— Отец перед смертью разделил свое имущество так, что старшему сыну выпало две трети от доставшегося невестке, да еще 425 рублей; среднему сыну…
Тут Глитовт запнулся и раздраженно воскликнул:
— Бред какой-то! Старику некогда было заниматься такой чепухой, есть вещи куда поважнее… Эту задачку мы пропустим!
ПРОФЕССОР ИЛИ АКАДЕМИК?
Когда основанная Петром I Академия наук начала свою работу, в документах и в устной речи все чаще стали употреблять слово «академик» вместо «профессор». Поскольку из-за терминологической путаницы могло сложиться неправильное представление о роде деятельности ученого, на втором публичном собрании Петербургской АН 1 августа 1726 года математик, одни из первых академиков Якоб Герман (1678–1733) счел необходимым сделать специальное разъяснение: профессор «излагает свою науку от ее начал», а главная задача академика — открывать новое «или в самом предмете, или в методе трактовки».
«ИЗДЕРЖКИ УНИВЕРСАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ»
Как-то раз Чарлз Кеттеринг — руководитель исследовательского отдела фирмы «Дженерал моторс» — в беседе с деканом Корнеллского университета Кимбеллом выразил удивление по поводу карьеры выпускников этого университета. И действительно, инженер-электротехник по специальности стал известным финансистом. Окончивший химический факультет возглавил крупнейшую страховую компанию. А получивший диплом инженера-механика прославился своими открытиями в химии и даже был избран президентом Американского химического общества…
— Что ж тут удивительного? — пожал плечами Кимбелл. — Обычные издержки универсального образования… Тот, кто умудряется закончить наше учебное заведение, может достичь успеха в любой профессии!
«ЧТОБЫ ДАТЬ СЕБЕ УСПОКОЕНИЕ…»
Страсть к знаниям, неиссякаемое любопытство — вот что отличало основоположника металловедения и теории термической обработки стали Д. К. Чернова (1839–1921). Он искренне не понимал людей, сетовавших на скуку, однообразие своих занятий, будучи убежден, что даже в простом деле открывается широкий простор для творческих поисков.
— Мы должны помнить, — не уставал повторять Дмитрий Константинович ученикам и коллегам, — что и налево и направо от нас бесконечность. Смотря в одну сторону, мы вооружаемся телескопом, а в другую — микроскопом. Между единицей и нулем можно поместить такое же количество величин, как между единицею и бесконечностью, а нам расстояние между нулем и единицей кажется маленьким.
Чтение в Русском металлургическом обществе своего труда «Афоризмы из области металлургии стали», в котором ученый попытался охватить единым взглядом мир бесконечно малого и мир бесконечно большого, он заключил неожиданным признанием:
— Вот я говорил о том о сем, как я воображаю себе молекулы, и все это лишь для того, чтобы дать себе хоть маленькое успокоение.
«НЕ ЗНАЮ, КАКАЯ ЭТО ПОЛОВИНА»
Ч. Кеттеринг не терпел той самоуверенности и амбициозности, которых преисполняются иные специалисты по получении диплома об окончании высшего учебного заведения. В связи с этим он любил рассказывать о своем знакомом профессоре-медике, который так наставлял своих питомцев — выпускников колледжа:
— Пять лет я учил вас всему, что знаю сам, водил по лучшим больницам, рекомендовал лучшие книги. Но теперь пришло время сказать вам самое главное. Половина того, чему я вас научил, не соответствует действительности. И самое страшное, я не знаю, какая это половина… Так что не вздумайте считать, что вам уже известно все, наоборот — вы всегда должны быть готовыми к встрече с неизведанным.
«ДАЖЕ ЕСЛИ КОНЧАЕТСЯ ПОБЕДОЙ»
В 1900 году Д. К. Чернов познакомился на Всемирной выставке в Париже с Рудольфом Дизелем (1858–1913) — создателем двигателя внутреннего сгорания. Имея много общего в творческих биографиях, они сразу поняли друг друга, почувствовали взаимную симпатию. И вот в разговоре с русским ученым немецкий инженер так обрисовал процесс работы над новым:
— Момент возникновения идеи есть самое радостное время для изобретателя. Это время размышлений и творчества, когда кажется все возможным, все осуществимым. Выполнение идеи… является все еще счастливым периодом жизни: это время преодолевания сопротивления природы, из которого выходишь возвышенным и закаленным, даже если ты потерпел поражение… Проведение изобретения в жизнь — это время борьбы с глупостью, косностью, завистью, злобой, тайным противодействием и с открытой борьбой интересов! Ужасное время борьбы с людьми, мученичество, даже в том случае, если все кончается победой!
ЧТО ЗАПОМНЯТ…
Насыщенность, плотность творческой жизни знаменитого конструктора, основоположника практической космонавтики, академика С. П. Королева (1906/07–1966) была такой, что минуты в ней надо бы приравнивать к часам. Одни из его соратников, академик Б. В. Раушенбах, вспоминает: «Работа шла буквально днем и ночью и в выходные дни… Стремление использовать каждую минуту приводило, например, к тому, что полеты на космодром совершались только ночью… Сергей Павлович просто не мог себе представить, что дорога может „съесть“ рабочий день». И в то же время С. П. Королев был врагом всякого рода штурмовщины и показухи, он придерживался мудрого правила «спеши медленно…».
— Имейте в виду, — поучал он своих сотрудников, — если вы сделаете быстро и плохо, то люди забудут, что вы сделали быстро, и запомнят, что вы сделали плохо. Если же вы сделаете медленно и хорошо, то люди забудут, что вы сделали медленно, и запомнят, что вы сделали хорошо!
ПРОЧТИ ЗАГОЛОВОК!
Выдающийся генетик, основоположник современного учения о биологических основах селекции и учения о центрах происхождения культурных растений, академик Н. И. Вавилов (1887–1943) нередко повторял, что из всех болезней самая опасная — невежество. И он самоотверженно боролся с этим недугом в советской биологической науке, твердо отстаивал научные позиции, несмотря на окрики. Легендарными стали его слова: «На костер пойдем, а от своих убеждений не откажемся».
В конце 1937 года, когда организованная травля генетиков была в самом разгаре, Николай Иванович отрецензировал, в числе других, статью Г. А. Машталера «Учение Т. Д. Лысенко и современная генетика». Перечитывая этот отзыв, невольно поражаешься мужеству ученого, его стойкости, убежденности в конечном торжестве истины. В частности, он писал: «Такие указания якобы генетиков, что „среда может действовать на организмы (генотипы) лишь уничтожающим и разрушающим образом“, не соответствуют действительности и попросту неверны. Стоит просмотреть работы таких современных генетиков, как Меллер, Морган, Дубинин, Тимофеев-Ресовский. — И далее не без иронии замечает: — О том, что современная генетика уделяет внимание развитию, можно судить по тому, что… Морган является одновременно эмбриологом. Одна из его книг, переведенная и на русский язык, называется „Генетика и развитие“».
КТО КОГО ЭКЗАМЕНОВАЛ?
Весной 1884 года в Петербургском морском училище шли выпускные экзамены. Воспитанник А. Н. Крылов (1863–1945) — впоследствии выдающийся советский ученый, академик, автор основополагающих трудов по теории корабля — сдавал предмет «девиация (отклонение) компасов», считавшийся особенно трудным. Не ограничившись учебником преподавателя Н. Н. Зыбина, далеко не полным и недостаточно ясным, Алексей Николаевич стал излагать доставшийся вопрос согласно другим источникам, поясняя свои доводы чертежом, который тут же набросал мелом на громадной доске.
Однако ответ был прерван категорическими словами Зыбина:
— Сотрите, у вас неверно, переходите к следующему вопросу.
— Позвольте вам доложить, господин капитан 1-го ранга и доказать, что у меня верно, сделав более крупный чертеж, — возразил Крылов.
— Делайте, неверное останется неверным, — снисходительно согласился экзаменатор.
Не успел Крылов закончить чертеж, занявший почти половину доски, как Зыбин снова его перебил:
— Извините, у вас все верно, я ошибся. Благодарю вас! — и поставил наивысший балл.
Интересная деталь: А. Н. Крылов настолько увлекся этим предметом, что написал ряд важнейших трудов по теории магнитных и гироскопических компасов.
О ВРЕДЕ ПЕРЕКУРОВ
Крупный советский кораблестроитель В. А. Никитин (1894–1977) обязательно беседовал с каждым молодым специалистом, приходившим после окончания вуза в его КБ.
— Чертить любишь? — спрашивал он.
— Люблю, — отвечал новоиспеченный инженер.
— А усидчивость есть?
— Есть.
— Вот это неплохо, очень даже хорошо. Тогда все у тебя получится… Только, смотри, курить не ходи. Станешь курить сплетни, слухи будешь знать, а уж дело-то знать не будешь…
