себя уже записал?
– Ну, поиграться можно же?
– Поигрался ты уже…
***
– Я, возможно, процитирую классику, но… У тебя мама был? Папа был? – с горькой ухмылкой спросил Егор, как и все чистя технику.
– Был… – грустно ответил Ярослав.
– А почему ты такой злой?
– Да не злой я! – Каргин с размаху кинул тряпку вниз, но хотел в собеседника. – Извиняюсь, – он поднял кусок ткани и отряхнул от снега. – Больная тема.
– Приёмные родители? Родители-алкоголики? Наркоманы? Садисты? – Олдман неосознанно попытался кольнуть побольнее. Он делал это не специально. Видимо, подсознание дало ответ на жестокий приём.
– Нет.
– Рано умерли? Бросили тебя?
– Не. Они… были хорошими родителями…
– Чего? – Егор в недоумении замер.
– Они были хорошими родителями. Хорошими людьми. Но не для меня.
– Поясни.
– Обожаю слово «обыватель». Вот они были обывателями. Почти всё моё окружение было обывателями. Я больше тебе скажу, даже сейчас меня окружают обыватели.
– Обыватель, обыватель, – повторял Егор, пытаясь вспомнить значение этого слова.
– Человек, который не заботится о развитии своего внутреннего мира. Он больше печётся о материальном: какой сегодня завтрак, не разбилась ли машина, долбанный кредит за квартиру. Не спорю, о материальном мире надо заботиться, ведь мы являемся частью его, как ни крути… но… нельзя забывать о духовной составляющей. Главное в жизни, всё-таки, саморазвитие. Я читал, я учил, я пытался удовлетворить свои внутренние потребности. Знаешь, как-то я узнал, что моя мама в моём возрасте (ну, я говорю ещё про школу, старшие классы) была такой как я: есть хочу, есть нравится, должны быть перемены. Потом узнал, что это у многих подростков. Типа, гормональный сдвиг, это нормально. Как меня это бесило… Я не хотел взрослеть в плане становления обывателем. Так же и было: ты стал обывателем – молодец, ты стал взрослым. Тьфу! Я остался подростком! Революционером по натуре. Меня ломали, меня крутили… Вот вам! С вами останется лишь то, что внутри! Где теперь ваши машины и квартиры?! Деньги?! Зато со мной есть мной прочитанные книги, мои знания, мои умения. Вот мне и было сложно расти: моё духовное развитие всерьёз почти не воспринимали. Только некоторые ещё как-то уважали. А целью жизни должны были быть деньги, дом, машина, большая семья.
– Погоди, а с семьёй-то что не так? Семья же это… опора.
– Я тебе про что и говорю. Навязывалось то, что, неважно какая у тебя семья, ты должен её любить и уважать. А я придерживаюсь другой точки зрения: надо быть с теми людьми, с которыми тебе интересно. Ну, или выгодно. Просто… ты ж согласишься, в чём опора, если у вас разные взгляды? ДНК не даёт ничего особенного. Так-то мы все люди братья. А можно смотреть ещё обширнее. Я вообще это блатом называл: раз ДНК близкие, значит люби. Как можно любить того, кто тебе неприятен?! Вот я и был с семьёй, пока в школе учился: это было выгодно. В смысле, что даже законодательно я должен был быть с этой семьёй. А потом самостоятельность и я свалил. Заколебали. Делай то, делай так. Я сам себе хозяин! Быть надо с теми, с кем тебе интересно. Вот мне не интересно с людьми, которые мне близки по крови. Я с ними и не общаюсь. А вот с друзьями мне интересно. А не интересно – разбег. Всё просто.
– М-да… радикально.
– Да я по натуре радикал. Правда, обыватель есть в каждом. Я считаю это нормой. Мы всё-таки материальные существа, и чтобы развивать душу, надо развить тело. В здоровом теле здоровый дух. Поэтому всё-таки надо немного быть обывателем… Но я был довольно неплохим обывателем. Всё-таки интересно: чем я становился взрослее, тем больше вымывалась из меня обывальщина. Всё-таки, я становился самостоятельнее и независимее. Но я ещё долго сохранял привязанность к каким-нибудь вещам. Да даже сейчас, – он указал на тэкко-каги, висевшие на рукоятке меча, чтобы не царапать машину.
– Вы трите-трите нормально! – сверху крикнул Сергей.
– Слушай, а нахрена мы трём?
Ярослав работал влажной тряпкой, чтобы смыть всю грязь, а Егор следом сухой, чтобы убрать влагу, которая могла заледенеть. Но фактически, ни грязь, ни лёд никак не мешали и не вредили.
***
На пути большой город, миллионник. Окраина начиналась, как это обычно бывало, с частных домов. Где-то это старая деревушка, где-то коттеджный посёлок, а вот вообще пожарище, ещё свежее.
Похоже, пожар здесь был непросто так. Чувство того, что это был запланированный поджог, не отпускало. А ещё казалось, что зачинщиком был неясный последователь, вернее, приверженец, глобальной зачистки. Воображение так и рисовало картину прошлой ночи…
– Много я сделать не смогу, но руку свою обязательно приложу, – шмыгая носом и вытирая его рукавом курточки, парень вытряхнул из канистры остатки топлива и достал спички, тряхнув коробком.
– Ты чего делаешь? Хулиган, а ну пошёл вон! – крикнула какая-то дряхлая бабка, укутанная как на северный полюс, даже не понимая, что происходило.
– Не до вас щас! – отмахнулся парень и открыл коробок.
– Я всё матери твоей расскажу, что ты по ночам шляешься. А ну брысь!
– Да рассказывайте кому хотите! – огрызнулся он. – Сами-то что ночью делаете?
– Ты как со старшими разговариваешь? – старуха рассержено шагнула в его сторону.
– А не боитесь, что утюг дома включен? – парень хитро прищурился.
Бабка попыталась что-то ответить, но, погрозив кулаком, уковыляла домой.
Спичка чиркнула о бок коробка и воспламенилась. Это такой маленький огонёк, но виделось, как огромное всевластное пламя. И горящий кусочек древесины полетел в дом, он сразу вспыхнул, превращая ночь в день. Парень поднял ветку, тоже облитую топливом, поджёг её о край пожара и кинул в другой дом, который тоже загорелся. Подул ветер как раз в сторону других домов. Люди кричали, выбегали на улицу, а огонь беспощадно поглощал деревню…
***
В, казалось бы, пустой город въехала военная техника. Её тут же встретила оборона города: солдаты с автоматами, несколько танков, пулемёты и кучи других разнообразных боевых машин в нескольких экземплярах.
Начался бой техники: у кого крепче броня, у кого мощнее орудие, у кого круче снаряд.
Потерпев первую потерю в один внедорожник, Каргин дал команду отступить автомобилям, а эмчам вести диверсионную войну. После этого на поле боя остались лишь два танка и БТР (со стороны армии смерти), но при этом тут же начала взрываться вражеская техника, крушиться дома, люди вопили не то от боли, не то от испуга. Микролюди, как вирусы, проникали в систему и нарушали её, выводя из строя.
Медленно, но верно маленькая армия продвигалась, разрушая большой город. Дом за домом… Жители,
