Мой однофамилец, неутомимый труженик майор А. Е. Семенов, с должности начальника штаба дивизии уехал на такую же должность в штаб стрелкового корпуса. Вырос по службе и переводчик Н. И. Гутченко, занявший должность начальника разведки в одном из стрелковых корпусов и получивший звание подполковника.
Однако некоторые ветераны еще продолжали служить в 33–й. Среди них — командир медсанбата майор Н. М. Иваницкий, начальник санитарной службы полковник И. С. Горелик, заместитель командира дивизии по тылу полковник интендантской службы Г. А. Шевелев. Но увидеть их не пришлось: слишком мало осталось у меня времени.
В охране штаба дивизии встретил я двух знакомых солдат. Теперь они были сержантами и вместе со мной радовались, что нам вновь довелось свидеться.
Эти встречи разбередили сердце. Радостно было, что побывал в родном соединении. И в то же время грустно, что никогда не возвратятся пролетевшие дни, никогда не встанут дорогие друзья, сложившие свои головы на полях сражений…
ГЛАВНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
1
Генерал Букштынович вызвал меня рано утром, в необычное время. Через несколько минут я был у него, захватив, как всегда, рабочую карту и тетрадь для записей. Михаил Фомич представил меня двум офицерам. Один из них, полковник Пидоренко, оказался начальником отдела военных сообщений 2–го Прибалтийского фронта. Другой, полковник Аунс, — начальником передвижения войск на Прибалтийской железной дороге. Здесь же находился и начальник БОСО (военных сообщений) нашей армии инженер–подполковник И. Е. Мулявко. Без долгих разговоров Букштынович приказал мне совместно с этими товарищами в двухдневный срок составить план перевозки всех войск и тылов нашей армии по железной дороге.
Для меня это было как гром среди ясного неба. Железные дороги мы только отвоевывали, а ездить по ним не приходилось давно. От Селигера и до Балтики мы прошли своим ходом. А теперь — на колеса!
По директиве Генерального штаба 3–я ударная армия в составе трех корпусов со всеми тыловыми частями и учреждениями выводилась в резерв Ставки. Нашим войскам нужно было сдать свою полосу 10–й гвардейской армии и сосредоточиться в районе к югу от Елгавы для погрузки в вагоны на железнодорожных станциях Елгава, Платоне, Мейтене, Ионишкис.
Направление и цель перевозки армии, районы выгрузки держались в секрете. Штаб фронта требовал принять самые строгие меры к сохранению в тайне передислокации армии. Все передвижения войск предписывалось совершать только в темное время. А если днем, то в нелетную погоду. Работникам железной дороги и офицерам линейных органов БОСО разрешалось сообщать лишь номера эшелонов. Вся переписка со штабом фронта прекращалась. По вопросам перевозки войск можно было обращаться по ВЧ только к начальнику штаба фронта.
Разрабатывать план перевозки по железной дороге целой армии мне довелось впервые. Надо было определить, какое количество вагонов и открытых платформ потребуется для каждой дивизии, для всех армейских частей, а также для множества тыловых частей и учреждений, установить сроки и порядок вывода войск из боя, время их сосредоточения в районах железнодорожных станций для погрузки.
Полковники Пидоренко и Аунс оказались большими специалистами своего дела. Не теряя времени, мы сразу приступили к работе. Сначала к подготовке плана были допущены только я и Мулявко. Но когда мы взялись за расчеты на погрузку каждого эшелона, пришлось вызвать начальников штабов дивизий и начальника штаба тыла.
2 декабря подготовленный нами план был подписан генерал–лейтенантом Н. П. Симоняком и отправлен в штаб 2–го Прибалтийского фронта. На следующий день командиры корпусов получили распоряжения передать занимаемые рубежи войскам 10–й гвардейской армии и вывести свои дивизии ближе к железной дороге.
Пять суток потребовалось для того, чтобы наши войска сосредоточились в указанных им районах. Погода стояла нелетная, воздушная разведка немцев не действовала, но все передвижения войск и тылов производились только ночью. Моросил мелкий, пронизывающий дождь вперемежку с мокрым снегом. Автомашины, орудия и другая боевая техника часто застревали в грязи. Их вытаскивали солдаты и офицеры проходивших мимо подразделений.
При всем том настроение у людей было бодрое и приподнятое. Достигнув намеченных пунктов, бойцы и командиры начинали подготовку к отъезду. Дел хватало всем. Одни пилили доски для оборудования вагонов, другие заготовляли на дорогу дрова. К месту предстоящей посадки доставлялись железные печки и продовольствие, дорожные фонари и фураж, ведра и веники. Перед началом дальнего пути старались предусмотреть каждую мелочь. А о том, что путь предстоит долгий, догадаться было нетрудно. Не станут же из‑за сотни километров поднимать на колеса такую уйму людей и техники!
Командиры и политработники разъясняли бойцам правила переезда по железной дороге в составе воинского эшелона, предупреждали, чтобы никто не отстал в пути. Проводились специальные занятия с начальниками эшелонов и старшими вагонов, а также с теми, кому предстояло нести службу суточного наряда.
Задачи, связанные с переездом, обсуждались на партийных и комсомольских собраниях, на общих строевых собраниях, на совещаниях офицеров. Особое внимание обращалось на то, чтобы все солдаты и командиры строго хранили военную тайну.
В этот период численность каждой нашей дивизии в среднем составляла немногим более 3000 человек. Каждую дивизию перед отправкой обеспечивали одним боекомплектом боеприпасов, двумя заправками горючего и пятнадцатью суточными дачами продовольствия и фуража.
Время на погрузку одного эшелона планировалось так: для стрелковых войск — два часа; для артиллерии — три часа; для других войск — три с половиной часа.
10 декабря со станции Лайжува отправился наш первый эшелон под номером 7001. В нем находился полк связи. Следом двинулся эшелон, в котором разместилось полевое управление армии и часть батальона высокочастотной связи.
Из стрелковых корпусов первым начал грузиться в вагоны 7–й. В него входили 364, 265, 146–я дивизии и корпусные части. Для их перевозки выделялось 23 эшелона. Причем погрузка всех трех дивизий велась не последовательно, а одновременно с трех станций. Такой порядок отправки давал возможность иметь в районе выгрузки сразу весь корпус. При неблагоприятных условиях он мог обеспечить выгрузку других соединений армии.
Вторым отправлялся 79–й стрелковый корпус в составе 150, 171, 207–й дивизий и корпусных частей. Для него тоже было выделено 23 эшелона. И этот корпус грузился К одновременно на трех станциях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
