нужно. Никому это не интересно, все ждут возможности разбить костер, хотя здесь нам этого делать не дадут, уже сказали.
– Виктория Андреевна, а как же костер? Мы зря картошку таскали?
– Я вам, ребята, потом покажу, где можно будет, – влезает в разговор инструктор. – Но строго под моим наблюдением. Разводить костер, знаете ли, тоже нужно правильно. Вот если сделать это среди сухостоя, можно запросто организовать пожар, а нам ведь этого не нужно, верно?
Молча следуем дальше.
– Может, сбежим? – предлагаю все-таки Ане.
– Куда? – смотрит на меня удивленно. – Заблудиться и потеряться?
– Зато вдвоем.
– Нет уж, я спать хочу в постели, а не на листьях.
– Аргумент.
До вечера кое-как терпим, а потом и вовсе начинаем куражиться. Всем весело, музыку включаем негромко. Под шумок утаскиваю Аню к деревьям, зажимаю за широким стволом и целую. Есть особая романтика в том, чтобы вот так целоваться под открытым небом, под шум компании подростков и потрескивание веток костра.
– Полнолуние, – сообщает Аня, подняв голову вверх.
Пользуясь моментом, впиваюсь губами в тонкую белую кожу на ее шее. Всасываю аккуратно, но подозреваю, что все равно останется след.
– Осторожнее, – тут же меня отчитывает. – Как маме потом в глаза смотреть?
– Смело. Скажешь, я оставил.
– Дурак.
– Я просто…
Замолкаю, едва не признавшись в любви. Так, оказывается, легко забыться.
– Что? – тут же переспрашивает.
– Ничего. Нравится тут?
– Очень, – улыбается широко. – А тебе?
– Тоже.
– Пойдем к остальным?
– Давай постоим еще немного.
Аня кивает и обнимает меня за шею. Я же пытаюсь понять, когда меня так угораздило. Совсем недавно я ее терпеть не мог, а сейчас… любовь? Хотя я ведь понял это задолго до того, как захотелось сказать. Не понять было невозможно.
– Давай ко всем! – требует.
– Иди, – отпускаю. – Я через минуту.
Аня уходит, а я стою, уперевшись ладонью в дерево. Дух перевожу. Думаю, как ей сказать теперь, когда самый подходящий и романтический момент потерян. Иду следом за Аней. Слышу доносящийся гогот и иду на этот звук. Интересно ведь, над чем все так смеются.
– А ты что, думала, в тебя реально влюбились? – слышу голос кого-то из одноклассников.
– Глупая.
Снова хохот. Не знаю, что меня так тянет вперед, но я иду, ощущая, как изнутри стучит сердце. На разрыв.
Одноклассников вокруг костра замечаю сразу. Учительницы с инструктором, правда, нет. Зато Аню вижу. Она стоит дальше всех. Одна. С опущенной вниз головой. Подхожу ближе, кладу руку ей на талию, еще не понимая, не осознавая до конца, что все сказанные слова ей адресованы.
– Молодца, Огнев! Сыграл – вышка.
– Красава.
На меня сыплются комплименты. Я хоть и не понимаю, что произошло, но чувствую, что что-то очень ужасное. На Аню посмотреть не могу, а когда решаюсь, сталкиваюсь взглядом с ее глазами, полными слез.
– Как ты мог? – спрашивает она. – Ты же… ты… говорил, не будешь.
Я не успеваю среагировать, как она отстраняется, а затем и вовсе убегает. Следую за ней сразу же, но ребята меня останавливают. Поздравляют.
– Красавчик, Огнев, – бубнит Женя. – Обошел всех!
– О чем ты? – фокусирую на нем взгляд, понимая, что Аня уже скрылась из виду, а парни просто не дают пройти.
– О споре вашем мерзком, – звучит девичий голос рядом.
Поворачиваю голову и вижу Элю. Она стоит с чашкой в руках и смотрит на меня, затем переводит взгляд на Женю и спрашивает:
– Классно, правда?
– О чем ты? – хмыкает он.
Не знаю, почему обращаю внимание, но замечаю, как он напрягается. Пытается остаться равнодушным, но вижу ведь, что реакция на нее есть. Раньше не понимал, а сейчас, когда понял, что такое любовь, в глаза бросается.
– Быть слабаком, – отвечает Эля.
Он дергается к ней, но я его удерживаю, а затем, когда до меня доходит весь смысл, со всей силы отталкиваю. Подлетаю почти мгновенно, прикладываю локоть ему к горлу и вдавливаю в ствол рядом стоящего дерева. Все происходит очень быстро, так что никто вмешаться не успевает, да и не станет никто защищать его шкуру.
– Ты продолжил спор? – спрашиваю, хотя прекрасно знаю ответ.
– Я же сказал, что спор состоится.
Сжимаю кулак, но тут же разжимаю пальцы. Хмыкаю и отпускаю Соколова.
– Права она. Трус ты, Женя. Год назад не смог перешагнуть себя и признаться ей, что любишь. Я по твоим стопам не пойду, – мотаю головой и отступаю, чтобы шагнуть в темноту и найти Аню.
Глава 49
Аня
– А я говорила – не надо ехать в этот ваш поход, – возмущается мама, когда я третий день лежу в кровати с температурой.
– Мам, – пытаюсь что-то сказать, но тут же закашливаюсь.
– Все-все, молчу… ох, ну как тебя угораздило?
Пока Борис молчит, глядя на меня исподлобья, мама причитает. А ведь пришли просто узнать, как у меня дела, перед отъездом на работу.
– Давай градусник скорее, а то опоздаем.
– Не спеши, – успокаивает ее Борис. – Ты вообще могла взять больничный, так что пусть спасибо скажут, что на работу выходишь.
– И то верно, – кивает мама.
– Вот, – протягиваю ей градусник. – Я… нормально себя чувствую.
Снова кашляю. И в груди дерет неимоверно.
– А на градуснике тридцать восемь, – мотает головой мама. – Вот как идти на работу?
– Оставайся, – говорит Борис.
– Не могу.
– Мам… – хриплю. – Все нормально. Лекарства выпью, телефон рядом. Если что – я позвоню.
– Ладно, – соглашается, но нехотя. – Больше не пущу тебя в такие походы. Меня уверяли, что все будет в порядке.
Я уверена, что все так бы и было, но пока меня искали, я успела посидеть на холодных камнях и промокнуть под неожиданным дождем. Маме, конечно, ничего не сказали о том, что я
