домой с небольшим мечом, длиной всего лишь шестнадцать футов, он вступил в поединок с двумя взрослыми борцами и быстро одолел их. Хотя Канносукэ получил тринадцать ран, он остался жив. Впоследствии его называли Доко, и он прославился как мастер массажа.
* * *
Говорят, что Токунага Китидзаэмон часто жаловался: «Я теперь стал таким старым, что даже если начнется сражение, я не смогу в нем участвовать. И все же я хотел бы ворваться в ряды противника и умереть от ударов их мечей.
Позорно кончать свою жизнь, лежа на кровати».
Говорят, что священник Гедзаку услышал эти слова, еще когда был послушником. Наставником Гедзаку был священник мон, младший сын Китидзаэмона.
* * *
Когда Сагара Кюма попросили стать главным слугой, он обратился к Набэсима Хэйдзаэмону: — По какой-то причине хозяин благоволит мне и предлагает занять высокую должность. Но у меня нет хорошего слуги, и поэтому я прошу тебя: дай мне своего слугу Такасэ Дзибусаэмона.
— Мне приятно слышать, что ты такого высокого мнения о моем слуге, — ответил Хэйдзаэмон, — поэтому я выполню твою просьбу.
Но когда он рассказал об этом Дзибуса-эмону, тот сказал: — Я отвечу лично господину Кюма. 182 Затем он пошел в дом господина Кюма для разговора с ним.
— Я знаю, что для меня очень большая честь получить от вас такое приглашение, — сказал Дзибусаэмон. — Но слуга — это человек, который не может часто менять хозяев. Поскольку вы собираетесь занять высокую должность, если я стану вашим слугой, я тоже буду жить в роскоши. Это нехорошо для меня. Хэйдзаэмон — человек низкого сословия, он никогда не был в милости, и поэтому мы с ним едим простую рисовую кашу. Однако мы ни на что не жалуемся. Пожалуйста, подумайте еще раз об этом.
Эти слова произвели на Кюма сильное впечатление.
* * *
Некто отлучился из дома, а когда вернулся поздно вечером, оказалось, что в дом проник незнакомец и совершил прелюбодеяние с его женой. Тогда он убил этого человека. Затем он проломил стену в амбаре, вытянул оттуда мешок с рисом и положил тело убитого рядом с мешком, чтобы все подумали, что он убил вора. Так и случилось. Через некоторое время он развелся со своей женой и таким образом покончил с этим делом…
* * *
Когда один человек вернулся домой, он обнаружил, что в спальне его жена изменяет ему со слугой. Когда человек вошел в спальню, слуге удалось бежать, а жену он убил.
Позвав прислужницу, он поведал ей о случившемся, а потом сказал: — Поскольку огласка опозорит моих детей, все должно быть устроено так, словно моя жена умерла от болезни. Мне понадобится твоя помощь. Если ты считаешь, что не справишься с этим, я тоже убью тебя как соучастницу тяжкого преступления.
— Если вы пощадите меня, я сделаю все, как вы скажете, — ответила она.
После этого прислужница убрала в комнате, и одела покойную госпожу в ночную одежду. Затем они послали к доктору одного за другим трех гонцов с просьбой приехать ввиду неожиданной болезни жены. Когда доктор уже был в пути, они послали еще одного, который сказал, что женщина умерла и поэтому можно не приезжать. Потом они послали за дядей покойной и рассказали ему о болезни так, что он поверил.
Все сошло как смерть в результате болезни, и никто так и не узнал правду. Впоследствии слугу уволили. Все это случилось в Эдо.
* * *
В канун нового, третьего года Кэйте в Корее в местности лсан перед японскими войсками предстали полчища династии Мин, насчитывавшие многие сотни тысяч воинов. Японские воины замерли, потому что не ожидали, что противник соберет такую большую армию. Господин Наосигэ сказал: — Ладно, ладно. Их довольно много. Как вы думаете, сколько сотен тысяч воинов будет у них?
— В Японии о несметном количестве принято говорить: их так много, как волос на трехлетнем теленке, — ответил Дзинъ-эмон. — Вот я и скажу, что их собралось тут столько, сколько волос на трехлетнем теленке!
Предание гласит, что все рассмеялись и тем самым вернули себе смелое расположение духа.
Позже господин Кацусигэ охотился на горе Сиройси и напомнил об этом Накано Матабэю:
— Кроме твоего отца, который сказал это, никто из присутствующих не проронил ни слова.
* * *
Накано Дзинъэмон часто повторял: «Человек, который служит господину, когда тот благоволит ему, — это не слуга. Но человек, который служит господину, когда тот безжалостен и несправедлив, — вот это настоящий слуга.
Вы должны глубоко понять это».
Когда Ямамото Дзинъэмону исполнилось восемьдесят лет, он заболел. Со временем ему стало так плохо, что он с трудом сдерживал стоны. Тогда кто-то сказал ему: — Вам будет лучше, если вы будете стонать. Не стесняйтесь!
— Это будет неправильно, — ответил старый самурай. — Имя Ямамото Дзинъ-эмона известно всем. Он не опозорился ни разу за всю свою жизнь.
Поэтому он не может позволить людям слышать свои стоны даже перед смертью.
Говорят, что он не стонал до самого конца.
Когда один из сыновей Мори Монбэя оказался втянут в потасовку и вернулся Домой раненый, отец спросил его: — Что ты сделал со своим противником?
— Я зарубил его, — ответил сын.
— Ты нанес ему завершающий удар[150]?
— Да, нанес.
— Что ж, ты поступил достойно, — сказал Монбэй, — и тебе не о чем сожалеть. Теперь, хотя ты и остался в живых, ты должен совершить сэппуку.
После того как спокойствие вернется к тебе, соверши сэппуку. Тогда ты умрешь не от руки другого человека, а от руки своего отца.
И через некоторое время он выступил в роли кайсяку для своего сына.
* * *
Человек из группы, в которой состоял Айура Гэндзаэмон, совершил какой-то проступок. Начальник группы дал ему записку, в которой ему был вынесен смертный приговор, и попросил отнести записку Гэндзаэмону.
Гэндзаэмон внимательно прочел ее и сказал провинившемуся: — Здесь написано, что я должен убить тебя, поэтому давай лучше пойдем на восточный берег. Ты ведь когда-то учился сражаться на мечах. Теперь пришло время проверить, чему ты тогда научился.
— Я сделаю все, как вы говорите, — ответил человек и вместе с Гэндзаэмоном вышел из дома.
Не успели они пройти и двадцати метров вдоль рва, как слуга Гэндзаэмона окликнул его с другой стороны. Когда Гэндзаэмон повернулся к нему, приговоренный бросился на него с мечом. Гэндзаэмон уклонился от удара, выхватил свой меч и зарубил нападавшего. Затем он вернулся домой.
Он положил в сундук одежду, в которую был тогда одет, запер этот сундук на ключ и
