Секунду я стоял, пытаясь вспомнить, как дышать. А потом мое собственное сердце громко стукнуло и замерло. Ноги подогнулись, и я сполз на пол, бесполезно цепляясь рукой за больничную койку. Пространство вокруг крутанулось. А потом словно кто-то выключил свет.
Вот он, откат от нарушенного договора!
Как говорится, «око за око, зуб за зуб».
Глава 3. Тени прошлого
Демон
Несмотря на все мои старания, Данила откачали. Его регенерация оказалась настолько сильной, что врачам удалось вытащить его с того света, невзирая на сломанную шею и довольно продолжительную по человеческим меркам клиническую смерть.
Сказать по правде, не ожидал…
Я очнулся через несколько минут после того, как сердце мага вновь забилось. К тому времени комитетские еще не подоспели, а обычные врачи, поняв, кто я, не решались подойти, обходя меня стороной по широкой орбите.
В общем-то, их помощь мне и не требовалась.
Я сидел, привалившись к покрашенной в кислотно-зеленый цвет больничной стене и прикрыв веки. Что будет дальше, я не знал.
Впрочем, все вокруг воспринималось мной абсолютно индифферентно. Посадят ли меня под замок. Или отправят на Демониум от греха подальше. Мне было все равно. Я словно перегорел. Как обычная лампочка накаливания.
Когда, наконец, приехали маги и предложили мне проехать с ними в Комитет, я не сопротивлялся.
Илья Владимирович встретил меня в своем кабинете гробовым молчанием. Я тоже не произнес ни слова, сел на стул и уставился перед собой. Я думал, что Чернецкий сейчас начнет разбираться в случившемся и бушевать. Но он ничего не предпринимал.
Я незаметно окинул его взглядом.
За эти несколько дней мужчина изменился. Гордая осанка сменилась сутулыми плечами. Глаза словно выцвели, а сильный внутренний стержень надломился.
— Вам уже доложили, что я пытался убить Данила? — Не выдержав напряженного молчания, спросил я.
— Да, — Чернецкий сжал пальцы в кулаки. — Но это меня мало волнует. А если говорить начистоту, то на вашем месте я бы сделал то же самое.
Такой поворот меня сильно удивил. Однако я не успел прокомментировать его ответ. Дверь в кабинет резко распахнулась, и в помещение влетела Елена Мирославовна. В таком возбужденном состоянии я видел ее впервые. Обычно она была эталоном невозмутимости и выдержки. Но сейчас ведьма зло полыхала ядовитой зеленью глаз. Даже Чернецкий, увидев начальницу, замер в ожидании катаклизма. Однако буря коснулась исключительно меня. Елена в два шага пересекла кабинет и, оказавшись рядом со мной, с размаху сбила меня со стула неслабым хуком. От удара моя челюсть жалобно хрустнула, а я загремел на пол.
На подобную ситуацию я должен был отреагировать вспышкой гнева. Но от неожиданности и внутреннего разлада я лишь удивленно уставился на взбешенную ведьму, придерживая ноющую часть лица.
— Когда вы, наконец, перестанете вести себя как взбалмошный, избалованный, эгоистичный ребенок?! — Адресовала мне Елена повышенным тоном.
Я молча поднялся на ноги, поставил перевернутый стул на место и сел, не отреагировав на высказанное замечание.
— Отвечать не хотите! — Елена встала передо мной, скрестив руки. — Я думала, чувство самосохранения у высших на первом месте! А вы решили изощренно покончить жизнь самоубийством?
Странно. Я думал, сейчас она будет обвинять меня в покушении на сотрудника Комитета. Или в нарушении договора. Или и в том, и другом вместе взятом. А тут вдруг опасения за мою жизнь?
— Неужели вам есть до этого дело? — С предательской горечью в голосе спросил я.
— Представьте, есть!
— И каковы же мотивы?
— Мотивы я пока оставлю при себе.
Ох! Не нравилась мне эта недосказанность!
Однако объяснять Елена ничего не стала. А выспрашивать детали у меня не было никакого желания. От оплеухи ведьмы до сих пор в голове звенело.
— Глядя на ситуацию, — начальница немного успокоилась и села, — я пришла к выводу, что договор вас абсолютно не сдерживает. Мое руководство по этому поводу уже давно высказывается очень радикально. И под словом «радикально» оно подразумевает, между прочим, полное ваше устранение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну, так в чем проблема? — Все же разозлился я. — Я как раз пытался облегчить вам жизнь! Так чем же вы не довольны?
Елена шумно вздохнула.
— Ваше высочество, спуститесь на землю и перестаньте заниматься самоедством!
А вот эти слова вынудили меня заскрипеть зубами. Однако ведьма не обратила внимания на мой недовольный взгляд и продолжила:
— Я знаю, что для вас значит Эйр. Гибель Влады и для нас большой удар. Но, находясь на Земле, вы должны научиться сдержанности и рассудительности. Нельзя бросаться в омут с головой, не думая о последствиях.
Она говорила прописные истины, но совершенно не представляла, что происходит с демоном, когда Эйр провоцирует эмоциональный срыв. Это бесконтрольная реакция организма на сильнейший стресс, и в такой момент невозможно остаться хладнокровным. Мы просто теряем рассудок и совершаем поступки, которые идут вразрез с доводами разума.
— Элир, поймите, я из последних сил сдерживаю свое начальство. Сидя в своих кабинетах, эти клерки не видят дальше собственного носа. Я же делаю на вас очень крупную, хоть и рисковую, ставку. Но, похоже, кроме меня никто не верит, что Земля и Демониум могут стать союзниками.
— Значит, вы изначально знали, кто я? Рассчитывали на мое содействие?
— Это была одна из причин, по которой я приказала Илье Владимировичу не убивать вас в Якше.
Я зло усмехнулся.
Вот корыстные людишки!
— Ну, и что вы от меня теперь хотите? — Я встал со стула и, отвернувшись, подошел к окну.
Вечернее небо потихоньку затягивали низкие облака. Ветер трепал только начинающие зеленеть ветви деревьев. Сквозь приоткрытую форточку сочился прохладный, наполненный влагой воздух, намекая на приближающийся дождь.
— Через неделю я жду вас в питерском отделении, — отрезала ведьма. — Поработаете там. К тому времени я улажу все вопросы с переездом головного офиса Комитета из Москвы в Санкт-Петербург и сама помогу вам адаптироваться на новом месте. Так всем будет проще.
— А меня вы не забыли спросить?! — Резко вспылил я, не терпя никакого принуждения в свой адрес.
— А у нас с вами нет выбора. Это не мое решение. К сожалению, и у меня есть начальство, противиться которому я не всегда имею возможность. Хотя, на мой взгляд, ваш перевод в Питер основную нашу проблему совершенно не решает. Вы как были упертым бараном, так и останетесь!
— Попрошу поуважительнее! — Огрызнулся я. — И плевал я на ваше начальство и его соображения! Передайте им, чтобы в следующий раз они свои «радикальные» угрозы передавали мне лично! Мой статус это позволяет!
— Элир, не принимайте поспешных решений, — дала совет Елена. — У вас есть неделя. Обдумайте все «за» и «против». И надеюсь, после майских праздников я все же увижу вас в питерском отделении.
Как бы Елена не пыталась, а упертого барана искоренить ей не удастся! Пусть хоть в лепешку расшибется, но под чужую дудку я плясать не буду!
Поэтому, выходя из кабинета Чернецкого, я был убежден, что ни через неделю, ни через месяц, ни даже через год я никуда не поеду. Однако порой совершенно незначительные детали кардинально меняют все выстроенные планы. Переворачивают нашу жизнь с ног на голову. Будто кто-то свыше играет с нами в свою ведомую игру. И решение вернуться в Питер я принял в тот момент, когда некоторое время спустя, зайдя в отдел прогнозирования, увидел на своем рабочем столе плюшевую игрушку, подаренную мне Владой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Забыв поздороваться с сослуживцами, я стоял и смотрел на этот крохотный символ внимания. Воспоминания кружили голову. И было очень больно. Именно сейчас я понял, что мне жизненно необходимо сменить обстановку. Оставшись в Костроме, я просто сойду с ума. Или снова попытаюсь кого-нибудь убить. Я уже сам не знал, чего от себя можно ожидать. Так что теперь я не колебался. И неделя на раздумье мне была не нужна.
