— Прекрасный мальчик, не подвинешься ли ты, чтобы я смогла подойти к двери, — сказала она каким-то фальшивым голосом.
Рулон отодвинулся, и она позвонила в дверь, которая Рулону сегодня не открывалась. Марианна сразу открыла и впустила гостью. Увидев, что Рулон до сих пор сидит у двери, она глумливо улыбнулась.
— Ну что, пес, дождался? Тогда заходи, но только на четвереньках, понял?
Рулон встал на четвереньки, взял в зубы книгу и заполз в дверь. Гостья охнула и фальшиво рассмеялась.
— Дак, это твой? — удивленно спросила она.
— Ну ты ж видишь, это моя собака. Рулон, голос! — властно крикнула Марианна.
Рулон выронил учебник из зубов и звонко залаял.
— Какой ужас! Прекрасный мальчик, и так себя ведет, — выразила дама свой поддельный страх и всплеснула руками.
— Рулон, фас! — приказала хозяйка.
Ее «пес» зарычал и сделал вид, что собирается укусить гостью. Дама отпрыгнула в неискреннем испуге и завизжала.
— Ну что, скоморох, научился? — презрительно сказала хозяйка.
С пренебрежением отвернувшись, она провела гостью в комнату, велев Рулону подождать на кухне. Он зашел туда, сел на стул и налил себе крепкого чаю, медитируя на том, как пар поднимается вверх над чайником. Через несколько минут Марианна появилась уже в другом настроении. Она подошла и села к нему на колени, обняла его и ласково погладила по голове.
— Ты не очень устал сидеть в коридоре, милый?
— Да нет, — ответил он, обнимая ее за талию, — я читал книгу. Он рассказал ей все, что с ним произошло за день.
Марианна весело хохотала и болтала ногами, продолжая обнимать и ласкать его, подливая ему горячего чаю.
— Да, теперь ты, надеюсь, понял, дорогой, — вкрадчиво прошептала она, — что одного понимания недостаточно. Нужна воля, чтоб управлять своим мозгом и теми иллюзиями, которые он создает. Значит, ты подумал, что все иллюзия. Интересно. А знаешь, что сейчас ты будешь делать?
— Нет, — сказал Рулон.
— Ты будешь заниматься сексом с Ольгой.
— С этой бабой? — поморщившись, переспросил Рулон. — Нет, я не хочу!
Марианна мгновенно вскочила на ноги и властно закричала:
— Я тебе приказываю это делать. Ты понял?
— Ну, если это нужно, я сделаю, — уже смиренно ответил Рулон и опустил голову.
— отвечай, как солдат, сука! — жестко выкрикнула она.
Рулон вскочил, встал навытяжку.
— Есть! Будет сделано! — браво, как солдат, отрапортовал он.
— Исполнять! — крикнула Марианна, вытянув руку в повелительном жесте.
И Рулон зашагал в комнату к Ольге. Рулон прошел и сел с ней рядом на диван. Марианна зашла следом, задвигая плотные шторы.
— Ну что, голубки, начинайте веселье.
— ох, уже, — жеманно произнесла Ольга, прижимаясь к Рулону.
Марианна вышла, и он начал нехотя гладить и раздевать ее. Она ему казалась какой-то неприятной. Ольга стала ласкаться к нему, все время повторяя: «Прекрасный мальчик, прекрасный мальчик». Рулон почти раздел ее и хотел на нее взгромоздиться, как вдруг обнаружил у нее между ног здоровый хер. Ошеломленный и переполненный отвращением, он вскочил и выбежал из комнаты.
— Это же педераст!? — закричал он, подбегая к Марианне. Она, увидев его взбудораженный вид и выпученные глаза, громко расхохоталась.
— Ну вот, видишь, как помогла тебе бдительность, — съязвила она, — даже хер в говне не запачкал.
Рулон продолжал быть возбужденным и нервно ходил из угла в угол абсолютно голый.
— Ну что ж ты не поймешь, что все иллюзия, — продолжала издеваться над ним Марианна, — бесштанный придурок, иди оденься и не тряси своим хуем, — скомандовала она.
Рулон не хотел снова туда заходить.
— Там же этот, Оля, — сказал он раздраженно.
— Ну и что! Помнишь, ты рассказывал о Содоме и Гоморре. Ты ведь сказал, что все это нормально. Иди, расскажешь об этом Оле, — глумясь, сказала она.
— Я? — опешил Рулон. — Да, я говорил, но это просто теоретически.
— Ах ты, паскуда, книжечек начитался, а сам-то все мне на уши свою лапшу навешивал! А ну, иди рассказывай, чморофос вонючий, быстро! — властно крикнула она.
Рулон уже стал понемногу справляться с собой и направился вместе с Марианной в комнату, где ждал их немного помятый, но уже одетый Оля. Марианна грациозно расположилась в кресле, приняв сальную позу.
— Псом ты сумел быть, а вот геем еще нет. Не обрадовался этой шутке, не хватает у тебя гибкости, не сумел ты посмеяться над собой. Плохой ты еще скоморох.
— Да, что-то слишком шокировала меня эта ситуация, — виновато сказал Рулон, застегивая штаны и садясь на пол в позу лотоса.
— А вот вину незачем испытывать, она зачмаривает, — произнесла Марианна. — Чувствуешь вину, тогда злись на себя, становись активнее, иначе не исправишь ошибки. Ну а теперь расскажи нам, почему попы выступали против сексуальных меньшинств.
Рулон сделал несколько резких выдохов и стал жестче, а затем начал рассказывать:
— Попы все делают для того, чтоб плодилось как можно больше пушечного мяса, чтоб государство росло и было кому воевать. А лесбиянки, скотоложцы, некрофилы и педерасты не рожают детей. Этому делу, по их мнению, могут помешать шлюхи. Поэтому они притесняли и их. Но если раньше в этом, может, и была какая-то польза для успешного ведения войны, например, то теперь в этом уже нет необходимости, так как изобрели атомную бомбу и копья уже не нужны.
— Наоборот, Земля погибнет не от ядерного, а от демографического взрыва. Браво! — закричал Оля и захлопал в ладоши.
— То есть Земля погибнет от перенаселения. В Индии Ганг уже засрали, — продолжил Рулон. — Там трупы плавают, и индусы проводят тут же омовения. Вот к чему попы привели. И так будет везде, если не перестанут рожать. Проклятые дураки не понимают, как все это опасно.
— Ну, довольно, — сказала Марианна, махнув рукой. — А то ты так часами говорить можешь. Оля уже все понял, теперь он об этом поведает своим друзьям.
— Может, вы придете к нам и всему нас обучите, чтоб у нас была та теоретическая база, объясняющая пользу наших особенностей, — предложил Оля.
Рулон посмотрел на Марианну. Она усмехнулась.
— Ну мы еще об этом подумаем, а теперь, Оля, иди домой. Мы тут еще с Рулей позанимаемся.
Оля собрался и выперся восвояси.
— А все-таки жаль, что так все вышло, — приговаривал он.
Закрыв дверь за Олей, Марианна усмехнулась.
— Ну что, определил, каких у него не хватает веществ?
— Наверное, мужских гормонов, — ответил Рулон. — Только вот почему у одних их мало, а у других — много? Не пойму.
— Это все звезды, — ответила Марианна, усаживаясь на ноги к Рулону и обнимая его, — под какими планетами человек родится, таким он и будет.
— А почему рождаются такие, как Оля? — спросил Рулон, обнимая ее за талию.
— Чтоб было интереснее, — расхохоталась Марианна. — Это просто проявление многообразия Абсолюта.
Марианна стала ласкаться к Рулону, расстегивая его рубашку.
— Ты хочешь меня? Я — твоя, — нежно шептала она ему.
Он стал целовать ее и тоже снимать с нее одежду. Тело Марианны благоухало запахом дорогих духов. Ее пышные волосы ласкали его шелковой волной своих прикосновений. Ее мягкие губы обещали ему райское блаженство. Ее упругие груди возбуждали в нем волну неудержимой страсти и желание обладать ею. Они почти уже разделись, валяясь на мягком персидском ковре, как вдруг Марианна жестко оттолкнула Рулона. Он услыхал пренебрежение в ее голосе.
— С таким чмом, как ты, я не собираюсь трахаться.
— Ну пожалуйста, — стал упрашивать ее Рулон, целуя его ноги.
— Пошел вон, червяк! — бросила она, отпихивая его ногой.
— Я уже научился не кончать, — клянчил Рулон. — Мы ведь можем заняться тантрой.
— Этого мало, мой милый, — властно произнесла она и отвернулась от Рулона, застегивая длинную юбку с большим разрезом.
— Что же нужно? Я все сделаю, — умолял Рулон.
— Да? Все сделаешь? — недоверчиво спросила она. — Тогда стань богом.
— Богом? — недоуменно спросил Рулон. — Ну хорошо, если нужно. А каким богом я должен стать, Христом? Иеговой?
— Нет, — брезгливо произнесла Марианна. — Христос и вся его команда мне не нравятся. Там нет хороших женских образов, Богоматерь, разве что. Но тогда, если мы будем трахаться, это уже будет инцест. Лучше стань Шивой. Знаешь такого индийского бога с луной в волосах и трезубцем в руке?
— Конечно, знаю, — заверил ее Рулон. — Только как им стать? — спросил он.
Марианна цинично улыбнулась.
— А ты молись, мой дорогой, — ответила она, — знаешь, как надо молиться?
— Ну, значит, просить бога, — промямлил он.
Марианна расхохоталась.
— Что же ты будешь просить? Чтоб вы поменялись местами, придурок лагерный? Нет, не просить, а стать богом, почувствовать себя им. Вот подлинная молитва, иначе бог твой будет убожеством, так как еще останешься ты, мир и дьявол где-то там закопошится. Нет, такой бог мне неинтересен. Ты должен ощутить себя душой всей Вселенной, а Рулон должен просто исчезнуть, как использованная туалетная бумага. Ты понял? — властно спросила она, жестко посмотрев на своего незадачливого партнера.
