Тогда она оделась и ушла из дому. Шла по темным улицам, разбрасывала ногами опавшие листья в парке, выпила две чашки какао в забегаловке на углу. Старалась не думать вообще ни о чем. Чтобы голова стала пустой-пустой. Чтобы случилась перезагрузка и настигло озарение.
Набродившись и устав, она вернулась домой и застала в гостиной прелестную картину. Жанна держала в вытянутой руке пинцет для выщипывания бровей, в котором был зажат сушеный сверчок, и осторожно, как мину, совала его в коробку с Котей.
– Ай! – она отдернула руку. – Ромка, Ромка, смотри, он съел!
– Ну да! И еще хочет. Помнишь, как мы с тобой крокодилов в Таиланде кормили? Похоже, да?
– Крокодилы не такие противные, – отрезала Жанна.
– Зато этот сообразительный. Ишь как зыркает! Слушай, ему нормальный дом надо. Большой террариум. Давай в том углу поставим? Я закажу «умную» систему освещения. Я уже на сайте посмотрел...
– Тебе бы только девайсы разные заказывать! Нет, не в гостиной. Лучше на лоджии, там света больше. Ему там больше понравится.
Увидев дочь, Жанна выпрямилась и нахмурилась. Алёна приготовилась услышать упрек, но Жанна холодно сообщила:
– Я договорилась насчет твоих… ящериц. Их возьмут в Центр детского творчества, в живой уголок. Оптом. Звони своим биологам.
– Спасибо, мама.
– И попрошу тебя не пороть горячку, – добавила она с легким раздражением. – Захочешь съехать – ладно. Но задержись еще на недельку-две. Это твой дом, хоть ты и придумала себе невесть что... Попробуем найти компромисс. Как взрослые люди.
– Давай, попробуем, – Алёна пожала плечами и ушла к себе. У нее не осталось сил радоваться этой маленькой победе. Да и была ли она ей нужна, эта победа?
Было немного страшно идти в университет на следующий день. Она хотела и боялась встретиться с Онежиным.
Как и предсказывал дядя Рома, он так и не позвонил.
Значит, действительно обидчивый! Неприступный, несгибаемый!
Вот, наверное, сейчас собой гордится. Лелеет свое самолюбие.
Ну и пусть его. Она ни за что не позвонит ему первой.
Дядя Рома говорил умные вещи, но он не знает, как гадко она себя чувствовала в момент разоблачения.
Она тоже обидчивая и гордая. И за парнем бегать не станет, пусть он даже целый профессор. Это унизительно. Он выставил ее дурочкой и еще обозвал самовлюбленной и избалованной.
...Потом предложил остыть и поговорить через несколько дней, и принести друг другу извинения.
Вот и пускай решает, остыл он уже или нет! А то откуда ей знать? Позвонит ему, а окажется, что поторопилась, и он все еще не остывший. И что тогда?
И извинения пусть первым приносит. Настоящие. Те были недостаточно убедительные! Ей за последние дни как-то уже надоело перед всеми извиняться и оправдываться. В первую очередь перед собой!
Алёна повторяла эти доводы снова и снова, пока не почувствовала себя задиристой, сильной и готовой ко всему. Главное – сохранить этот настрой до пятницы, когда у них будет занятие с профессором Онежиным.
Весь следующий день она проверяла телефон каждые полчаса, но со знакомого номера не было ни звонков, ни сообщений. Тишина.
К вечеру сдалась – зашла на сайт университета, на страницу с расписанием и нагрузкой, и выяснила, что «д-р техн. наук проф. Г. Г. Онежин» появляется в университете нечасто. Он работал на четверть ставки и взял всего одну дисциплину – лекции, практикумы и проекты на их курсе. Но также мелькнуло сообщение о консультациях для магистрантов.
И аудитория указана, и время. Завтра, в четверг. Третьей парой. В главном корпусе, на третьем этаже.
«Мне эта информация ни к чему, – сказала себе Алёна, закрывая страницу. – Я просто так посмотрела. Из любопытства!»
...В четверг в конце второй пары Алёна внезапно вспомнила, что на третьем этаже стоит автомат с кофе, который умеет делать мокачино с сиропом. А ей как раз ужасно захотелось мокачино с сиропом! Что тут такого?
На перемене она ускользнула от Валентина, который эти дни таскался за ней как хвост, лез с любезностями или оказывал ей разные мелкие услуги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
С колотящимся сердцем она поднялась на третий этаж и провела возле кофейного автомата уйму времени. Пропустила двух знакомых студенток без очереди, потом долго возилась с кнопками выбора напитка… и воровато, украдкой, оглядывала коридор.
И, наконец, увидела профессора Онежина. Но вот только встреча не принесла ей никакого удовлетворения.
Он появился не один, а в компании двух старшекурсников. Но не только! Стоило ему подойти к кабинету, как невесть откуда вынырнула красавица Вероника, держа в руках стаканчики с кофе, и один вручила Онежину с милейшей улыбкой!
Тот взял, рассеянно кивнул ей, не прерывая разговора с магистрантом, а Вероника сделала умное лицо и нахально влезла в разговор! Открыла методичку, что-то спросила… Онежин терпеливо отвечал, и а потом одобрительно улыбнулся! А пригласил ее войти в кабинет вместе с магистрантами!
Алёне показалось, что вся кровь в ее теле превратилась в лаву и разом хлынула ей в голову. Даже глазам стало горячо.
Вот ведь, Вероника... такая-сякая!… а этот-то, а этот..!
Подумать только, она еще очередь Веронике уступила у автомата, чтобы та купила кофе!
А кофе оказался для Онежина, на которого Вероничка открыла охоту! И даже методичку для этой цели у кого-то выпросила! Своих-то у нее отродясь не водилось, не любила она таскать объемные рюкзаки, а носила с собой клатч, в который только блоху и можно посадить!
А он... А он! Как он ей улыбался! И кофе взял из ее рук! И их пальцы соприкоснулись!
Уууу, профессор кислых щей!
Может, у него привычка такая – выбирать студентку на потоке и заводить с ней шуры-муры? Раз с самой умной не вышло, решил замутить с самой красивой?
Она горестно покачала головой и приказала себе рассуждать разумно. Нечего поддаваться глупым эмоциям.
Вероника могла просто напроситься к нему писать курсовую. Не мог же он отказать ей безо всяких на то оснований. У Вероники ведь не только красивое личико, но и мозги есть, хоть звезд она с неба не ловит и ужасная лентяйка. Она еще прошлый раз показала свою заинтересованность. Вот и старается. Онежин не виноват. Наверное.
Алёна отхлебнула остывший мокачино. Напиток показался пресным. Потому что она была отравлена новым для нее вкусом – горьким вкусом ревности.
В тот день она увидела Онежина еще раз, когда вышла после занятий на крыльцо. Алёна привычно поискала глазами на стоянке черный байк, и изрядно удивилась, когда увидела, как Онежин открывает дверцу большого серебристого автомобиля и собирается сесть внутрь.
По причине холодной погоды на Григории Григорьевиче поверх костюма красовался элегантный плащ, и Алёне стало печальнее прежнего.
Никак она не могла привыкнуть к его новому образу. Она скучала по байкеру Жеке.
Онежин увидел Алёну, выпрямился и посмотрел на нее пронизывающим взглядом.
А Алёну в этот момент обнял за плечо Валентин.
– К Кощею в бар когда идем? В субботу? Планы не поменялись? – озабоченно допытывался он, нагнувшись очень близко. Его губы почти залезли ей в ухо.
Онежин отвернулся и сел за руль.
Алёне от досады захотелось двинуть Валентину локтем поддых, но потом она посмотрела в его красивую, умильную физиономию и приказала себе думать позитивно и ценить то, что есть.
Что она бесится!
Вот Валентин – парень, в которого она была влюблена несколько лет! И теперь он из кожи вон лезет, чтобы ей угодить!
Ее мечта сбылась. А другая мечта оказалась не мечтой, а мимолетным капризом. Который скоро забудется.
Однако еще нужно пережить Онежинскую лекцию в пятницу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *
Утром в пятницу Жанна зашла в комнату дочери да так и застыла в дверях, наблюдая, как Алёна вытаскивает из шкафа то блузку, то платье, то юбку, прикладывает к себе, смотрит в зеркало, делает несчастное лицо и бросает неугодившую вещь на кресло.
– Алёна, что за фэшн-шоу в восемь утра? Ты на занятия опоздаешь, – она выразительно постучала алым ногтем по стеклу наручных часов.
