Я пришёл в незнакомое мне место, на поле боя, где можно было ожидать любого сюрприза. Но не сумел оценить обстановку верно, более того пренебрёг предчувствиями (а на душу прочно повисло беспокойство с того самого момента, как пятеро перекачанных стражников сбежали) и просто напросто отверг возможность того, во что не верил.
— Глаза. Чувства. Не думай. — Вот краткий инструктаж Лекса, перед одной из наших тренировочных высадок. В этих трёх словах было всё, чему нас учили, готовя к той тренировке на выживание…, тогда я всё делал правильно. Тогда, передо мной были вещи привычные и понятные разуму, пускай иногда казавшиеся дикими. Но магия и эти чёртовы Великие Силы, о которых любит распространяться Рой — я просто не мог этого принять.
В той сокровищнице, пришлось спешно менять свои взгляды.
Стража вернулась. Глянув на них один раз, я со смехом вернулся к прерванному занятию. Могучие местные воины, с очень мужественными мордами, рассосались по стенам и теперь активно вжимались в них спинами. Думаю, если бы не стены, они просто попадали бы без сил на пол. Коленки всех без исключения стражей выписывали широкие восьмёрки. Мечи в их руках воинственно уже не смотрелись, потому как, парни стиснули рукояти изо всех сил и прижимали лезвия плашмя к своим широким грудным клеткам, густо поросшим кучерявой шерстью.
Я продолжал опустошать сокровищницу, впрочем, не забывая поглядывать и на окно перехода и на стражей — страх порой толкает людей на куда большие безумства, нежели безудержная храбрость. Алан показал мне, как устанавливать переход в постоянно открытом виде, но в таком режиме окна имелся один нюанс — какие-то «квантовые скачки». Что это такое я не понимал, да и сейчас не очень понимаю, но из-за них, могло резко скакнуть напряжение, а от этого в свою очередь могли выгореть кабели. Влад решил проблему монтажом предохранителей и прерывателей. Если что, предохранитель горит, прерыватель сворачивает окно перехода, пока робот ремонтник не заменит сгоревшую деталь. Переход начинал меняться внешне, если в системе фиксировались «квантовые скачки». Вот я и поглядывал, что бы при первых признаках начинающегося квантового безобразия, быстренько покинуть мир фантомов. Застрять здесь мне никак не улыбалось. Опыт уже показал, что в моём мире может пройти несколько минут, тогда как тут часы и даже дни.
Стража меня не беспокоила — стояли, тряслись, но вскоре в помещении появился новый персонаж. Семенящей походкой внутрь вошёл совсем древний старик. Низкорослый, седой, надбровья так нависают на глаза, что их почти не видно, а из всей этой сморщенной пародии на человеческое лицо, торчит внушительный шнобель. Поправляя свой красивый, богато расшитый халат, старичок дошёл до первых сундуков с золотыми изделиями и остановился. Гадко ухмыляясь, он вперил в меня взгляд своих, отчего-то, ярко-красных глазёнок. Он не боялся. Ни капли страха, скорее злоба. Этот фантом, ощущал себя так, будто владеет огромнейшей властью…, следовало обратить на это внимание, но я лишь пожал плечами. Мало ли чудиков по эту строну экрана? Их чудаковатость совсем не мешала мне грабить их подчистую, всё равно, спустя пару минут, все они и весь их мир, выплюнет на пол аппарат профессора, в виде кучки расколотых фрагментов диска или кристалла.
Старик постоял с полминуты, и низко поклонившись мне, каркающим голосом сказал:
— О, Великий! Властвующий над Ночью и Стихией! Повелитель сущего, могущественный и милосердный, прошу тебя, объясни, зачем ты грабишь нас, верных твоих слуг? Тебе не понравилась принесенная нами жертва о Великий?
Я слегка умаялся кидать золотые изделия. Зевнув, присел на плечо какой-то неподъёмной статуи и закурил, безразлично взирая на старика. А с ним произошли некоторые изменения. Бедолага так выпучил глаза, что даже надбровья ушли куда-то на затылок. Цвет пергаментного лица обрёл зелёные оттенки, а рот беззвучно шлёпал, пытаясь исторгнуть какие-то звуки. Старик смотрел на лицо статуи. Я тоже глянул. Нормальная статуя — баба какая-то…, страшноватая, правда. Для удобства я опёрся локтем о её макушку.
— Богиня твоя что ли? — Спросил я у старика и стряхнул пепел на колени статуи.
Старик взвыл так, будто ему здоровый зуб без наркоза дёрнули. Стража сильнее вжалась в стены, а один, стоявший ближе всех к выходу и вовсе по-тихому сбежал.
Наверняка статуя изображала какую-то очень крутую местную богиню. Сам не знаю, почему я дальше поступил так, но факт что поступил я по-свински. Статуя эта не нужна была мне сама по себе, зачем? Тут столько лежало монет, камней, другого добра, что возиться с пудовыми истуканами не было никакого смысла. Я и не собирался. Но, увидев реакцию старика, отчего-то решил устроить ему стабильное крушение идеалов. Он жрецом, скорее всего был, так что для него мои деяния, равнялись крушению всего мира сразу. Я отошёл немного назад, к стене (стоявший там стражник не выдержал психической атаки и с отчаянным визгом пулей вылетел из сокровищницы), расстегнул кобуру и поднял бластер, направив дуло точно посередине корпуса золотой леди, со страшной лицой. С пару секунд так стоял, поглядывая на старика. Тот перестал выть, и, видимо, почувствовав угрозу для своего идола, умоляющее простёр ко мне руки, похоже, собираясь рухнуть на колени. Я улыбнулся и подмигнул ему, этому фантому, существующему лишь по эту сторону экрана. Старик всё понял. Со стоном боли он отшатнулся и закрыл лицо ладонями, а я вжал курок. Струя ревущей плазмы, сопровождаемая потоками световой и электрической энергий, вырвалась на волю, ударив точно в корпус золотого идола. Я не отпускал курок, продолжая выбрасывать заряд бластерной батареи. Когда я опустил оружие, батарея истратила треть своего заряда, а от статуи остались лишь ошмётки расплавленного золота. Повредило даже камень, видать, я сместил дуло немного вниз, когда стрелял — теперь в полу зияла небольшая оплавленная воронка.
Отличная штука бластер. Особенно штурмовой. Правда, у него недостаток есть, у штурмового, в помещении использовать можно только с целью суицида.
Повернувшись к старику, после лицезрения того, что осталось от идола, я обнаружил, что мой акт вандализма оценили как-то не так. Странновато как-то оценили. Все местные индейцы, непонятной национальности, замерли на месте, воздев к потолку руки и лица, полные благоговейного ужаса. Они так с минуту стояли. Я даже заинтересовался, чего они делают и, проявив некоторое участие к объявшему их горю (а то может и безумию), вежливо спросил.
— Эй, ушлёпки, что с вами?
Они не ответили, лишь недоумённо посмотрели на меня. Стражники перекинулись парой слов, из которых я уловил только: «Он жив!», «Великая не убила его» и всё. Тогда я не понял, что и как. Только спустя годы я стал очень внимателен к таким вещам. Богов не было в моём мире, но здесь, в мире фантомов, эти невообразимо могучие существа, не просто присутствовали, но и обладали всей приписываемой им мощью. В тот раз мне просто повезло — в этом мире фантов, Боги позиционировались как выдумка и суеверия неграмотных крестьян.
