– Винни Пух? – заинтересовался любопытный Франк ван Либеке. – Кто это такой? Странствующий паладин?
– Можно и так сказать. Наш паренёк, если коротко. Причём, в доску…. Всё, за работу. Я займусь костром и сбором дровишек на ночь. Франк и Отто мне помогут. Людвиг и Томас, расседлайте и накормите коняшек овсом. С травой-то здесь откровенно негусто. Ламме, принеси воды от реки. Да, пожалуйста, побольше. Ян и Герда, вам, как и всегда, кашеварить. Походные шатры? Не будем, пожалуй, заморачиваться. Ночи нынче тёплые. И в фургончиках поспим. Не графья с герцогами, чай…
– И-а? – забеспокоился Иеф.
– Гав? – поддержал Тит Шнуффий.
– Ах, да. Чуть не забыл про вас, – засмущался Даниленко. – Ну, право, не знаю…. Значится так. Вы, друзья, назначаетесь главными координаторами. То бишь, старательно присматривайте за лентяями в человеческих обличьях. Поторапливайте, советуйте, поправляйте. Руководите, короче говоря…. Всё, надеюсь, ясно? Выполнять!
После скромного, но сытного ужина, когда уже окончательно догорел тревожный багровый закат, а на ночное испанское небо высыпала бесконечная стая ярких звёзд, все ван Либеке и Гертруда разбрелись по фургончикам. То бишь, отправились на покой.
А Тиль у Макаров остались у костра – дежурить первую половину ночи, мол: – «Кто эту Испанию знает? Вдруг, вокруг полно гадких убийц и подлых грабителей?».
Они, подстелив на землю кусок старого войлока, сидели возле ласкового огня и, попивая – под свежий козий сыр, купленный ещё днём у оборванного пастуха – сухое красное вино, вели неторопливые беседы.
По другую сторону костра расположились Иеф и Тит Бибул. Ослик и пёс отчаянно зевали, но спать не уходили. Видимо, из вежливости и братской солидарности…
– Слушай, а почему ты решил ставить именно «Каменного гостя», вышедшего из-под гениального пера нашего Александра Сергеевича? – спросил Лёнька.
– Это не совсем так, – задумчиво щурясь на пламя костра, признался Даниленко. – Речь, честно говоря, идёт о сборной солянке. Буду рассказывать по порядку…. У «театрального» Дон Жуана существовал реальный прототип, представитель одного из аристократических севильских родов, живший несколько веков назад. Звали его – «дон Хуан Тенорио». Тот ещё был деятель, мама не горюй. Бражничал и пьянствовал. Активно волочился за девицами и замужними дамами. Постоянно дрался на дуэлях. Занимался прочими гадкими непотребствами…. А потом дон Хуан окончательно и бесповоротно утратил чувство меры. Убил, понимаешь, командора Гонзаго де Ульоа, а его юную дочь похитил и обесчестил. Отомстить убийце и насильнику взялись монахи-францисканцы. Оказывается, что и среди слуг Божьих встречаются честные и благородные люди…. Монахи – от имени молодой и красивой аристократки – назначили сеньору Тенорио свиданье. Естественно, ночью и в церкви, где был похоронен командор Гонзаго. Любвеобильный и пылкий дон Хуан пришёл на свиданье. Там ему отвязанные францисканцы и проломили голову. Проломили, а после этого распустили слух, что во всём, якобы, виновата каменная, внезапно ожившая статуя командора…. Эта история произвела на современников неизгладимое впечатление. Её стали рассказывать в назидание юношам. Мол, не стоит чрезмерно распутничать. За это и отгрести можно – по полной и расширенной программе…. Естественно, что данный модный сюжет был использован и многими ушлыми драматургами. Первым из них был знаменитый испанец Тирсо де Молина…
– Подожди, остановись – попросил Лёнька. – Получается, что мы будем ставить пьесу, уже хорошо известную в Испании? В чём же здесь заключается фишка?
– Нет, эта пьеса здесь неизвестна. Она, вообще, ещё нигде не известна. Сеньор де Молина напишет своего «Севильского распутника и каменного гостя» лет так, – Тиль слегка задумался. – Лет так через семьдесят пять. Очередной «плагиат на опережение», как ты любишь выражаться…. После Тирсо де Молина к этой теме обращались (обратятся?), и многие другие знаменитые литераторы. Например, такие, как: мэтр Джилиберти, месье Даримон, месье де Вильё, великий Мольер, юное дарованье Том Корнель, мечтательный лорд Байрон, наш непревзойдённый Пушкин. Ну, и так далее. Всего более ста пятидесяти талантливых и весёлых рыл…. Поэтому мы будем ставить нечто среднестатистическое. Из серии: – «С миру по нитке…». Главное, что действие будет происходить в средневековом Толедо, а главную героиню будут звать – «Анной».
– Почему – Толедо?
– Во-первых, раньше именно там – долгие-долгие годы – и располагалась испанская столица. Всего несколько лет назад двор Филиппа Второго переехал в Мадрид. А, во-вторых…. Сейчас я тебе расскажу краткую биографию достославного Фернандо Альвареса де Толедо, герцога Альбы Третьего. Слушай…. Отец Фернандо погиб во время очередной войны с маврами. Поэтому мальчика, отобрав у матери, воспитывали в доме деда, Второго герцога Альбы, человека мрачного, мнительного и жестокого. Сиротинка горькая, короче говоря, обделённая отцовской и материнской лаской…. Потом, уже в отрочестве, нашего героя забрали в Толедо, во дворец. Почему – забрали? А его родная бабушка, видите ли, была родной сестрой королевы Хуаны Энрикес. То есть, Фернандо Альварес состоял в кровном родстве с самим Карлом Пятым. Тут всё оно и завертелось…. С одной стороны – несчастное детство, постоянные тумаки, нравоученья и брань. С другой – голубая кровь, личное покровительство императора и полная безнаказанность. Термоядерная смесь, блин горелый…. Ударился молодой герцог Альба во все тяжкие. Особенно касаемо женского пола. Соблазнял, бросал. Вновь соблазнял…. Естественно, не обошлось и без тёмной истории. Однажды, в патио собственного дома, был найден граф Эболи-средний. Мёртвый, понятное дело, с кинжалом в спине. А в доме обнаружили и его шестнадцатилетнюю дочь Анну. Мёртвую, ясные оливки, в петле. Потом нашли и предсмертную записку, мол: – «В моей смерти прошу винить Фернандо Альвареса де Толедо, герцога Альбу Третьего…». Разразился страшный скандал. Многочисленные и воинственные Эболи принялись усердно точить кинжалы. Но вмешался всесильный император Карл и разрулил ситуацию: лёгкомысленного Фернандо Альвареса срочно женили на юной Марии Энрикес, дочери графа Альба-дель-Листе. А ещё через полтора месяца отправили на войну. То ли в Венгрию, то ли в Германию. Карл Пятый был очень воинственным человеком. Вот, собственно, и вся история…. Понял теперь, увалень фламандский, в чём заключается мой гениальный план?
– Конечно. Ага. Понял, – потерянно пробормотал Макаров. – Как не понять? Чай, не тупее тупых…
– Вот, и ладушки, – поднялся на ноги Тиль. – Сиди, братишка, поддерживай огонь, да посматривай по сторонам.
– А ты куда?
– Пойду к реке, искупаюсь. Иеф и Тит Шнуффий. Как вы относитесь к ночным водным процедурам? Положительно? Тогда – за мной…
Утром они въехали в Альба-де-Тормес.
Не обошлось, правда, и без происшествий. Не хотели заспанные стражники открывать городские ворота. Мол: – «Бродячих циркачей не заказывали. Наш герцог очень строг и шутов не жалует. Проезжайте мимо, голь подзаборная…».
Пришлось Тилю слезть с повозки и продемонстрировать – через железную решётку в правой створке ворот – конверт с ярко-оранжевой печатью Молчаливого.
Эффект не заставил себя долго ждать. Мерзко и долго заскрипел ключ в ржавом замке, ещё через минуту створки ворот плавно разошлись в разные стороны.
Два солдата, на широких поясах которых висели короткие мечи в деревянных ножнах, остались стоять на месте. А третий, прислонив алебарду к каменной стене, резво засеменил в сторону чёрного замка.
– Стоять! – не терпящим возражений голосом велел Даниленко. – Вернуться! Молодец…. К герцогу направился?
– Так точно. Доложиться.
– Про конверт с печатью принца?
– Ага, – покорно выдохнул стражник.
– Ага – хрен старого быка, – передразнил Тиль. – Передашь дону Фернандо следующее. В Альба-де-Тормес прибыла знаменитая театральная труппа «Глобус и клоуны». Завтра, сразу после первого «вечернего» колокольного звона, мы дадим на городской площади спектакль под названьем – «Каменный гость». За этим знаковым представлением уже наблюдали (и одобрили его), все знатные представители фламандской аристократии. Например, принц Оранский Вильгельм, а также Эгмонт Ламораль и Горн Филипп де Монморанси…. Повтори!
– Принц, Эгмонт и Монморанси.
– Молодец. Продолжаю…. Возможно, что по прибытию в Мадрид данный спектакль будет сыгран и перед венценосными очами короля Филиппа. Мы почтём за честь, если высокородный герцог Альба – завтра вечером – почтит своим вниманием нашу театральную площадку…. Повтори!
– У короля Филиппа – венценосные очи. Он обожает смотреть спектакли. А вы будете польщены, если наш герцог заявится к вам в гости…
– Ладно, и так сойдёт. Свободен…. Но, Буцефал! Трогай!
– Собор, церковь, собор, – комментировал Лёнька. – Снова церквушка…. Интересно, зачем в крохотном городке наличествует столько зданий, предназначенных для служителей культа? Кстати, командир хренов, а почему мы даём спектакль завтра вечером, а не сегодня?
