями куда-то далеко, – не думаю, чтобы моя смерть как-то изменила ее жизнь.
– Наверное, больше, чем ты думаешь.
– У нее будет больше денег, – сказал мистер Тачетт, – я оставляю ей приличное наследство, как если бы она была мне хорошей женой.
– По ее понятиям, она и была хорошей женой – никогда не доставляла тебе никаких забот.
– Иногда заботиться приятно, – пробормотал мистер Тачетт. – Например, те, что были связаны с тобой… Но, знаешь, твоя мать стала менее отчужденной, что ли, с тех пор, как я слег. Надеюсь, она знает, что я заметил это.
– Я расскажу ей. Рад, что ты обратил на это внимание.
– Да ей это безразлично… она не для меня старается. Она старается… старается… – Старик умолк, словно обдумывая, для кого же она старается. – Для себя, – сформулировал он наконец. – Она делает это для собственного удовольствия. Но я не о ней хотел поговорить… о тебе. Ты будешь хорошо обеспечен.
– Да, знаю, – сказал Ральф. – Надеюсь, ты не забыл, о чем мы говорили с тобой год назад. Я тогда точно сказал тебе, сколько денег мне нужно, и попросил найти достойное применение остальной их части.
– Да, помню… Я тогда же составил новое завещание. Полагаю, подобное произошло впервые – чтобы наследник добивался, чтобы завещание изменили ему во вред.
– Вовсе не во вред, – запротестовал Ральф. – Было бы хуже, если бы мне пришлось управляться с крупным состоянием. Вот что было бы вредно человеку с моим здоровьем.
– У тебя и будет столько, сколько нужно… и даже больше. И для одного, и даже для двоих.
– Это слишком, – отозвался Ральф.
– Не говори так. Самое лучшее, что ты можешь сделать, когда меня не станет, – это жениться.
Ральф знал, что отец перейдет к этой теме – ничего нового в этом не было. Это был самый изобретательный способ, при помощи которого он выражал свой оптимизм в отношении здоровья сына. Обыкновенно Ральф отшучивался, но сейчас данный тон был неуместен. Он только откинулся на спинку стула и посмотрел в умоляющие глаза отца столь же умоляющим взглядом.
– Уж если я со своей женой, которая не слишком меня любила, прожил вполне счастливую жизнь, – сказал старик, упрямо продолжая разговор на эту тему, – как хорошо жилось бы тебе. Если бы ты женился на девушке, не похожей на миссис Тачетт? Кстати, в мире куда больше отличающихся от нее женщин, чем похожих.
Ральф по-прежнему молчал, и после короткой паузы отец мягко спросил его:
– Что ты думаешь о своей кузине?
Молодой человек встретил этот вопрос застывшей на губах улыбкой. Потом он произнес:
– Насколько я понял, ты предлагаешь мне жениться на Изабелле?
– В конечном итоге да. Она ведь нравится тебе?
– Да. Очень. – Ральф поднялся, подошел к камину, постоял перед ним мгновение, затем нагнулся и стал механически перемешивать в нем угли.
– Изабелла мне очень нравится, – повторил он.
– Что ж, и ты ей нравишься. – сказал отец. – Она мне говорила.
– Может быть, она сказала тебе, что хотела бы выйти за меня?
– Нет, но что она может иметь против тебя? И она самая очаровательная девушка из всех, кого я повидал на своем веку. Вам было бы не так плохо вместе. Я много думал об этом.
– Я тоже, – сказал Ральф, снова садясь у его постели. – Как видишь, я не боюсь признаться в этом.
– Так ты влюблен в нее? Мне следовало бы догадаться об этом. Словно она была послана сюда самой судьбой.
– Нет, я не влюблен в нее. Но мог бы влюбиться… Если бы в моей жизни кое-что было по-другому.
– В жизни всегда мешают определенные обстоятельства – редко бывает иначе, – сказал старик. – Если ты будешь сидеть и ждать у моря погоды, вряд ли ты чего добьешься. Не знаю, известно тебе или нет, но, думаю, вреда не будет, если я проговорюсь в такую минуту… Кое-кто не так давно сделал Изабелле предложение… но получил отказ.
– Я знаю, она отказала лорду Уорбартону. Он сам сказал мне.
– Стало быть, есть шанс у кого-нибудь другого.
– Кое-кто другой попытал счастья в Лондоне… результат был тот же.
– Это был ты? – взволнованно спросил мистер Тачетт.
– Нет, один ее старый знакомый. Бедняга приехал для этого из Америки.
– Мне весьма жаль его. Но это только доказывает мои слова. Путь для тебя открыт.
– Если это и так, дорогой отец, тем печальнее, что я не смогу воспользоваться этим. У меня не так много убеждений, но есть три-четыре, которых я придерживаюсь твердо. Во-первых, не следует жениться на близких родственницах. Во-вторых – людям с больными легкими лучше не жениться вообще.
Старик приподнял немощную руку и помахал указательным пальцем, протестуя.
– Что ты хочешь этим сказать? Вечно у тебя какой-то искаженный взгляд на происходящее. Какая она тебе близкая родственница? Ты впервые увидел ее в двадцатилетнем возрасте. Все мы друг другу родственники. Если из-за этого не жениться, человечество вымрет. То же самое с твоими больными легкими. Тебе теперь гораздо лучше, чем раньше. Все, что тебе нужно, – это вести нормальную жизнь. Но гораздо нормальнее жениться на очаровательной девушке, в которую ты влюблен, чем оставаться одиноким из-за сомнительных принципов.
– Я не влюблен в Изабеллу, – возразил Ральф.
– Ты
