Он смущенно прищурился.
– Вы звоните не по поводу невропродукта?
– Нет. А что с ним?
– Хаас забрал его. Или, правильнее сказать, он послал за ним свою девушку – конструкцию из Синдиката.
– Что? Он не должен был даже знать о нем.
Шарп откинулся на спинку стула и поднял брови.
– Я надеялся, майор, что вы расскажете мне, почему так случилось.
СТАНЦИЯ АМК: 19.10.48
Определить место преступления оказалось так же невозможно, как выгнать тараканов с космической станции.
Надшахтные здания «Анаконды» образовывали подобие верхушки айсберга, который под землей состоял из катакомб, штреков, штолен и вентиляционных каналов, постоянно менявших свое направление. Карты АМК не соответствовали реальной картине, независимо от скорости, с которой маркшейдеры обновляли их. А сотни километров выкопанных убежищ, выходов в горах и туннелей вольноопределяющихся шахтеров еще даже и не начинали учитывать. Этот расползшийся беспорядочный муравейник смена за сменой заполняли прибывающие пятью рейсами со станции бесчисленные специалисты и маркшейдерские команды, а также постоянно приезжающие наземным транспортом, сновавшим из Шэнтитауна и обратно. Никто не контролировал допуск и в действительности не знал, кто находился в шахте во время смены. Регистрационные журналы были удобной фикцией, как и правила поведения в шахте, инструкции по технике безопасности, взятые напрокат лампы Дэви и кислородные баллоны. Контроль «Анаконды» со стороны АМК был иллюзорным даже при финансовых и юридических последствиях, подобно контролю генерала над мародерствующей армией.
«Если мы не смогли поймать их на входе, – в конце концов решила Ли, – мы застукаем их на выходе».
Эвакуация длилась в течение пяти смен. В ней участвовали все челноки, имевшиеся на станции, и все хопперы, которые можно было выпросить, взять в долг или отнять в четырех или пяти населенных пунктах Мира Компсона, находившихся в радиусе полета с «Анаконды». Потери были большие. Эвакуационные команды начали оказание первой медицинской помощи в течение сорока минут после первого сигнала тревоги, и они заносили сведения о каждом эвакуированном с помощью ручных мониторов, соединенных с сетью станции, чтобы составить список погибших, раненых и пропавших без вести.
Когда Маккуин сверил списки лиц, получивших медицинскую помощь, со списками пассажиров челноков и журналами записи поступающих больных в госпитале в Шэнтитауне, то у них оказалась полная картина на момент начала пожара на шахте.
Список тех, кто спустился под землю не по своим должностным обязанностям, был на удивление короток: Ян Войт, Ханна Шарифи и Карл Кинц. В этом не было никакого сюрприза.
Но четвертое имя в списке Ли не узнала.
– Кто эта Белла? – спросила она. – И почему она названа не полным именем.
– Белла – это ведьма. И это ее полное имя, насколько всем известно. – Маккуин сладострастно усмехнулся. – Я могу пойти поговорить с ней за вас. Я готов добровольно взвалить на себя эту тяжелую обязанность.
– Очень смешно, Брайан.
– Просто пошутил, – сказал он, неожиданно сделавшись серьезным. – Хотя каждого, кто хочет работать и жить на этой станции, посчитали бы сумасшедшим за это намерение.
Ли хотела спросить Маккуина, что он имел в виду, но передумала, решив не отвлекаться на разговоры о том, с кем спит Хаас.
– А что Кинц? – спросила она вместо этого.
За время пребывания Ли на станции Кинц редко попадался ей на глаза. А то немногое, что она успела заметить, заставило ее сделать два вывода. Во-первых, Войт относился к нему по-особому. Во-вторых, Кинц ожидал, что такое отношение к нему не изменится.
При других обстоятельствах она или заставила бы его подчиниться, или поспешила бы от него отделаться. Но если все пойдет по плану, то она не задержится на Компсоне, чтобы тратить время на дрессировку Кинца.
– Ну, а чем Кинц занимался там, внизу? – повторила она. – И что за делишки были у него с Войтом?
Маккуина будто на гвоздь посадили.
– Я не прошу тебя выносить сор из избы, Маккуин. Мне просто нужно знать, на чем я могу его поймать.
– Я понимаю, – с неохотой ответил Маккуин. – Но я рискую работой, если стану раздражать тех, кого не нужно.
Ли посмотрела на него, прищурив глаза.
– Значит, Кинц не просто жульничал с Войтом. Кинц – это человек Хааса в конторе. Это так? Или и Войт был таким же?
Достаточно было взглянуть на выражение лица Маккуина, чтобы понять: она попала в точку.
– Так что еще, кроме снабжения информацией, делали Войт и Кинц для Хааса? – спросила она.
И снова молчание.
Ли откинулась на спинку стула и закурила.
– Боже, Брайан. Скажи, если хочешь. Если не хочешь, не говори. Ты и я – взрослые мальчик и девочка. Я не собираюсь тратить свое время, чтобы вытягивать из тебя это.
– Я ничего не знаю, – ответил Маккуин. – Честно. Я просто повторю слухи. Но… Войт разбирался в практической стороне вопроса. Всегда сплетничают о том, что служба безопасности шахты берет взятки. Шансов, видит Бог, полно. Но Войт… слухи о нем были уж слишком упорными. Если бы вы хоть немного знали Войта, то не удивлялись бы этому.
– И ты думаешь, что Кинц мог перейти Войту дорогу?
– Я так не говорю. Но это вполне возможно.
Ли положила список и встала.
– Тогда пойдем и поговорим с ним. Пока птичка Хааса не насвистала ему в ухо.
Найти Кинца оказалось не просто. В конце концов они столкнулись с ним в одном из стриптиз-баров на пятом уровне. Его собутыльниками были наемные охранники компании, похожие на вышибал из бара. Все были настолько пьяны, что им трудно было двигаться с тяжелой амуницией.
– Хочу поговорить с тобой, – обратилась Ли к Кинцу. Он посмотрел на нее, не отрывая руки от стакана с выпивкой.
– Я буду на службе завтра в восемь. Не поздно?
– Боже, Кинц, – взорвался Маккуин. – Мы ищем тебя с трех часов дня!
– А откуда я об этом должен знать, Брайан? Кинц произнес имя Маккуина так, словно в нем заключался смысл какого-то сального анекдота.
– Ты мог хотя бы ответить по переговорному устройству.
Кинц развалился в кресле, улыбнулся и протяжно сказал:
– Ах да, мы – в любимчиках. Ну, так маши хвостом сильнее – возьмут на ручки.
– Ну, хватит, – сказала Ли. – Я не в детском саду и не собираюсь вас разнимать. А что, если мы с Карлом пройдем за угол и попьем кофейку?
Кинц не очень и сопротивлялся. Ли удалось вытащить его из бара и провести по улице, поддерживая его за локоть.
– Что вы от меня хотите? – спросил он, когда они сели за столик и им принесли две чашки горячего кофе. – Я сейчас не на службе, если вы не заметили. И мне вовсе не нравится, когда меня таскают за ручку, как ребенка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
