– Отвяжись, а? Не нравится тебе мое занятие, я поняла уже, не разоряйся. Ты вон пузо отрастил – я же помалкиваю.
– Пузо было до тебя, пока я с тобой не связался. Который день не могу ни поесть, не пива выпить спокойно. То некогда, то нечего. Пошли лучше поедим где-нибудь. Или ты в ресторане налопалась?
– Да не могу я на людях спокойно есть, все узнают, в тарелку смотрят, калории считают. Дома поедим, ладно? Давай в контору, скоро прием, я останусь, охранник же есть. А ты в магазин загляни, ладно?
– Вечером вместе заедем. Ты меня замучила. С тобой без всяких там вывертов похудеешь, – ворчал Сергей Петрович, выворачивая со стоянки.
Лариса вполуха слушала его ворчание, улыбалась и вспоминала Антона, который исправно поставлял ей солидных во всех отношениях клиентов. Это он подарил Ларисе идею – открыть параллельный бизнес. Курсы, дневники, футболки, говорил он, – это развлечение для бедных. Или для скучно живущих. Для других, которые могут оплатить все и сразу и не желают проводить время в коллективе, он посоветовал арендовать небольшую частную гостиницу в пригороде на берегу озера, подготовить отдельный персонал. Антон попал в точку: с самого начала номера не пустовали ни дня, спрос резво опережал предложение, несмотря на цены, поскольку за дешевизной никто не гнался. А после того как здесь побывал главный толстяк страны актер Темчев, и, решив сэкономить, передумал насчет конфиденциальности и согласился на использование его имени в рекламных целях (как счастлива была Линда открывшимся перспективам!), когда оплаченные материалы с его фотографиями появились в центральных газетах, номеров стало не хватать, и Лариса начала переговоры о покупке всей гостиницы. У нее были деньги, и она могла купить ее, что называется, не торгуясь, но твердо решила на всякий случай не залезать в свой «стабилизационный фонд», где хранился миллион долларов, в свое время отданный Антону и недавно возвращенный им, как и договаривались, без процентов, но с благодарностью. Она сразу, опять же по совету Антона и с его помощью, перевела деньги в один из кипрских банков, и проценты капали уже там. Как будто знала, что они пригодятся ей в самое ближайшее время…
Лариса в сопровождении голодного и недовольного всем на свете Сергея Петровича вернулась в контору без пяти шесть. В коридоре перед ее кабинетом уже сидели две дамы, проинструктированная должным образом Валентина Васильевна угощала их кофе с крекерами. Одну женщину Лариса помнила: не так давно она приходила к ней на прием, тогда она только что закончила курс и просила разрешения за отдельную плату посещать психологический тренинг Александра Сергеевича Шкирки, «потому что он очень помогает ей в жизни». Кто «он» – тренинг или Шкирка, Лариса не поняла, но и возражать не стала. Видимо, дама оказалась из тех, что любят общаться, и теперь будет приходить по поводу и без повода. Вторая, постарше, с огромным, едва ли не больше себя, темным пакетом, была ей незнакома. Лариса вздохнула, улыбнулась посетительницам и пригласила пройти вместе с ней в кабинет.
Общительная дама, которая первой занимала очередь, едва не опрокинув чашку с кофе, вскочила, прошмыгнула за Ларисой в комнату, и пока та снимала шубку и поправляла прическу, успела быстренько расплакаться, интеллигентно сморкаясь в смятый голубой платочек и промокая слезы идеально чистым платочком фисташкового цвета, свернутым в безупречно правильный квадратик. Манипуляции с двумя платочками так заинтересовали Ларису, что она чуть не вышла из роли ничему не удивляющейся и ко всему готовой бизнес-леди. Но вовремя спохватилась и, выбрав из спектра сочувственных интонаций сдержанно-участливую, наиболее подходящую в данном малопонятном случае (если выбрать искренне-участливую, возникала опасность, что дама бросится ей на шею, дабы выплакаться от души), Лариса начала разговор первой.
Не прошло и четверти часа, как Лариса была в курсе событий, произошедших в личной жизни посетительницы за последние два года. Два года назад Нина Поварницына, аппетитная толстушка, работала бухгалтером в гостинице «Большой Урал», и самой большой ее заботой было не пропустить триста шестнадцатую серию очередного «Излечения любовью», чтобы завтра было что обсудить с коллегами. Муж работал заместителем директора автосалона «Рено» и с учетом премиальных неплохо зарабатывал, ребенок ходил в школу и не особенно мешал жить родителям, обретаясь в основном у бабушки. Но тут пришла беда: приятель мужа, уже давно свихнувшийся на почве каких-то индийских учений, завербовал в свои ряды и ее супруга. Поначалу все было не так страшно, муж, и до того не злоупотреблявший, вовсе бросил употреблять, завязал с курением и стал откладывать деньги на поездку в Индию, чтобы там получить какую-то степень посвящения, и теперь значительную часть времени проводил за книжками, изучал йогу. Нине завидовали подружки, ставили ее Витюшу в пример своим благоверным, а она тихо плакала дома в кухне, подавая мужу на стол паровые морковные котлетки. Ее мирный и неприхотливый доселе Витюша потребовал в категорической форме, чтобы ни мяса, ни рыбы в доме не было. Под особый запрет попала свинина – оказалось, что это высокоинтеллектуальное мясо. Сомневающейся супруге пришлось выслушать получасовую лекцию о том, что свинья по интеллекту ближе всех к человеку, она всегда предчувствует свою кончину, нервничает, паникует, и на нервной почве в ее организме накапливаются яды. А те, кто ест свинину, этими ядами наносят непоправимый ущерб своему здоровью. Сын Женька к переменам отнесся равнодушно, целыми днями торчал у бабушки, которая жила в соседнем доме, и вообще больше всего на свете любил оладушки со сгущенкой, сосиски и чипсы, в чем бабушка не могла ему отказать.
Страдая без котлет и колбаски, Нина заедала приступы острой вечерней тоски по кусочку буженинки с горчичкой пирожными и тортиками, которые пока под запрет не попали. Также неплохо помогали бороться с хандрой зефир в шоколаде и свежие горячие пончики с сахарной пудрой, за ними она бегала в кафе на первом этаже дома. За полгода Нина растолстела катастрофически. Муж, вернувшийся из второй поездки в Индию, где посещал двадцатиоднодневный мукти («По-ихнему – курсы повышения квалификации», – едва не плача, объясняла подружкам Нина), сообщил супруге, что теперь он стал посвященным и может запросто транслировать божественную энергию.
– Нинок, я тебе сейчас дам дикшу, откроется энергетический канал, и исполнится любое твое желание.
Ради спасения семьи Нина была готова на все. Когда он, бормоча бессвязные, как ей казалось, слова, клал Нине руку на голову и «давал дикшу», она делала серьезное лицо, искренне пыталась проникнуться… но не худела. По совету подружек тайком от мужа она пришла в Центр «Твоя фигура», где сбросила пятнадцать килограммов. Муж был в восторге, правда, не от ее нового облика – волшебные перемены в фигуре супруги его взволновали мало, – но от своих так быстро подтвердившихся способностей. Вдохновленный успехом, он «дал дикшу» жене директора автосалона – та никак не могла забеременеть, а тут получилось сразу. Правда, директор, мечтавший о наследнике, почему-то не обрадовался, а, выслушав рассказ супруги о чудесном исцелении, на следующий день с утра лично выгнал взашей отличного работника Виктора Поварницына и посоветовал больше не попадаться ему на глаза. Виктор не расстроился, собрал небольшой чемоданчик (трусы, носки, пара рубашек, летние сандалии и фотография похожего на Валентина Леонтьева аватары Саи-бабы, к которому ездил на семинары) и отбыл поближе к Тибету, где мукти проводились чаще, чем в столице Уральского федерального округа, а люди лучше разбирались в волшебных возможностях дикш.
