Он не мог торопиться с тем, чего Тесс так долго ждала.
Иен снова поцеловал ее. Более глубоким поцелуем. Пальцы скользнули по ее волосам. Язык тронул ее приоткрытые губы. Иен их исследовал, не торопясь, повергая Тесс в медленное безумие. Его большие руки скользнули к ее плечам, вниз по спине, притянули ближе, пока груди Тесс не прижались к его груди. Это был всего лишь поцелуй. Только поцелуй. И все же она думала, что сейчас умрет на месте.
Ей бы все взять на себя. Делать свою работу так, как ей положено. Чтобы отплатить ему. И она этим займется. В любую секунду. Как только кончится этот поцелуй. Но сейчас будет наслаждаться.
Момент закончился, когда Иен перекатился с ней на полу платформы. Он притянул ее сверху на себя, как будто она ничего не весила. Тесс слишком хорошо знала это положение. Вечно сверху. Она оседлала его, готовая взять на себя инициативу. Она ему всем обязана и должна все сделать как надо. Что бы он хотел больше всего?
Иен любил целоваться. Она определенно могла этим заняться.
Их лица укрылись под завесой ее волос, когда Тесс наклонилась вперед и коснулась его губами. Ему нравились глубокие поцелуи, но она не особо практиковалась в использовании языка. Слава богу, она пила только вино и не ела никакого сыра. Сырный рот был бы противнее.
Насколько глубоко она должна зайти? Недалеко, иначе она его задушит. Ей ведь тоже не хотелось, чтобы поцелуй напоминал стоматологическое обследование.
Попытка сделать все идеально остудила горевший внутри ее огонь до пепла. Ей нужно перестать так много думать и положиться на свои инстинкты, чтобы разжечь этот огонь. Но инстинкты хотели, чтобы она слезла с него, спустилась по лестнице и поспешила к дому в тумане разочарования.
Иен произнес в ее едва приоткрытые губы:
— Где ты?
Тесс запрокинула голову.
— Что ты имеешь в виду? Я прямо здесь.
— Разве?
Она приподнялась на его бедрах.
— Ты собираешься меня критиковать?
Иен улыбнулся, а Тесс захотелось заплакать. Она слезла с него, решив добраться до лестницы, прежде чем окончательно унизит себя. Он протянул руку и схватил ее за запястье.
— Подожди.
— Отпусти.
Он не послушался.
— Я сказала тебе отпустить!
Иен встал на колени, все еще сжимая ее запястье.
— Отпущу. Обещаю. Но можешь дать мне отсрочку секунд в тридцать?
— Зачем?
— Не знаю. Устроить возню. Рассказать анекдот. Изобразить Томаса Эдисона. — Он отпустил ее запястье. — Мне нужно обдумать это.
Желание плакать исчезло, но Тесс не позволяла себе улыбаться.
— Никто не сможет скопировать Эдисона, а твои тридцать секунд уже истекли.
Иен выглядел обиженным.
— Насколько я понимаю, таймер не начинает тикать, пока я не перестану думать.
Тяжесть в груди исчезла, и Тесс сумела угрюмо проворчать:
— Наверное.
— Отлично. — Он откинулся на одеяло, вытянув ногу и согнув другую в колене, и притворился, что глубоко задумался, только чтобы покачать головой. — Это не работает. Мне нужно вдохновение. Не могла бы ты снять рубашку, пока я думаю? Это ведь не повредит?
Куда девался мрачный незнакомец, которого она так хорошо знала? Этот человек, казалось, перестал прятаться за ворчанием и рычанием. Собиралась ли она играть в его игру? Собиралась.
— Наверно не повредит. — Тесс опустилась на колени у края одеяла и скрестила руки на груди. — Возможно, ты захочешь подготовиться. Я не ношу сексуальный бюстгальтер. — Она стянула рубашку через голову, показав простой белый лифчик с кромкой мягкого кружева на верхней части.
Иен рассматривал бюстгальтер без всякой критики.
— Это точно проблема. Как я могу возбудиться, если на тебе нет сексуального бюстгальтера? — Взгляд не отрывался от ее груди. — Прежде чем ты ответишь на этот вопрос, мне нужно знать… те сексуальные трусики на тебе?
— Я не помню, какие трусы надела сегодня утром, — чопорно ответила Тесс, — но я почти уверена, что не те, мои сексуальные.
— Видишь ли, вот в чем дело. Сексуальность в глазах смотрящего.
— Вот как?
— Я удивлен, что ты этого не знаешь, — сказал Иен очень серьезно. — Что тебе нужно сделать сейчас, так это снять джинсы, чтобы я мог высказать свое беспристрастное мнение. Если только не считаешь, что я могу обидеть твои чувства.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Смех и возбуждение образовали внутри Тесс восхитительно тающую мешанину. Она встала.
— Я рискну.
Щелкнула застежка на джинсах, вжикнула молния.
— Подожди. Ты делаешь это неправильно.
— Я неправильно расстегиваю джинсы? Ты меня разыгрываешь.
— Может, то, что скажу, заденет чьи-то чувства, но я немного шокирован тем, что такая опытная медсестра, как ты, не знает о травмах, которые человек может получить от застежки-молнии.
— Правда, что ли? Не имела представления.
— Вижу. Медицинские работники, такие как ты, должны знать больше об основных правилах безопасности.
— Какие такие?
— Такие как… Лучше мужчинам взять на себя расстегивание молнии. Наши пальцы сильнее.
Могло ли такое случиться? Может ли секс с Иеном Нортом быть одновременно горячим и веселым? Тесс сделала вид, что задумалась.
— Полагаю, ты прав.
— Я очень не глупый парень.
Он встал перед ней на колени, сунул кончики пальцев ей за пояс и потянул за бегунок застежки-молнии. Но расстегнул молнию только наполовину, прежде чем остановиться, чтобы провести пальцами по пухлому изгибу ее живота. Тесс автоматически втянула живот, а затем подумала, какого черта, и отпустила.
Иен прижался губами к обнажившейся коже. Потом опустился ниже, прямо вместе с застежкой-молнией, пока не добрался до верхнего края трусиков, уткнулся в нее носом, кожи коснулось теплое дыхание.
— Вот что, — прошептал Иен, — по моему мнению, хорошо провести время.
И она ничего не сделала. Ничего, кроме того, что стояла здесь с начавшими трястись коленями.
Он спустил ее джинсы ниже, до этих самых колен, скользнув руками по ее бедрам.
Тесс солгала о своих трусиках. Это был бесстыдный бледно-лиловый экземпляр, который подарила ей подруга в надежде подбодрить. И под бесстыдством имелись в виду… выставленные напоказ ягодицы.
Которые Иен тут же обнаружил.
— Ты соврала. — Он обхватил ее обнаженный зад ладонями. — Это, наверно, самые великолепные трусики, которые мужчина когда-либо мог надеяться увидеть.
И снова зарылся носом.
Колени больше не собирались ее держать. Может быть, Иен почувствовал эту дрожь, потому что сжал Тесс за запястья и потянул к одеялу. Через несколько секунд сандалии Тесс испарились, как и джинсы. Она лежала перед ним в практичном лифчике и соблазнительных трусиках. Иен опустился над ней на колени, его голова и плечи выделялись на фоне неба цвета расплавленных мармеладных мишек.
Несмотря на заметную выпуклость на его джинсах, Иен, похоже, никуда не торопился.
— Не прими за критику, — сказал он, — но это убожество, а не бюстгальтер. Может, мне стоит его снять?
Тесс приподнялась на локте.
— Я сама могу. Или это еще одна угроза безопасности?
— Ты быстро схватываешь. Одно из качеств, которые я в тебе больше всего ценю.
Ее собирались сжечь дотла, а она даже еще не голая.
— Опасные застежки бюстгальтера?
— Постоянно отправляют женщин в «скорую помощь». — Он уткнулся губами ей в плечо, поглаживая спину. — Но только не эту женщину. — После чего расстегнул бюстгальтер и освободил ее груди.
И уставился на нее. Вбирая целиком. Рассматривая детали. Форму сосков, то, что одна из грудей была немного больше другой. Иен нежно надавил на плечи Тесс, откидывая ее обратно на одеяло.
— Это преступление против человечества, — пробормотал он, — держать такое в секрете.
Его слова… Его взгляд… Тесс никогда еще не чувствовала себя более роскошной в своей женственности. Иен обнял ее, обдав теплым дыханием кожу, оценивая наклон ее грудей, их вес, восхищаясь ее телом. Он слегка провел подбородком по одному соску, нежно его потирая. А потом другой. Тесс невольно выгнула спину. Ей пришлось заставить его остановиться, а не то она достигнет кульминации.
