10 октября мы получили из штаба фронта боевой приказ, согласно которому войска 3–й ударной и 42–й армий должны были подготовиться к нанесению удара из района Добеле в общем направленпи Салдус, Лиепая.
Перед нами стояла задача прорвать оборону противника и наступать на Мазберге, Зебрас. В полосе наступления армии намечалось ввести в прорыв 10–й танковый корпус генерала Шапошникова; он должен был выйти в район Салдус и захватить узел дорог. К началу наступления в состав 3–й ударной из резерва фронта прибывал 7–й стрелковый корпус под командованием генерал–майора В. А. Чистова. 42–я армия переходила в наступление левее нас.
На отработку всех документов по планированию наступательной операции штабу армии предоставлялось двое суток. Генерал Букштынович, получив указания командующего армией, вызвал меня к себе и приказал подготовить план операции, карту–решение, боевой приказ и план мероприятий по подготовке войск к наступлению.
По решению генерал–лейтенанта Симоняка наша армия наносила удар на участке в три километра, имея в первом эшелоне лишь три дивизии: две от 79–го и одну от 100–го корпуса. Следовательно, каждая дивизия действовала на фронте в один километр. Объяснялось это тем, что наступательные возможности соединений в результате почти непрерывных трехмесячных боев были крайне ограниченны. Численность каждой из наших дивизий составляла немногим более 3000 человек. Надеяться на значительный успех не приходилось. Но мы, как всегда, тщательно готовились к выполнению полученной задачи, сосредоточивали на участке прорыва все силы и средства армии.
Боевой приказ я доложил командарму днем 12 октября. Выписки из него командирам корпусов были отправлены с офицерами связи. План операции прилагался к карте–решению; он был разработан по принятой у нас схеме: в форме таблицы, в которой по этапам указывались задачи пехоты, артиллерии, танков, поддерживающей авиации, инженерных войск, а также определялась организация управления.
Согласно плану операции на подготовительный период отводилось пять суток, а на выполнение поставленной задачи — двое суток.
Общая обстановка на фронте складывалась в нашу пользу. Советские войска подошли с востока к рижскому оборонительному обводу. 13 октября 3–й Прибалтийский фронт штурмом овладел восточной частью города.
10–я гвардейская и 22–я армии нашего фронта, наступавшие па столицу Латвии с юга, медленно преодолевали заболоченную Рижско–Елгавскую низменность. Только к утру 15 октября соединения и части 10–й гвардейской армии и 130–го латышского стрелкового корпуса очистили от врага западную часть Риги — Задвинье.
Войска нашей армии перешли в наступление 16 октября в 10 часов утра. Ломая сопротивление противника, мы к вечеру прорвали его основную и промежуточную позиции.
В последующие дни наступление продолжалось, однако успехи были незначительные. Немцы сопротивлялись очень упорно. Снимая силы с других участков фронта, они почти ежедневно вводили на наше направление по одной пехотной дивизии. В полосе наступления армии кроме 122–й пехотной дивизии за пять дней боев появились части еще четырех соединений: 81, 24, 93 и 389–й пехотных дивизий.
В 6 часов утра 19 октября, стремясь восстановить утраченное положение, противник силами до двух дивизий при поддержке танков и самоходных орудий нанес по войскам нашей армии мощный контрудар. Развернулись тяжелые бои. Ценой больших потерь гитлеровцам удалось к вечеру потеснить наши части.
20 октября из второго эшелона армии были введены в сражение две дивизии 7–го стрелкового корпуса. Но и они, встреченные сильным огнем, не сумели добиться решительного перелома. На следующий день активные действия прекратились и обе стороны перешли к обороне.
На левом крыле 2–го Прибалтийского фронта образовалось равновесие сил. Продолжать здесь наступление не было смысла. В связи с этим генерал армии Еременко решил перегруппировать армии еще южнее, в район Ве–геряй, и подготовить оттуда удар в северо–западном направлении — на Салдус.
Вечером 21 октября к нам поступила выписка из боевого приказа фронта: 100–й стрелковый корпус с полосой, занятой войсками нашей армии, передавался 22–й армии. В состав 3–й ударной из фронтового резерва поступал 14–й гвардейский стрелковый корпус.
Жаль было расставаться со своим 100–м корпусом, в котором находились наши лучшие коренные дивизии, провоевавшие в составе 3–й ударной более двух лет, участвовавшие в Великолукской и Невельской операциях. Несколько раньше, в августе, на дальних подступах к Риге, мы лишились своего 93–го корпуса, передав его в состав 42–й армии. Теперь из прежних корпусов у нас оставался лишь 79–й. Штабу армии, оперативному отделу снова надо было знакомиться с руководящим составом прибывавших дивизий, с их состоянием и обеспеченностью.
Передача целых корпусов из одной армии в другую сильно усложняла организацию управления войсками накануне наступления. К тому же на все это отводился весьма ограниченный срок. Но такая практика во 2–м Прибалтийском фронте имела широкое распространение.
Войскам нашей армии предстояло в течение двух ночей совершить марш и к утру 23 октября сосредоточиться в районе Вегеряй. Мы получили приказ прорвать 26 октября оборону немцев на участке Юргаши, Вегеряй. Затем, наступая в северо–западном направлении в обход Ауце с юга, во взаимодействии с 10–й гвардейской армией разгромить противостоящего противника. Левее нас действовала 4–я ударная армия 1–го Прибалтийского фронта.
На полученной нами выписке из боевого приказа генерал Букштынович вывел своим четким косым почерком: «НО-1 — разработать приказ и план операции согласно моим указаниям. План подготовительных мероприятий и план приема боевого участка от 10–й гвардейской армии. Весь материал доложить в 9.00 22.10.44». Таким образом, на отработку документов по планированию наступательной операции армии нам, исполнителям, давалась только одна ночь. Это превышало пределы возможного. Как мы ни старались, к утру 22 октября были подготовлены лишь карта с нанесенным на нее решением командарма да боевой приказ. Он был подписан генералом Симоняком в тот момент, когда штаб уже снимался с места. Разработку плана операции и других документов мы закончили значительно позже.
Согласно боевому приказу армии на правом фланге наступал 7–й стрелковый корпус генерал–майора В. А. Чистова. В центре — 79–й стрелковый корпус, которым временно командовал генерал–майор Г. И. Шерстнев. На левом фланге армии оборонялся двумя дивизиями и одним укрепленным районом 14–й гвардейский стрелковый корпус генерал–майора П. А. Степаненко. В резерве армии оставалась 33–я стрелковая дивизия, в которой мне пришлось начинать фронтовую службу осенью 1941 года.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
