должно.
Я еще минут пятнадцать побыл в отделении реанимации, почти прилипнув к стеклу, пытаясь взглядом отдать малышу часть своих сил. Забирай, сколько тебе нужно, только поправляйся, Дамир.
Любовно всматриваюсь в черточки крохотного лица, стараясь не обращать внимания на торчащие из головы, ручек и ножек провода. Потому что от этой картины даже мое каменное сердце просто плачет внутри, обливаясь слезами.
Какой же он маленький… и столько уже перенёс.
– Ничего, малышня, прорвёмся. Ты тут это, давай. Выздоравливай. А я к маме пока пошёл. Ей тяжело без тебя.
* * *
– Привет, – аккуратно прикрываю за собой дверь, сталкиваясь с голубыми глазами.
Палата приличная: светлая, просторная, чистая.
– Мариб…
Она увидела меня, и из глаз тут же хлынули слезы.
– Хорош хныкать. Экономь воду.
Она плачет и улыбается. Я подхожу к ней и беру ее руку в ладони, прикладывая к губам.
– Как он?
Она напряжена, и затаив дыхание настороженно ждёт моего ответа. Очень переживает.
– Я только вышел из реанимации. Ээээй, ну что ты, – тянусь к нежной щечке и стираю мокрую дорожку. – У него все хорошо. За ним приглядывают. Там тепло и… как они сказали, влажно.
– Какой он?
В ее глазах столько чувств, они все смешались воедино, и я не могу отделить одно от другого.
– Он… – аккуратно облокачиваюсь о кровать локтями и медленно тянусь к лицу Миры. – Маленький. Беззащитный. Никуда больше не торопится. Лежит себе на спине, дрыхнет.
Она улыбается сквозь слёзы, а у меня внутри что-то переворачивается. Те четыре часа, что я провёл на полу под вечный галдеж, я не забуду никогда. Весь мир тогда померк в одно мгновение и уже не веришь в чудеса.
– Мне сказали не отвлекать тебя надолго. И вообще сегодня не приходить. Поэтому я быстро. Завтра приеду снова.
Мы ещё немного поболтали, я обещал, что завтра сделаю фотографию, если Мире ещё нельзя будет вставать.
А перед уходом я больше не смог держать лицо беззаботным и весёлым. Меня прорвало.
Я приблизился к Мире, вдыхая ее запах, впился в губы отчаянным поцелуем. Меня до сих пор не отпускает. Страшно. Страшно до безумия. Я не могу представить, что когда-нибудь ее в моей жизни просто не станет.
– Я так за тебя испугался, – оторвавшись от ее рта, сбивчиво шепчу ей в губы, крепко, но аккуратно придерживая за голову, подушечкой большого пальца поглаживая ее скулу.
– Все уже позади. Я сама очень испугалась.
– Я думал, что ничего не боюсь. Но так страшно мне ещё никогда не было. Я без тебя не хочу жить.
Глаза в глаза. Сердцем к сердцу.
– Мариб, не говори так…
– Ты слышишь? Мне без вас эта жизнь не нужна, – едва заметно качаю головой, не будучи уверенным, серьезно ли она воспримет мои слова. Но молчать не могу. Я был готов продать душу дьяволу, только бы с ними ничего не случилось. – Ты поправляйся скорее. Тогда и он быстрее выздоровеет. И вы будете со мной. Дома.
Я целую ее ладонь и пальчики, а потом, обхватывая безымянный палец, втягиваю его в рот, смачивая, чтобы тут же скользнуть колечком.
Мира потрясенно на меня взирает, раскрыв рот. Переводит взгляд с моего лица на кольцо.
– Я не знаю, что сказать, – пожимаю плечами, потому что это правда. Я привык больше молчать. И что такое чувство до Миры не знал. Не столкнулся ни разу за всю жизнь. – Вы мне очень нужны. Возвращайтесь скорее. Вы моя семья.
– Ты… ты делаешь мне предложение? – ее голос звучит приглушенно. А я чувствую себя так глупо. Потому что не получается нормально выразить все, что творится в душе.
– Да, – не придумал, как иначе. Слова не идут с языка, и все. – Я хочу, чтобы вы со мной жили. На постоянной основе.
– Ты большой оригинал, я уже говорила? Можно было просто сказать: «Выходи за меня».
Ее глаза лучатся счастьем и радостью.
– Можешь не отвечать. Отрицательный ответ все равно не принимается.
– Вот что мне с тобой делать…
Губы мои вновь находят ее и сливаются в трепетном поцелуе. Никогда не думал, что в моей закостенелой душе столько мягкости и нежности. Они спали где-то очень глубоко внутри, но только Мире удалось разбудить эти чувства, такие сильные и волнующие одновременно.
Глава 40
МИРА
Бесцельно листаю каналы. Голова болит, а вокруг все тускло и блекло. Любое движение перед глазами уже кажется чем-то живым и настоящим. Совсем не вслушиваюсь в слова, доносящиеся из ящика, но слух, вопреки воле, цепляет звуки спецрепортажа, и я замираю, глядя на экран.
– …Взрыв раздался возле перинатального центра имени Януша Ацкевича. Предположительно, причинами его стало взрывное устройство, расположенное в автомобиле известного столичного бизнесмена Алиева Мариба Абдулаевича. К счастью, жертв удалось избежать. Однако серьезно пострадала беременная подруга финансиста. Девушку увезли в больницу с травмой головы. Вот замечания очевидцев…
Жму на кнопку выключения, смаргивая слезы и пытаясь вновь успокоиться. Экран тут же гаснет. Лучше бы я не включала телевизор.
Тянусь к вибрирующему телефону. Наверное, папа опять звонит. У меня от него уже пять пропущенных. И это при том, что два раза я ему перезвонила. Но на лице начинает играть слабая улыбка, когда я вижу имя любимой подруги.
– Мира! Господи! Я только что увидела вечерний выпуск новостей! Это правда? Ты в больнице?!
– Да. Я вчера упала с крыльца. Начались преждевременные роды, и меня прооперировали. И еще сотрясение. Кажется, до сих пор не получается прийти в себя.
– Боже, какой кошмар! А малыш?!
– Он в реанимации… – слезы душат, а голос срывается. – Под присмотром врачей. Ему помогают дышать и… и… Алин… может, ты приедешь завтра? Мне так страшно…
– Конечно я приеду, солнце! Конечно. Тебе что-то привезти? Может, посуду или одежду, или ещё что-то? Завтра отпрошусь после обеда на часик.
– Нет, спасибо, ничего не нужно. Мариб все привёз.
– У меня слов нет, Мира. Все будет хорошо! Детишек сейчас без проблем выхаживают, ты не волнуйся, главное, и поправляйся сама. Может, для молока что-то надо? Пакеты там…
– Нет-нет, у меня уже все есть. Спасибо тебе, родная.
– Ты его видела?
– Нет ещё. Сын в другом крыле. Мариб видел.
– Я тебя поздравляю, – голос Алины наполняется нежностью и теплом. – Ты теперь мамочка.
– Спасибо. И что позвонила спасибо. Мне тут… тяжеловато одной.
– Скоро вы поправитесь. Завтра увидимся. Не грусти и высыпайся, пока есть возможность. Кстати, как голова?
– Нормально. Не болит, не тошнит.
– Отлично. Мир, я убегаю, у меня Тёмка буянит.
– Обнимаю.
