сыщик и жертва. Сыщик из меня вышел никудышный: умудрился тут же засветиться и у своих, и у врагов. В роли жертвы, правда, повезло немного больше. Как-никак ускользнул из-под «опеки». Меня уже даже перестала смущать смерть этого несчастного Костика. Хотя, почему, собственно, несчастного? Я ведь даже не знал, за какие пряники он кому-то выложил на блюдечке свой грязный шедевр. Наивно полагать, что Серега Петренко здесь подсуетился. Он всего лишь маленький и хрупкий винтик в этой чудовищной машине. Его использовали в течение нашей с ним беседы — минут двадцать-тридцать от силы. И все! Тут же свернули голову. Кто же этот злобный ребенок, который ломает вокруг себя плохие игрушки? И чем же я ему не угодил?
После пары глотков не самого лучшего коньяка состояние тревожного возбуждения сменилось на что-то среднее между отупением и смирением. Заказ официанту сделал на его усмотрение, потому что думать сейчас о том, что вкусно, что нравится, чего терпеть не могу — это сейчас не для меня. Это для людей, а я всего лишь затравленный зверек, который умудрился спрятаться на короткое время. Чтобы передохнуть, чтобы поесть. Да, вот и выпить тоже. Пожалуй, только в этом я и отличался от братьев наших меньших. Я добавил себе коньяка из графина и залпом выпил. Почувствовал, что вестибулярный аппарат начал реагировать. Так, еще немного и можно брать меня «тепленьким».
Позвонила Алина. Мне не хотелось ей отвечать, но я понимал, что она не оставит меня в покое. Не выключать же телефон.
— Да, слушаю, дорогая тетушка.
— Леша, привет, — раздался как-то непривычно тихо ее голос. — Все в порядке?
— Алина! Про какой порядок ты говоришь? Про мировой, глобальный…
— Леша, ты пьян что ли? — не то возмутилась, не то испугалась моя тетушка.
— С чего ты взяла? — хихикнул я.
Меня развеселило это ее подозрение. Пьян не пьян, через трубку не увидишь…
— Лешенька, послушай меня, — неожиданно громко затараторила она в трубку, — ты просто скажи мне, где ты. И все. Я приеду за тобой.
— Ты в своем уме? — театрально возмутился я. — Я лежу на диване в собственной квартире. Пьяный или трезвый — это никого не касается. Подтягивайся, налью, — я прыснул со смеху, представив ее лицо.
В трубке воцарилась тишина. Я с двух попыток подцепил-таки на вилку кусочек мяса и отправил в рот.
— Ну что молчим? — прошамкал я в телефон.
— Я стою у двери твоей квартиры. Может, тогда соизволишь открыть? Ты пьяный, но вроде как не глухой! — заорала она так, что пришлось отвести в сторону трубку.
Да, это уже засада…
— Алинушка, ну не злись. Конечно же, я не дома, но скоро приеду.
Мне пришлось изрядно напрячься, чтобы произнести это отчетливо.
— Надеюсь, за руль ты садиться не собираешься.
— Какой руль? Я когда-нибудь садился за руль после алкоголя? — возмутился я. — Да у меня и машины нет. Я на такси приехал.
— Как нет машины? А что с машиной? Возле дома ее тоже нет. Я сума сойду!
— Алина, успокойся, ради бога. Машину я оставил на стоянке. И потом, у тебя есть ключи от моей квартиры — заходи, подожди меня, если хочешь.
— Ладно, — тяжело вздохнула она в трубку, — ключей у меня нет с собой. Приедешь домой — отзвонись.
Было далеко не раннее утро. После вчерашнего одиночного загула самочувствие было, как ни странно, не таким уж и плохим. Я довольно бодро взбежал по ступенькам к себе в офис. Кроме чувства злости и досады на самого себя, никаких других эмоций я не испытывал. От вчерашнего страха и ужаса из-за истории с Костей Радовым не осталось и следа. Хотели бы убить меня — убили бы. В этом я согласен с Подмазовым. Сегодня такие вопросы решаются на раз. Только не могу понять цель всего этого кровавого спектакля. Почему нельзя просто выставить мне свои претензии, требования или что там…
— Здравствуйте.
— Почему, — невпопад ответил я проходившей мимо женщине. — Здравствуйте, — тут же исправился я в ответ на ее недоуменный взгляд. — Задумался. Извините.
Она вежливо кивнула и прибавила шаг. Кто такая? — попытался я вспомнить. Наверное, уборщица, — решил я, не найдя другого варианта.
Катерина Игоревна и Валера Сотников сидели на диванчике в приемной и заливисто смеялись. В воздухе витал аромат свежего кофе.
— Здрассьте, — негромко поприветствовал я молодежь. — Почем сегодня игривое настроение? Недорого берете?
— Здравствуйте, Алексей Викторович, — подскочил с дивана Сотников. — Извините, я по делу тут.
— Вам кофейку налить? — моя секретарша протянула руку в сторону кофейника. — Еще горячий.
Я кивнул, посмотрел на Сотникова. Тот в два прыжка оказался у двери.
— Так я пойду? — он вопросительно глянул на Катю.
— Конечно. Надеюсь, мы в расчете?
— Ага, — хихикнул тот и взялся за ручку двери.
Я присел на стул у Катиного стола и жестом поманил Сотникова к себе.
— Не спеши. Увидел начальство и сразу в кусты?
Валера метнулся назад к столу и посмотрел на меня честными глазами.
— Позвольте узнать, уважаемый компьютерный гений, что за великие дела привели вас в мою обитель?
— Алексей Викторович, — тут же затрещала Катерина, — понимаете, у меня сегодня опять был сбой в программе. Комп ни за что не хотел загружаться. А потом я не могла найти данные. Пришлось вот…
— Кать, перестань, — Сотников жестом прервал ее. — Я сам могу рассказать суть проблемы.
Я облокотился на стол, всем своим видом показывая полную готовность слушать. Угроза потери данных? Да это же полная катастрофа! Просто потому, что эти данные могут попасть в чужие руки. Это реальная угроза бизнесу.
Валера переступил с ноги на ногу и начал заунывным голосом нести мне всякую околесицу, сдобренную изрядной долей специальной терминологии. Периодически почесывая бровь, он исподтишка заглядывал мне в глаза, пытаясь, очевидно, понять мою реакцию.
Взяв чашку с кофе из рук секретарши, я внимательно слушал докладчика, изредка кивая ему. Я не бог весть какой специалист в компьютерах. В людях, как мне кажется, я разбираюсь немного больше. И в этом конкретном случае я был на тысячу процентов уверен, что Валера врет. Я видел, что вся эта техническая «диарея» всего лишь лапша на мои уши. Но я был терпелив и ждал окончания спектакля. Когда докладчик выдохся, я сделал пару хлопков.
— Ну, вот, собственно, и все, — сказал он и оставил в покое свою бровь.
Я кивнул:
—
