class="p1">Но интонации Уэйда заставили Кристи-Линн усомниться в искренности его слов. Однажды он сказал ей, что предпочитает чистые разрывы – когда, уходя, сжигают все мосты. И она сожгла большинство. Уехала из Клир Харбор, продала дом, открыла магазин, пустила корни в Свитвотере. Но здесь все иначе. Как можно сжечь мост, на котором стоит ребенок?
Она все еще пыталась придумать ответ, когда Уэйд удивил ее, сменив тему.
– Хочешь посмотреть фейерверк? Если поспешим, успеем вовремя.
Кристи-Линн глянула на часы, но было уже слишком темно.
– Я думала, он в девять. Понадобится минимум двадцать минут, чтобы доехать до города и найти место для парковки.
– А зачем нам в город?
– Серьезно? – Кристи-Линн запрокинула голову. – Его правда видно отсюда?
Уэйд снова удивил: взял ее за руку и повел по ступенькам вниз, с крыльца.
– Пошли.
– Куда мы идем?
– Туда. – Он показал на озеро.
– В темноте?
Уэйд забрался в каноэ и протянул Кристи-Линн руку.
– Так его видно лучше всего. Давай. Все получится.
Кристи-Линн сдержала вздох. Уэйд уже сидел, положив на колени весло.
– Хорошо, но, если я свалюсь в воду, твою рукопись ждет не самая добрая редактура.
Он тепло рассмеялся в темноте.
– Рискну. Просто наклонись, как я показывал, и держись руками за обе стороны.
Затаив дыхание, Кристи-Линн сделала шаг в лодку. Новичкам не слишком легко залезать в каноэ, а уж в темноте так вообще жутковато. Наконец Кристи-Линн опустилась на пустое сиденье и снова смогла выдохнуть.
– Надеюсь, оно того стоит.
– Я бы стал обманывать?
Кристи-Линн подумала над вопросом, хоть прекрасно понимала, что он риторический. Но странным образом она знала ответ.
– Нет, – тихо сказала она, пытаясь рассмотреть в темноте его лицо. – Не думаю.
Уэйд ничего не ответил – он оттолкнулся и начал грести легкими, плавными, почти беззвучными движениями. Кристи-Линн постепенно расслабилась. Она отпустила борта и подняла взгляд в темно-синее небо, пока они бесшумно скользили по поверхности.
– Ладно, – нехотя признала она, – тут неплохо.
– Мы с дедушкой каждый год смотрели здесь фейерверк и метеорный поток Персеиды. Здесь меньше внешнего света, и все кажется ярче.
– Похоже, у вас с дедушкой сохранилось много прекрасных воспоминаний.
Уэйд перестал грести, позволив каноэ дрейфовать.
– Да. Мы построили эту лодку вместе. У нас ушло три лета. Старик обращал внимание на каждую деталь, был настоящим перфекционистом. Зато тридцать лет спустя мы все еще смотрим с нее фейерверк.
И в ту же секунду над головой взорвались первые цветные сполохи, осветив ночное небо вспышкой красно-белого огня. В тишине раздался грохот, густой воздух завибрировал. У Кристи-Линн перехватило дыхание, а потом опять в темноте пронеслась ракета, рассыпавшись на розовые, белые и золотые искры, которые отражались в зеркальной поверхности озера, словно бриллианты.
Кристи-Линн хотела сказать Уэйду, что он прав и она никогда не видела такой красоты, но не успевала. Залпы продолжались один за другим, и каждый следующий оказывался ярче и больше предыдущего. Кристи-Линн едва заметила, когда его рука накрыла ее руку, она не сводила взгляда с неба, наслаждаясь гипнотическим пульсом цвета и звука, золотыми и серебряными искрами, что падали вокруг, словно звезды.
Наконец Кристи-Линн глянула на Уэйда, с удивлением обнаружив, что он смотрит не на небо, а на нее.
– Ты не смотришь фейерверк.
– Ничего. Я вижу его в твоих глазах.
Слова выбили ее из равновесия, теплые и терпкие – по представлениям Кристи-Линн, похожие на глоток виски. Их пальцы переплелись, пульс ускорился, а над головой продолжало взрываться небо. А потом Уэйд притянул Кристи-Линн к себе. Внутри все затрепетало. Он хотел поцеловать ее, и она решила позволить. Потому что внезапно безумно захотела этого сама.
Губы Уэйда мучительно медленно открылись навстречу губам Кристи-Линн – мягкое нападение на ее изголодавшиеся чувства. Она на мгновение замерла, когда он обхватил ее руками, пораженная резкой и неосознанной реакцией тела. Кристи-Линн почти позабыла эту часть – поспешное смешение вздохов, столкновение тел, слабость, жажда поддаться искушению. Как легко позволить этому – чем бы оно ни было – произойти, отбросить осторожность и покориться удивительной новой боли. Безрассудная мысль. И опасная.
Кристи-Линн резко подалась назад, покачнув каноэ.
– Мы не можем, – выпалила она. – Я не могу.
– Я думал…
Кристи-Линн вцепилась оцепеневшими пальцами в борта каноэ, благодарная за темноту.
– Я знаю, что ты думал. Я, видимо, тоже так думала. Но я не… не могу.
Да, она почувствовала. И в какой-то момент почти сдалась. Кристи-Линн посмотрела на опустевшее небо, где осталась лишь россыпь звезд. Фейерверк закончился, и тишина вызывала тревогу, словно внезапно стало негде спрятаться.
– Прости. Я… не подумала.
– Вообще-то, я тоже. Не хочу быть типом, который пользуется уязвимостью подруги.
Его слова задели Кристи-Линн.
– Ты считаешь, я уязвима?
Она почувствовала его изумление даже в темноте.
– А это не так?
Уязвимость. Кристи-Линн не нравилось это слово. Слабое слово. Беспомощное. А она не хотела ни в ком нуждаться. Но теперь появился Уэйд. Сильный, добрый, готовый подставить плечо в непростые времена. И как она не догадалась раньше? Поддалась внезапному порыву, имела глупость открыть дверь, в которую даже близко не готова войти. И к тому же чуть не разрушила дружбу.
– Честно говоря, я не знаю, – наконец ответила Кристи-Линн. – Я совершенно запуталась. Но ты не такой тип, Уэйд. Виновата я. Ты был другом. Хорошим другом, и на этом нам следует остановиться.
Уэйд ничего не ответил, взял весло и развернул лодку. Кристи-Линн тоже сидела тихо, разглядывая его треугольные плечи, пока он вел каноэ к берегу. Она его обидела. Или как минимум сбила с толку. Следовало вести себя осторожнее – ради них обоих. Но она предпочла игнорировать сигналы тревоги. Ведь Кристи-Линн обратилась за помощью именно к Уэйду, Уэйд утешал ее, когда она узнала про Айрис, и всегда ее поддерживал. Но дело в его связи со Стивеном, верно?
Когда они достигли берега, Уэйд поспешно вылез из каноэ и быстро подал руку. Он поднялся на крыльцо, перешагивая через две ступеньки, и исчез за стеклянными дверями, не оборачиваясь. Кристи-Линн предпочла задержаться на улице, пытаясь прийти в себя.
Когда она наконец вернулась в домик, на кухне было пусто. Рукопись Уэйда лежала на столешнице рядом с мисками из-под мороженого. Кристи-Линн взяла ее и сумочку, безуспешно пытаясь подобрать слова.
Она обнаружила Уэйда в гостиной – он расставлял по местам диски. Когда Кристи-Линн вошла, он посмотрел на нее с мрачным, непроницаемым выражением.
– Почему?
– Что почему? – растерялась Кристи-Линн.
– Почему нам следует остановиться?
Она вздохнула, гадая, как ему объяснить.
– Мы должны. Я должна. Я только начинаю вставать
