острые стрелы в безобидные шипы розы, а уж для шипов у нас всегда найдутся садовые ножницы.
– Усохшие розы подрезай – не подрезай, омолодить не удастся!
– О, дипломаты знают способ, как оживить увядшие цветы, – произнес Васак.
– Только помни, Васак, дикие розы не вянут!
С ненавистью посмотрев друг на друга, они разошлись в разные стороны.
Аревик, держа в руках медный масляный светильник, шла по коридорам дворца в покои Тиграна. Этот путь она проделывала каждый день и знала все закоулки большого здания. Дворцовая стража привыкла видеть необыкновенно красивую девушку, и добрые взгляды солдат провожали ее почти на всем протяжении пути. Проходя мимо покоев царицы, она заметила человеческую тень. Сердце Аревик замерло, она прижалась к стене и позвала:
– Кто там?
Ответа не последовало, но она почувствовала движение воздуха, услышала шуршание плаща, и в свете трепещущего огонька светильника увидела человека в черном, который приближался к ней, замахиваясь рукой, в которой блеснуло лезвие кинжала. Чувство страха заставило ее сердце учащенно биться, разум говорил, что надо кричать, но страх сковал и подавил любые возможности к сопротивлению, в том числе не позволяя просто позвать на помощь. Светильник с грохотом упал на пол, продолжая гореть, а страшная тень, увеличиваясь в размерах, подступала к Аревик.
Убийца, довольно крупный мужчина с лицом, закрытым платком, уже рядом с ней, широко раскрытыми глазами она видит клинок, неумолимо приближающийся к ее груди, вихрем пронеслась другая тень, удар кинжала о кинжал, и оружие убийцы выбито из его руки, оно со звоном падает на каменный пол. В следующее мгновение по лицу нападавшего прошлось лезвие острого ножа, порезав ему щеку, и это заставило убийцу сначала запаниковать, схватиться рукой за лицо, обагренное кровью, а потом, видимо вспомнив о своей задаче, снова броситься к Аревик, но в этот момент он получил сильный удар ногой в лицо. Забыв о порезе и об Аревик, он начал атаку на тень, пытаясь нанести прямой удар кулаком в голову, но невидимый защитник девушки, предвидя направление удара человека в плаще, уже ждал и обернул его выпад к своему преимуществу. Тень мгновенно напала, и мужчина в черном, получив мощный удар в живот, отлетел к противоположной стене, но быстро поднялся и, зажимая рукой рану на лице, побежал по коридору прочь.
Аревик, не помня себя от страха и задыхаясь от пережитого ужаса, посмотрела на спасителя, но тень растаяла в воздухе так же быстро, как и появилась. Девушка, немного придя в себя, побежала по длинному коридору дворца к покоям Тиграна. Пробежав мимо удивленной охраны, она ворвалась в комнаты, занимаемые царем, и бросилась в кресло. До конца не понимая, что произошло, Аревик, потрясенная случившимся, сидела бледная и испуганная. Такой ее застал Тигран, когда вошел в комнату.
– Что случилось, мое солнышко?
– Мой повелитель, прости меня, я всего лишь хочу любить тебя, быть всегда с тобой рядом, сделать твою жизнь счастливой!
Ее эмоциональные переживания передались Тиграну. Он заглянул в ее глаза и увидел глубоко внутри своей возлюбленной страх и ужас, которые ее охватили.
– Расскажи, что случилось!
– Я шла к тебе, как обычно. Кто-то пытался убить меня кинжалом, но ему помешали, и преступник бежал.
– Кто это был?
– Не знаю.
Потрясенный Тигран позвал начальника караула. Дав указания, взглянул на Аревик и увидел несколько капель крови на ее платье:
– Ты не ранена, милая?
– Нет, это не моя кровь.
– Успокойся, все позади. Я не дам тебя в обиду, отныне охрана гарема будет усилена, а тебя будут всегда сопровождать два евнуха.
Бережно притянув ее к себе, он нежно поцеловал Аревик, и его поцелуй и ласковые объятия постепенно успокоили девушку.
– Ты для меня дороже всего на свете – говорил он.
– Твои чувства ко мне искренние, – вторила она ему.
Чувственное очарование Аревик как совершенного произведения природы вдохновляло Тиграна и приносило ему неописуемое удовольствие, а ее печаль или улыбка вызывали ощущение прикосновения к непостижимой тайне прекрасного и желание обладать этим божественным созданием.
В другом конце дворца Гнуни ходил по кабинету Мамиконяна и говорил:
– Несомненно, цель римского шпиона во дворце – достать карту горных проходов.
– Да, Гнуни! Обладая точной картой, любой завоеватель сможет совершить марш до Тигранакерта за двадцать дней: дороги и проходы в горах, камнепадные участки и места схода лавин, мосты и броды, пункты охраны и засады – все отражено на карте!
– Мамиконян, ты должен изготовить фальшивку, и мы подсунем ее шпиону! Я подозреваю трех человек из высших сановников государства.
– Я изготовлю фальшивые карты, Гнуни! – твердо сказал Мамиконян.
– Да, три карты, и каждая в футляре своего цвета! – воскликнул Гнуни.
Время было позднее, и Гнуни покинул дворец. С рассветом, как только стража открыла городские ворота и началось бесконечное движение торговых повозок в город и из города, а крестьяне пошли на работы в поле, люди заметили человека верхом на коне в черном плаще и с перевязанной щекой, как при зубной боли. Он спешно покидал город.
Глава 30
Прошло несколько дней, прежде чем Тигран решил встретиться с Митридатом. Третий день их переговоров не сулил ничего хорошего для последнего. Тигран после заседания Высшего совета чувствовал себя разочарованным. Все его подданные скептически отнеслись к помощи понтийскому царю, и никто ради Митридата VI Евпатора не хотел связываться с римскими легионами. На южной стороне дворца была устроена озелененная терраса, с которой открывался прекрасный вид на долину. Тигран, стоя на террасе, смотрел вдаль, а Митридат, пытаясь уловить настроение партнера, вглядывался в его лицо и говорил:
– Нашему союзу уже двадцать пять лет. В Азии были две могучие державы, которые могли противостоять Риму: Великая Армения и Понт.
– Да, так было. – Тигран с горечью взглянул на собеседника. – Ты потерял свое царство, и я остался один. На юге скалят зубы парфяне, на западе у моих границ римские войска.
– Но меня предали! Римляне подкупили моих полководцев и сатрапов, даже сын Махар предал меня. Пока я прячусь у тебя, Тигран, римские легионы грабят мои богатства.
– Брат, ввязывание в войну с Римом, сохранив союз с тобой, может оказаться гибельным для Армении.
– Рим так же опасен для Великой Армении, как и для Понта, остаться в стороне не получится! – заявил Митридат.
– Я готовлю страну к войне, но это не значит, что предпочитаю боевые действия строительству городов.
Митридат создавал особенную империю, которая затмила бы собой все остальные, но с самого начала она была обречена на недолговечное существование, так как он был ее единственным скрепляющим элементом. Это прекрасно понимал царь Армении. Но он также знал, что этот человек способен найти выход из любого положения, как было неоднократно. Если дать воинов и конницу, он сбросит римские войска в Черное море. Но, в его намерениях никогда нельзя быть уверенным, помочь
