Внутренности «СААБа» напоминали передвижную камеру: две кушетки без белья, лишь с одеялами; биотуалет в углу, и все это загорожено толстой решеткой. На кушетках лежали два человека, облаченных в темные рубахи и мешковатые штаны. Глаза лежавших были закрыты, очень густые волосы разметались по подушкам.
– Так, сейчас мы их «включим», – проговорил широкоплечий, нажимая один из сенсоров на «пульте».
Люди в грузовике пошевелились одновременно. Один резко сел, открыл рот, показывая совсем не человеческие клыки. Другой потянулся мягким, совершенно кошачьим движением, на пальцах блеснули и спрятались длинные, бритвенно острые когти.
Бледный юноша остался спокоен, двое других сделали шаг назад.
– Вы боитесь? – удивился широкоплечий. – Ганс, Стефан? Они же под полным моим контролем…
– Э… опасаемся, Курт, – заметил молодой человек, на шее которого болталось серебряное украшение – свастика.
– Вот это верно. Опаска никому не вредила, – кивнул широкоплечий, – выводите.
Клацнул замок, решетка открылась, два «человека» из кузова спрыгнули на мостовую и замерли, вглядываясь в полумрак. Ноздри их трепетали, словно у диких зверей, под одеждой перекатывались твердые мускулы. На лицах заметно было возбуждение.
– Они чуют дичь, – сказал бледный юноша. – Почти так же хорошо, как вижу ее я. О сила древних гер…
– Тише, Рутгер, – прервал его Курт. – Ты ведешь нас. Стефан, ты со мной. Ганс и Людвиг отгонят машины обратно к отелю.
В небольшой гостинице «Моравия», расположенной в Беховице, на окраине Праги, они прожили два дня. И только сегодня, когда руны упали в благоприятной комбинации, отправились в центр города.
– Ладно, – недовольно вздохнул молодой человек с украшением на шее.
Его товарищ, которому повезло больше, поспешно закрыл решетку, захлопнул дверцы кузова и залез в кабину. Зарычали моторы, «Фиат» и «САББ» развернулись и, моргнув поворотниками, укатили в сторону Виноградов.
– Ну что, пошли? – осведомился Рутгер, двигаясь с места.
Курт нажал еще один сенсор. Двое «людей» перевели взгляд на него, а когда широкоплечий пошел за бледным, зашагали следом. Стефан, молодой человек с серебряной цепочкой и свастикой на шее, оказался замыкающим.
Честно говоря, его это полностью устраивало. Не хотелось видеть совершенно бездумные лица химер.
Подсаживать гены одних живых организмов другим люди научились еще в конце двадцатого века. В две тысячи десятом почти все развитые страны подписали Боннскую конвенцию о запрете подобного рода опытов. Инициатором ее стал Евросоюз.
Законопослушным биологам пришлось ограничиться манипуляциями внутри генома отдельных существ. Те же, кого условности не слишком волновали, уехали в страны, что не подписали Боннской конвенции, но имели ресурсы для исследований. Тогда же возник термин «химера», обозначавший живое существо с внедренными генами другого.
Лет десять назад поползли слухи, что ученые в тайных лабораториях научились подсаживать чужие гены в ДНК человека. Многие посчитали это сказками, и как стало ясно позже, зря.
Плоды первых, не самых удачных опытов появились в зоопарках – люди-гориллы, дельфины с человеческими генами, необычайно разумные собаки и свиньи, обладающие людскими инстинктами. Ну а удачные эксперименты привели к тому, что химеры стали использоваться как оружие.
Диверсантов, способных дышать под водой, обладающих силой льва и скоростью гепарда, посчитали альтернативой бойцам с имплантантами. Правда быстро открылись побочные эффекты, вроде непредсказуемости зверолюдей или их склонности впадать в безумие.
Большинство армий и спецслужб быстренько прикрыли соответствующие проекты.
Но кое-кто и не подумал от них отказаться.
Курт не говорил, где именно он добыл химер. Стефан знал только, что крохотный приборчик позволял полностью контролировать их поведение. Усыплять, когда нужно, поднимать в атаку, причинять боль или заставлять просто следовать за хозяином.
Пройдя Югославской улицей, они миновали площадь Павлова, перешли Житну и углубились в лабиринт улочек Нового Места, тянущихся до самой Вацлавской площади. Рутгер шел уверенно, словно родился в Праге и провел тут всю жизнь. Химеры бесшумно шагали за Куртом.
Немногочисленные прохожие бросали мимолетные взгляды на группу мужчин и торопились дальше.
– Куда мы хоть идем? – поинтересовался Стефан.
– Враг где-то рядом… – Рутгер повернулся, стало видно бледное до прозрачности лицо, бешеные глаза. – Он… он… там! – поднялась тощая рука, указала на северо-запад. – За рекой!
– Тогда без моста не обойтись, – покачал головой Курт.
Мимо Францисканского сада и церкви Святой Марии Снежной вышли к Народному проспекту. Но вопреки ожиданиям Стефана не повернули налево, к Национальному театру и мосту Легии, а зашагали дальше, вглубь старого города.
– Жалко, что Гейдрих не довел дело до конца, – пробурчал Курт, когда открылась Влтава, серебристо-черная из-за лунных бликов. – Этот уродливый мост, старые башни должны были уступить место новому. Тогда не хватило решительности порвать со всем старым. Поэтому войну и проиграли…
– Но ничего, – добавил он, когда под ногами оказались камни Карлова моста. – В этот раз мы придем к власти и не остановимся ни перед чем. Старый мир падет, а на его обломках мы возведем новый.
И прозвучала в его словах такая уверенность, что Стефан невольно вздрогнул.
15
24 мая 2035 года
Прага
Улицы Бубенеча в столь поздний час были пустынны. Изредка проезжали машины, теплым светом горели окна в домах. Бешеным, неживым огнем пылали вывески, баннеры на крышах зданий и рекламные плакаты на специальных стойках. Изящные девицы звали за собой желающих похудеть, пушистые котята намекали, что настало время приобрести в кредит квартиру.
Семен шагал без особенной спешки. В душе его впервые с приезда в Прагу царил мир. Он знал, куда именно идет, что он будет делать и чем эта безумная затея, вероятнее всего, закончится.
Определенность успокаивает человеческое сознание, даже если ведет к гибели.
Выбрался на Милади Горакове, похожую на застывшую реку из асфальта. Почти дошел до Летны, когда из-за спины донесся шум мотора. Стал громче, а затем обогнавшая пешехода полицейская машина сдала к обочине и остановилась. С лязгом поднялась одна из передних дверей.
– А ну стой! – голос полицейского прозвучал сердито.
– Стою, – ответил Семен. – А в чем дело?
Он не ощутил ни малейшего беспокойства, только легкую досаду от того, что такую хорошую прогулку прервали.
– Руки подними, – скомандовал полицейский. – Повыше, повыше! И не двигайся, а не то мы будем стрелять!
Его напарник выбрался из «Шкоды» с другой стороны. Стало видно, что в руках у него пистолет, большой и блестящий, с подствольной видеокамерой, обязательной для любого полицейского оружия.
– В чем дело? – повторил Радлов, изображая праведное возмущение.
– Стой спокойно, – посоветовал страж порядка с пистолетом, наводя его на Семена. – Ты ведь Семен Радлов?
– Нет. Оскар Столпник.
– Да ну? – зло хмыкнул тот полицейский, что заговорил первым, и снял с пояса сканер. – А ну-ка проверим тебя… Хм, действительно, паспорт в порядке, оружия нет. А ну-ка двигай сюда и руки опусти.
– Да что, черт меня возьми, происходит? – Семен изобразил раздражение.
– Просто мы ловим одного типа, – проговорил страж порядка с пистолетом, не опуская оружия. – Он сегодня убил нескольких полицейских. Неужели ты об этом не слышал?
– Представьте себе, нет. А я тут при чем?
– Похож ты на него, – буркнул первый полицейский. – А ну залезай в машину, проверим, что за птица…
Радлов пожал плечами и зашагал к «Шкоде». Открылась задняя дверца, лишенная изнутри ручек, и он нырнул в пахнущий табаком полумрак салона. Первый страж порядка сел рядом, водитель передал ему черный плоский компак с приставкой, напоминавшей планшет для рисования.
– Это что? – полюбопытствовал Семен.
– Портативная лаборатория. Сейчас узнаем, кто ты есть, – полицейский с пистолетом заглянул в окошко. – Тут у нас пальчики и глазоньки мерзких типов, что имеют привычку хулиганить в Европе…
Компак заработал, замигали его сенсоры, по «планшету» пробежала волна красного свечения.
– Правую руку, – приказал державший его страж порядка.
Радлов вздохнул и послушался. Подумал, что если пережитое в парке Стромовка окажется иллюзией, то придется пустить в ход руки. А размахивая ими, сдерживаться, чтобы ненароком не убить этих парней.
Ладонь легла на планшет. Портативная лаборатория задумалась. Продлились ее размышления минут пять.
– Надо же, чисто! – удивленно воскликнул первый полицейский. – А ведь мы данные на этого Радлова скачивали.
