— Ты можешь попарить их, если болят.
— Попарю. — Черт побери этот его холодный тон! — Думаю, Доре Ли тоже придется попарить ноги.
— Вот как?
Бэннер невесело рассмеялась, потом коротко и раздраженно выдохнула:
— Ха! — Это вышло у нее с натугой. — Этой девице все равно, с кем танцевать, лишь бы это был мужчина.
— Правда? — Он перекинул сигару из одного угла рта в другой.
Бэннер очень хотелось вырвать ее изо рта Джейка, но она не посмела.
— Весь город знает про ее отношение к мужчинам.
— Гм, — задумчиво произнес Джейк. — А я думал, она хорошая.
— Хорошая! Конечно, ты так думал.
— Так я и думал.
— Не жалеешь, что везешь домой меня? Уверена, ты предпочел бы провожать Дору Ли.
Джек молча пожал плечами, но с таким видом, который только подлил масла в огонь.
— Я видела, как вы вместе ускользнули. Ну и что? Она такая, как о ней говорят? — И, не дожидаясь ответа, продолжала:
— Убеждена, так и есть. Я видела эту глупую улыбочку на ее физиономии, когда вы возвращались. Ну просто стыд! — Бэннер покачала головой. — Не сомневаюсь, ты целовал ее. Не говоря уж про все остальное. Ты ведь ее трогал, да? Я слышала, она позволяет… Ну, я даже не могу это произнести. — Бэннер снова откинула голову. — Она непристойно грудастая. И еще гордится этим! И вся эта ее детская пухлость, которая еще не прошла… Наверное, на тебя произвела впечатление ее фигура. Она тебе что-нибудь показывала?
Джейк затянулся сигарой, медленно выпустил колечки дыма, потом швырнул ее в реку, когда повозка въехала на мост.
— Если я целуюсь, то никогда про это не говорю, Бэннер. — Он уставился на нее своими проницательными голубыми глазами. — И ты особенно должна бы этому радоваться.
Если бы Джейк ударил ее, она не была бы так поражена, обижена, ранена. Бэннер озадаченно уставилась на него. Весь воздух словно вышел из ее тела. А с ним и воинственный дух. Бэннер отвернулась, не в силах больше смотреть на него.
Джейк выругался про себя. Он тоже кипел от ревности. И тут же ему передалось настроение Бэннер. Казалось, повозка вспыхнет огнем, если они оба потеряют над собой контроль. Подавив собственные чувства, Джейк позволил ей высказаться. Он ненавидел себя за то, что ему пришлось сделать. Но проявил жестокость из добрых побуждений.
Но может, он был слишком жесток? Может, ему следовало обнять ее и извиниться? Может, он должен просто…
Нет, Джей. Если ты обнимешь ее, твои добрые намерения полетят к черту.
Волосы Бэннер были такие темные, такие соблазнительные в ночи. Ему нравилось чувствовать щекой их шелковистое прикосновение. Когда Бэннер нет рядом, он скучает по ее запаху. Она такая прелестная в своем нарядном платье, ее грудь под кокеткой такая зовущая в серебристом свете луны.
Джейк уверял себя, что его нежность к Бэннер — это нежность дяди к племяннице, но аргумент был слишком неубедительным. Его чувства совсем иные, чем те, которые бывают при таком родстве. Не хватало к его грехам прибавить грех кровосмешения.
Нет, Джейк. Не прикасайся к ней. Вы уже совершили глупость. Причем она поплатилась за это. Не веди себя снова как дурак.
Когда повозка въехала во двор, Бэннер выскочила, торопясь поскорее и подальше убраться от него. Сердце Джейка разрывалось, когда он смотрел, как девушка, гордо выпрямившись, шла к двери. Джейк понимал, она слишком унижена, и не мог оставить ее вот так, ничего не сказав.
— Бэннер!
Она остановилась, слегка склонив голову, но потом снова вздернула ее и обернулась с вызывающим видом.
— Да?
— Мне не стоило это говорить.
— Но это ведь правда, не так ли?
Взгляд Джейка перескакивал с одного предмета на другой, только бы не смотреть на нее, не позволить себе увидеть страдания Бэннер. Однако он знал: ради безопасности нельзя облегчать ее муки. И все же Джейк не спешил пожелать ей доброй ночи, оттягивая этот момент.
— Росс рассказал мне об одном посреднике в Форт-Уэрте. Этот человек мог бы подобрать нам небольшое стадо коров по сходной цене. Что скажешь?
Но Бэннер не хотела говорить о коровах. Она собиралась спросить, почему Джейк Лэнгстон так ненавидит ее. Он на самом деле ее ненавидит? Презирает за то, что она с ним сделала? Может, смеется над неуклюжими попытками заманить его в брак?
— Делай, как сам считаешь нужным. Ты у меня старший рабочий.
— Понятно. — Джейк смущенно крутил поводья. — Пожалуй, поеду на днях в Форт-Уэрт и повидаюсь с ним.
— Поезжай, если надо. Он кивнул.
— Ну ладно, спокойной ночи.
Пожалуйста, Бэннер, не смотри на меня так. Мне хочется обнять тебя, но я не могу.
— Спокойной ночи.
Джейк, почему ты наказываешь меня за грех, совершенный нами обоими? Не надо меня так сильно ненавидеть за это.
— Запрись как следует, слышишь? Я помню, какая ты сладкая, Бэннер. Я хочу тебя. Но я не могу, не могу, не могу.
— Запру. Спокойной ночи.
Ты был такой милый той ночью. Такой нежный, заботливый. Почему сейчас ты суровый и грозный?
Бэннер вошла в темный дом и закрыла за собой дверь. Джейк дождался, пока загорится свет в ее спальне, а потом потащил повозку в сарай.
— О Боже!
Три полена с грохотом выпали из рук Бэннер на землю. Одна рука метнулась к губам, чтобы не вырвался крик. Другая легла на живот.
— Что ты тут делаешь?
Из темноты вышел Грейди Шелдон и нерешительно шагнул к ней.
— Как ты, Бэннер? — спросил он заискивающим тоном. Девушка оправилась от шока, хотя тревога не оставила ее. Джейк и ковбои работали далеко от дома. Она была одна в доме и ходила за дровами, сложенными за сараем. Сейчас Бэннер испугалась бы любого мужчину, поджидавшего ее на крыльце. И уж тем более этого.
Но она подавила свой страх, его вытеснила злость — подумать только, какая наглость! Бэннер наклонилась за упавшими дровами, а выпрямившись, посмотрела на него с полным безразличием.
— Как я, Грейди? А тебе-то что? И вообще, какая наглость — явиться сюда! Если не уберешься через десять секунд, я тебя пристрелю.
Бэннер направилась мимо него к двери, но он схватил ее за руку и заставил остановиться.
— Бэннер, пожалуйста. Мне надо с тобой поговорить.
— А мне не надо. Проваливай отсюда и никогда больше не появляйся.
— Ты слышала о моей… моей жене?
Она бросила дрова на крыльцо и одарила его уничтожающим взглядом. Ванда и Догги Бернсы сгорели в огне. Это событие, случившееся на следующий день после приема в доме Коулменов, потрясло город. Джейк рассказал ей все, вернувшись из поездки в Ларсен. Это произошло две недели назад.
— Мне жаль, Грейди. Такая трагическая смерть. Но это не имеет ко мне никакого отношения.
