свою. Тут мох на ране тоже оказался почти сухим.
— Кто ты? Чародейка или ведьма?
— А какая разница, — смех у Варвары был звонкий и мелкий, будто звон бубенчиков. — Не важно, как ты черпаешь силы, важно, как ты их используешь.
Её тонкие руки подхватили Рогнеду под спину, оказавшись удивительно сильными, и помогли сесть. Бок недовольно напомнил о себе, но боль притупилась, и скорее просто раздражала. Снадобье начало действовать.
— Обопрись на меня. Отведём тебя поесть, пока боль не вернулась.
Варвара надела на Рогнеду льняную рубаху, помогла завязать зелёную шерстяную юбку. Одежда оказалась коротковата и, видимо, принадлежала Варваре, макушка которой едва доставала Рогнеде до подбородка. Завершив образ толстыми шерстяными носками, Варвара привела гостью в светлую комнату, где за большим столом их уже ждали.
Их было пятеро. Широкоплечий мужчина с проседью в русой бороде и ясными голубыми глазами. Такая же русая девочка, лет тринадцати на вид. Двое рыжих курносых мальчишек лет десяти, настолько похожих друг на друга, что на секунду Рогнеде показалось, что задвоилось в глазах. Малышка, которой ещё не исполнилось и пяти лет. Она сидела у отца на коленях в рубахе не по размеру: длинные рукава были подвёрнуты несколько раз. Она нетерпеливо стучала ложкой по столу и смотрела на Рогнеду огромными карими глазами.
Рыжеволосая женщина поставила на стол огромное блюдо с жареной рыбой. Впрочем, седины в её волосах было едва ли не больше, чем рыжины.
— А, вот и вы! — улыбнулась она и обратилась к одному из мальчиков. — Вячко, уступи гостье место, сядь ближе к брату. И ты, Ждана, подвинься сюда, ко мне, чтобы Варваре хватило места. Так, да. Молодцы!
Она потрепала девочку по макушке, и махнула рукой.
— Проходите. Сейчас водички налью и можно есть.
Варвара помогла Рогнеде сесть, а та взглянула на румяную рыбину с золотистой корочкой, и рот мгновенно наполнился слюной.
— Держи грибочков! — Ждана насыпала ей в тарелку соленых опят.
— И рыбы самый большой кусок! — воскликнул Вячко и охнул, едва не выронив его по дороге к тарелке Рогнеды, но всё же рыба благополучно приземлилась рядом с грибами.
— Дайте гостье каши, — добродушно пробасил отец семейства.
— Держи, тебе надо больше пить, — женщина вернулась с кружкой воды и погладила Рогнеду по макушке почти так же, как до этого гладила детей. А она вздрогнула от этого прикосновения.
Рогнеда ела молча, украдкой разглядывая семью. Мальчишки без умолку болтали с набитыми ртами. Они утром поймали лягушек, посадили их в мешок и были очень недовольны, когда Ждана заставила выпустить животных обратно в воду.
— Нельзя мучить животных, — нравоучительно сказала Ждана. — Даже лягушек.
— Про червяков ты так не говоришь, когда мы их для рыбалки копаем, — парировал Вячко.
— И про эту рыбину не говоришь! — поддержал его брат.
Ждана замолчала, не зная, что на это ответить, и бросила взгляд на Варвару в поисках поддержки.
— И рыба, и червяки помогают нам выживать, — пришла на помощь сестра. — Мы благодарим их за это. И уважаем. Вы же мучили лягушек для удовольствия. Так делать нельзя.
Рогнеда невольно улыбнулась, замечая интонации, похожие на те, что так часто раздражали в голосе Дарена.
— Незя! — крикнула малышка на руках отца и ударила ложкой по столу.
Все дружно рассмеялись.
За весь обед они ни разу не спросили кто Рогнеда и откуда. Как получила свои раны и как долго собиралась жить на их харчах. Они вели себя так, будто Рогнеда обедала с ними каждый день.
Глава 22. Бубенцы на оленьих рогах
— И это зелье поможет мне найти Рогнеду? — Дарен изо всех сил старался не вдыхать резкий запах тухлятины, которым успела пропитаться изба.
Яга весело усмехнулась и добавила в ступку кроличьих внутренностей.
— Э-э, нет, милок. Это зелье поможет тебе приманить лешего, — она поднесла ступку к носу с шумно вдохнула. — О-ой, ещё пару капель горючай смолы добавлю-ка.
— Лешего? — Дарен ничего не понимал, но уже начинал беспокоиться.
— А ты думал, я тут тебе ручкой махну, два слова шепну, ногой притопну, в ладоши хлопну — и готово?
Дарен пожал плечами. В целом что-то такое он себе и представлял. Возможно, ещё искр и зловещих теней на стенах. Царевич редко имел дело с магией. Во всяком случае, так близко.
Яга пробурчала что-то себе под нос, посмотрев на Дарена, как на безнадёжного дурака, но объяснила:
— Лешие на рогах носют бубенцы да колокольчики. Умыкни один да возвращайся.
— Зачем?
— Ясень-пень, зачем! — объяснять и растолковывать Яга явно не любила. — Он поможет тебе не заплутать.
Дарен ждал, что она продолжит, но бабушка молчала. Вытряхнула на стол содержимое ступки и скатала в три чёрных шарика.
— Всё, ступай! — она сунула липкие шарики в ладонь Дарена и принялась выталкивать его из избы. — Выйдешь из рощи, увидашь поле. За полем — лес. Заходи поглубже, да разводи костёр на закате. Один брось в костёр, два положи рядом да жди. Первым с лешим не заговаривай, жди.
— И как мне его попросить? — Дарен пытался сопротивляться, но Яга уже вытолкала его за дверь.
— А вас, царевичей, просить не учуть? — буркнула бабушка и хлопнула дверью. Потом снова её открыла и добавила. — Кафтан да рубаху наизнаку вывернуть не забудь, а то не выйдет к тебе он.
Дверь снова хлопнула, оставив Дарена наедине с кучей вопросов. И сколько бы он ни стучал, Яга ему не открывала.
***
Рогнеда сидела на крыльце дома, привалившись к перилам, и смотрела на кур, которые свободно гуляли по двору. Солнце согревало лицо. Вячко с братом Елем сидели на сарае и по просьбе отца пытались залатать соломенную крышу. Они больше баловались, чем работали: смеялись, запихивали солому друг другу под рубахи на манер горба или пуза, — но никто их не одёргивал. Отец — Людмил — отправился сеить морковь и свёклу. А мать — Надежда — вместе со Жданой вешали бельё в дальнем углу двора.
Рогнеда увлечённо следила за тем, как пара петухов дралась то ли из-за пшена, то ли из-за кур.
Когда яд гуля вымылся из крови отварами Варвары, раны начали затягиваться быстрее.
