который по какой-то причине не принял приглашения друзей и вернулся домой до наступления темноты. Остальные же затеяли в трактире драку с какими-то людьми и зарубили их всех.
Когда поздно вечером слуга Кюдзаэмона узнал об этом, он быстро направился туда, где жили его друзья. Узнав подробности происшедшего, он сказал: — В конце концов от вас потребуют свидетельств. Когда вы будете давать показания, говорите, что я был с вами и помогал вам рубить этих людей.
Вернувшись к Кюдзаэмону, я скажу ему то же самое. Поскольку в поединке все виноваты в равной мере, меня приговорят к смерти так же, как вас. Этого я больше всего и желаю. Ведь даже если я скажу своему хозяину, что вернулся домой до темноты, он не поверит моим словам. Кюдзаэмон — очень жестокий человек. Поэтому даже если мою непричастность подтвердят свидетели, он скорее всего прикажет мне покончить с собой прямо у него на глазах. В таком случае умереть с репутацией того, кто пытался оправдать себя, будет достойно. Поскольку умереть мне придется в любом случае, я желаю умереть, будучи обвиненным в убийстве людей. Если вы не согласитесь, я вскрою себе живот прямо здесь.
Поставленные в безвыходное положение, его друзья согласились. Однако, хотя на допросе все говорили, как было условлено, в ходе разбирательства выяснилось, что слуга Кюдзаэмона не участвовал в потасовке. Следователи были очень тронуты его решением присоединиться к друзьям и высоко оценили его мужество.
Эта история была рассказана мне в общих чертах, поэтому отдельные подробности я уточню позже.
* * *
Однажды, когда Набэсима Аки-но-ками Сигэтакэ обедал, к нему неожиданно пришел посетитель, и он ушел из-за стола, не закончив трапезу. Позже его слуга сел за стол и принялся доедать жареную рыбу, которая была на нем.
Когда господин Аки вернулся и увидел слугу, тот испугался и убежал. Господин Аки крикнул ему вдогонку: — Только презренный раб может есть то, что не доел кто-то другой! — Затем он сел за стол и продолжил обедать.
Это — одна из историй, рассказанных Дзинъэмоном. Известно также, что слуга был одним из тех, кто после смерти своего хозяина совершил цуйфуку.
* * *
Ямамото Дзинъэмон всегда говорил своим слугам: «Напропалую играйте в карты! Лгите сколько угодно! Если вы прошли с человеком сто метров, и он не солгал вам семь раз, этот человек ни к чему не пригоден!». В прошлом люди всегда говорили подобным образом, потому что они заботились только о воинских подвигах и считали, что «праведный» человек не способен на великие свершения. Они также закрывали глаза на проступки людей, оправдывая их словами: «Они сделали много хорошего, поэтому…» Люди вроде Сагара Кюма тоже прощали своим слугам воровство и прелюбодеяния, постепенно приучая их не совершать таких поступков. Сагара Кюма говорил: «Если бы не такие люди, у нас не было бы настоящих слуг».
* * *
Икуно Орибэ говорил: «Если слуга будет Думать только о том, что ему предстоит сделать в течение дня, он сможет сделать все. Приниматься нужно только за то, что можно закончить в течение одного дня. Завтра будет тоже только один день».
* * *
В то время, когда господин Набэсима Цунасигэ еще не возглавил клан, он изучал буддизм у дзэнского священника Куротакияма Теона. Цунасигэ достиг просветления и священник собирался вручить ему печать мастера[148]. Об этой новости узнали во дворце господина Набэсима. В это время Ямамото Городзаэмон получил приказ прислуживать Цунасигэ и одновременно присматривать за ним. Узнав о намерении священника, Городзаэмон понял, что это плохо и решил попросить Теона не давать Цунасигэ печати мастера, а если тот откажется выполнить его просьбу, убить его. Он приехал к священнику в Эдо и вошел к нему в дом. Теон решил, что это странствующий монах и встретил его очень достойно.
Городзаэмон обратился к священнику со словами: — Я должен сказать вам кое-что по секрету. Пожалуйста, отошлите прислугу, — и когда тот отослал, продолжил: — Говорят, что вы собираетесь вручить господину Цунасигэ печать мастера за его успехи в изучении буддизма.
Однако вы являетесь выходцем из провинции Хидзэн и поэтому в общих чертах знакомы с обычаями кланов Рюдзодзи и Набэсима. У нас все сословия живут в мире, потому что, в отличие от других провинций, власть у нас переходит по наследству от одного владыки к другому. До сих пор еще ни разу не было так, чтобы владыка нашего клана получил буддийскую печать мастера. Если вы дадите печать Цунасигэ, он может возомнить себя просветленным и перестать считаться с мнением своих слуг. Великий человек от этого станет тщеславным. Я настаиваю на том, чтобы вы не давали ему печать. Если вы не согласитесь со мной, знайте, что я исполнен решимости[149].
Городзаэмон сказал это с неподдельной решимостью. Цвет лица священника изменился и он сказал: — Ладно, ладно. У вас благородные намерения, и я вижу, что вы хорошо разбираетесь в делах своего клана. Вы преданный слуга…
— Нет, это не пройдет! Я понимаю ваш замысел! — воскликнул Городзаэмон. — Я пришел сюда не для того, чтобы вы меня хвалили. Не говорите мне больше ничего, а только ответьте мне на мой вопрос: отказываетесь ли вы от намерения дать Цуна-сигэ печать?
— То, что вы говорите, очень разумно, — сказал Теон. — Конечно же, я не дам ему печати. — После этого Городзаэмон еще раз переспросил его и удалился.
Цунэтомо слышал эту историю от самого Городзаэмона.
* * *
Восемь самураев отправились вместе, чтобы немного развлечься. Двое из них, Комори Эйдзюн и Оцубо Дзинъэмон, зашли в чайный домик перед храмом Каннона в Асакуса, поссорились там с официантами и были жестоко избиты.
Другие самураи находились в это время на прогулочном корабле. Когда они узнали об этом, Муто Рокуэмон сказал: — Мы должны вернуться и отомстить за них. — сий тиэмон и Эдзоэ Дзинбэй согласились с ним, но другие самураи выступили против этого, утверждая, что это навлечет неприятности на весь клан. В кон-Це концов все они направились домой.
— И все-таки, мы должны отомстить им! — сказал Рокуэмон, когда они прибыли во дворец, но другие снова не согласились с ним.
Тем временем Эйдзюн и Дзинъэмон собрались с силами после драки, вернулись в чайный домик и зарубили официантов, хотя при этом сами были серьезно ранены. Впоследствии хозяин привлек их к ответственности за это.
Когда все стороны случая были подробно рассмотрены, некто сказал: — Если ждать согласия со стороны других, такое дело, как месть, никогда не будет доведено
