– Подожди, лицедей. Остановись, – спрятав лицо в ладони, попросил Молчаливый. – А, как же я? Что будет со мной?
– Вы, проявив осторожность и благоразумие, останетесь в живых, ваше Высочество. Более того, возглавите – с течением времени – силы фламандского сопротивления.
– А, дальше?
– Дальше будет война. Жестокая и кровопролитная. Она может длиться долгие годы…
– Ты сказал – «может длиться»? Я не ослышался?
– Нет, не ослышались, – подтвердил Даниленко. – Пророк говорил, что Будущее можно «исправить». Если в Настоящем, конечно, действовать правильно. То есть, если совершать в Настоящем нужные поступки.
– У тебя, клоун, есть конкретный план? – встрепенулся Оранский. – Впрочем, подожди. Ничего не говори, – обжёг Лёньку недоверчивым взглядом. – Пойдём. Пройдёмся. Поговорим…
Принц и Тиль удалились.
– Жлоб усатый, – вставая со стула, проворчал Макаров. – Вдолбил себе в упрямую голову всякую хрень и теперь выступает, блин. Мол, все толстые и упитанные люди – тупые. Затейник хренов. Хотя, с другой стороны, принц крови. Имеет полное право – на всякие причуды…. Ладно, прогуляемся немного по аристократическим средневековым апартаментам. Когда ещё доведётся в следующий раз? Стеновые панели морёного дуба. Конечно, очень красивый цвет, тёмно-фиолетовый, местами – аметистовый. А, кто это у нас выползает из межпанельной щели? Кругленький такой, упитанный, тёмно-бурый? Классический средневековый клоп, понятное дело. Форсу много, а с клопами справиться не может. А ещё принц, ёлы-палы смолистые…. Так, низенькая неприметная дверка. Что, интересно, за ней? Открываем. Фу, как в нос дерьмом шибануло. Закрываем. Капризный принц, понимаешь, а приличного ватерклозета придумать не может. Фраер усатый…. Ага, книжный шкаф. Что тут у нас? М-м-м…. Похоже, что только религиозная литература. Похождения и подвиги всяких Святых, не более того. Ну-ну. Мнит себя образованным принцем, а на книжных полках нет ни одного романа о любви…
Минут через сорок-пятьдесят Лёньке окончательно надоело бродить по покоям Молчаливого. Он вернулся в Голубую гостиную и устроился возле открытого окна.
Стоял, молчал, дышал полной грудью свежим фламандским воздухом, думал о всякой всячине, грустил о Неле.
Наконец, появились Оранский и Даниленко – повеселевшие и, явно, довольные друг другом.
– Что же, Уленшпигель. Всё весьма дельно. Весьма, – состроив уважительную гримасу, заявил принц. – Может, у тебя всё и получится. По крайней мере, хочется надеяться на это…. Надо бы выпить. В горле пересохло. Открой-ка, вот, тот шкафчик розового дерева. Выставь на стол бутылку и два…. Бутылку и три бокала. До краёв наливай. Полнее…. Этот благородный напиток доставили из Франции. Презент от дальних родственников…. Гудзак, присоединяйся. Так и быть…. Итак. За что пьём, Уленшпигель?
– За Фландрию, – предложил Тиль.
– Согласен. За Фландрию!
«Очень хороший коньяк», – ставя на столешницу опустевший бокал, мысленно отметил Макаров. – «Даже не ожидал…. А Молчаливый-то – не гусар. В том плане, что меленькими глоточками пьёт. Причём, через силу. Практически давясь. Принц, одно слово…. Кстати, Серёгу он больше не обзывает по-всякому. Типа – «клоун», «шут», «паяц», «лицедей», далее строго по списку. Всё «Уленшпигелем» величает. Причём, с почтительными нотками в голосе. Следовательно, проникся, морда усатая и мнительная. Оно и правильно. Знай наших…».
– Будем прощаться, – вздохнув, известил Молчаливый. – У меня дела. Надо готовиться к вечернему приёму. Дворяне из Зеландии приезжают…. Письмо к Филиппу напишу уже потом. Ван Тролль подойдёт к вам и передаст. Ну, и денег добавит. Пригодятся. Что ещё? Корабль в Испанию отправлю прямо сегодня. По торговым делам. Заодно его команда и слухи будет распространять о вас. То бишь, о театральной труппе «Глобус и клоуны». О труппе, наделавшей фурор во Фландрии. А также в Англии, Италии и Франции…. Всё, удач,…э-э-э. Удач вам, соратники!
Они вышли во внутренний дворик «Дома Короля».
– А мы когда отплываем в Испанию? – спросил Макаров.
– Примерно через недельку.
– Почему не на торговом корабле, о котором говорил Оранский? Надо чего-то прикупить? Собраться без спешки?
– Плевать на шмотки и сборы, – презрительно сплюнул в сторону Тиль. – Просто я привык – всегда и везде – выполнять собственные обещания.
– О чём, пардон, речь?
– Об объявлениях, расклеенных по всему Брюсселю. Там значится, мол: – «Будет дано пять спектаклей»?
– Значится, – подтвердил Лёнька.
– Одно представление мы уже дали. Премьера у Оранского? Не в зачёт. Знать не имеет ничего общего с рядовыми жителями Брюсселя. Следовательно, что?
– Что?
– Следовательно, надо отработать ещё четыре полноценных спектакля, – пояснил Даниленко. – Чтобы ни у кого язык не повернулся сказать-ляпнуть, мол: – «Уленшпигель не держит данного слова…». Вот, когда отработаем, тогда и поплывём. Причём, подняв все паруса…
Глава двадцать седьмая
Испанские зарисовки
Они, успешно отыграв обещанные спектакли, тронулись в путь только через неделю.
Куда – в путь? Для начала, в шумный и работящий Амстердам, к порту которого и были приписаны все морские суда, принадлежавшие принцу Оранскому.
Впереди походной колонны неторопливо и важно гарцевали два всадника, чьи стильные чёрные камзолы были украшены многочисленными узкими оранжевыми вставками. Да и на тёмных широкополых шляпах кавалеристов наличествовали пышные перья страусов, выкрашенные в ярко-оранжевый цвет.
– Личные пажи его Высочества, – любезно пояснил при прощании дворецкий ван Тролль. – Мол, дело-то важное и спешное. А всякая сволочь, узрев личных слуг принца Оранского, не решится останавливать вас для допроса.
– Какая – сволочь? – на всякий случай уточнил Лёнька.
– Всякая и разная. Профосы, бургомистры, инквизиторы…. Вот, письмо в адрес достославного короля Филиппа. А это – кошель с испанскими дукатами. Всё, комедианты, прощаемся. Счастливой вам дороги…
Походная колонна состояла всё из тех же стареньких цирковых фургончиков. Только вместо тощих и неказистых лошадок их уверенно влекли вперёд три молодых и крепких коня, взятых из конюшен Вильгельма Оранского.
– Нравится мне принц. Определённо нравится, – тихонько шевеля вожжами, разглагольствовал Даниленко. – Конкретный такой пацан, сообразительный. Всё понимает правильно, практически с первого тычка. С таким кашу можно сварганить. Причём, с взаимным удовольствием…
В амстердамском порту их ожидал приятный сюрприз – плыть в Испанию предстояло на уже знакомом бриге.
– Здорово, Ванроуд, щёголь хренов! – обрадовался Леонид. – Какая приятная и неожиданная встреча!
– Привет, ребята, – хмуро откликнулся шкипер «Короля». – Хорошо выглядите, собаки цирковые.
– Да ты, никак, нам не рад? – возмутился Тиль. – С чего бы это, вдруг?
– Вам, клоунам весёлым, рад. А, вот, этим повозкам – не очень. Лошадей заведём по сходням на палубу и аккуратно спустим в трюм, там имеются специальные стойла. Ничего хитрого. Обычное дело. Сами же фургоны – сплошная головная боль.
– Думаешь, что они создадут определённые проблемы при переходе до Испании? – предположил Макаров. – Мол, их будет качкой нещадно мотать по палубе? Не бери в голову, волчара морской. Я уже всё-всё продумал. В центральном фургончике имеется мешочек со специальными бронзовыми скобами. Закрепим колёса в лучшем виде. Практически намертво.
– Во-во, закрепит он, – окончательно затосковал Ванроуд. – Сперва закрепит, а по прибытию на место – отдерёт. Всю новую палубу мне изгваздает. В досках конкретные выбоины останутся…. Да и избыточно широки ваши дурацкие фургоны. Во-первых, придётся, расширяя проход, сломать часть фальшборта. Во-вторых, вся палуба будет заставлена – сплошное неудобство для парусных матросов. В-третьих, придётся срочно мастерить новые, более широкие сходни…. Ладно. Придумаем что-нибудь, раз высокородному принцу Оранскому так угодно. Ему, кстати, принадлежат три четвёртых «Короля», а одна четверть – моя…. Пардон, а какой из испанских портов вас, то есть, теперь уже нас, интересует?
– Честно говоря, не знаю, – задумался Даниленко. – Нам, по пути в Мадрид, обязательно надо посетить – с краткосрочным визитом – городок Альба-де-Тормес…
– Тогда пойдём до Бильбао, – повеселев, объявил капитан «Короля». – Нормальный и удобный вариант. Как вам, так и мне.
– Когда пойдём-то?
– Как вы, лицедеи, загрузитесь, так и отчалим. Ветер, слава Господу нашему, нынче попутный. А все товары, предназначенные для испанского рынка, уже загружены в трюм.
– Чем торгуем на этот раз? – полюбопытствовал Лёнька.
– Всё тем же. Различные ткани, одежда, обувь, всякие кузнечные изделия, пушечные ядра, арбалеты, пустые бочки и бочонки, деревянная мебель, господские кареты в разобранном состоянии, прочее.
