Если говорить о товарах, закупаемых государством, особенно оружии, убеждение является неумелым или примитивным. Часто его считают ненужным. Предполагается, что вооруженные силы и отрасли, осуществляющие поставки, располагают более глубоким знанием потребностей, чем может быть у обычного гражданина. В данном случае ощущение безличных и противоречивых действий является особенно сильным.
Рост отдельных отраслей настолько несоизмерим что один из них своими поставками не удовлетворяют потребности других. В отношении автомобильного бензина, жидкого топлива для промышленных печей речь идет даже о кризисе. Ничего подобного неоклассическая теория не предсказывала. В соответствии с ее моделью с рынком этого произойти не могло. Подобные явления можно предсказать при существовании планирования и отсутствии надежных средств для его согласования между различными отраслями промышленности.
Наконец, что касается вопроса, рассмотренного в последней главе, существует недовольство, связанное с постоянной нарушающей равновесие тенденцией современной экономики к инфляции. Наблюдается растущее разочарование мерами по исправлению положения, в отношении которых людям длительное время вдалбливали мысль об их правильности.
Возможности существования инфляции и трудность ее преодоления с использованием общепринятых методов, если исходить из позиций современной теории, не представляются невероятными.
Необходимо сказать несколько слов об источника наиболее острого недовольства. Им является не рабочая сила в промышленности, а профессиональные союзы. Это соответствует ожиданиям. Техноструктура достигла соглашения с рабочими.
Конфликт предупреждается путем переноса издержек, связанных с урегулированием конфликта, на другие сектора экономики. Такое решение не является совершенным.
Однако те, кто пытается обнаружить существование классической классовой борьбы внутри современной планирующей системы, несмотря на свои усилия, обнаружат немного для себя интересного.
Находящееся в зачаточной стадии недовольство, которое, однако, возрастает и иногда приобретает отчаянные формы, исходит из городских гетто, от тех, кто работает за мизерную плату в сельском хозяйстве, от молодежи, не нашедшей работы в планирующей системе. Это также поддается предсказанию. Они подвергаются эксплуатации. Настоящий анализ показывает, что явления, объясняемые расовыми причинами, должны быть отнесены на счет такой эксплуатации.
Сильное недовольство исходит также от университетской общественности. Его предсказать очень легко. Планирующая система нуждается в большом количестве квалифицированных людей. Осуществленная ею в значительных масштабах замена неграмотного пролетариата грамотным является одним из заметных достижений планирующей системы. Пролетариат прошлого уделял основное внимание классовой дисциплине и классовой солидарности. Современный, более образованный пролетариат придает особое значение ценностям системы образования, которая создала его. Упор делается на отдельную личность, что обычно выражается как важность мышления о своем «я».
Таким образом, по мере роста потребностей и стремлений техноструктуры к убеждению людей она сталкивается со все большим количеством людей, образование которых соответствует ее требованиям. Эти люди приучены подозревать существование подобных попыток к убеждению. Итак, фактически, техноструктура способствует росту критического отношения к ее стремлению к попранию личности, к закабалению людей ради ее интересов. Этот факт имеет первостепенную важность, представляет собой точку опоры, на которую в значительной мере должна опираться реформа.
Теперь уж трудно поверить, что экономическая система имеет тенденцию к самосовершенствованию. Неравномерное развитие, неравенство, никчемные и вредные нововведения, ущерб окружающей среде, пренебрежение интересами отдельной личности, власть над государством, инфляция, неспособность наладить координацию между отраслями являются составной частью системы, как и составной частью реальности. Это не мелкие дефекты, которые, подобно поломанному винтику в машине, легко поддавались бы исправлению после того, как они выявлены. Они глубоко присущи самой системе. Такая власть органически распространяется на государство - естественный источник реформ. Кроме того, она зависит от ее воздействия на наши мнения. Огромное влияние на мнение оказывает система образования; крайне существенным для власти системы имеет точка зрения, излагаемая в наиболее авторитетных учебных курсах. Любой, кто говорит в таких условиях о реформе как о чем-то нетрудном, выглядит несерьезно.
Однако недостатки системы являются реальными, болезненными, они действуют угнетающе. При помощи убеждения можно преодолеть все, кроме собственных интересов и упорного сопротивления всегда поразительного числа людей, которых стремятся обмануть. Реформа не начинается с законов или правительства. Она начинается с изменения наших взглядов на экономическую систему, с наших мнений.
То, во что мы верим, не может быть изменено одними лишь доводами. Наша вера может быть изменена лишь железной логикой обстоятельств. Приведенные выше доводы будут иметь жизненно важное значение для изложенной на последующих страницах общей теории реформы. Однако еще более важным является подтверждение этой теории реальными обстоятельствами, а они свидетельствуют о том, что положение является совершенно неблагополучным.
Еще одно предварительное замечание: разговоры о реформе неизменно вызывают возмущение тех, в ком мудрость сочетается с уверенностью в безнадежном положении человека. Последующее изложение должно вызвать такое возмущение, которое, возможно, является оправданным. Однако мы подтвердим подобную мудрость, если откажемся от любых попыток исправить положение.
Джон Кеннет Гэлбрейт. "Экономические теории и цели общества"» Часть пятая.
Общая теория реформы - Глава XXI Негативная стратегия экономической реформы
В современном экономическом обществе реформа вытекает непосредственно из глубокого понимания его особенностей. Едва ли стоило бы говорить о столь прямолинейном утверждении, если бы такое понимание не приводило к мерам, значительно отличающимся, а иногда полностью противоположным по отношению к стандартным либеральным и социал-демократическим рецептам. Но при достаточно внимательном анализе это не покажется удивительным. Если бы такие стандартные рецепты оказывались действенными, то рассмотренных выше трудностей не существовало бы.
Либеральная и социал-демократическая реакция на экономическую власть неизменно враждебна. Она ставит задачей рассеять, осуществить регулирование, сделать более цивилизованной и обобществить такую власть. В Соединенных Штатах либеральная реакция при столкновении с индустриальной мощью автоматически сводится к призывам к решительным действиям в соответствии с антитрестовскими законами.
Могут также выдвигаться требования, чтобы регулирующие органы, такие, как Федеральная комиссия по торговле, Федеральная комиссия по средствам связи, Экономический совет, Федеральное агентство развития, Бюро стандартов, Министерство транспорта и Агентство по делам потребителей, выполняли свой долг.
Корпорацию нужно заставить уважать интересы общественности при установлении цен, осуществлении закупок, предоставлении услуг и разработке своих изделий.
Новейшей мерой является кампания за назначение в советы директоров компаний-нарушительниц людей, которые могут выступать от имени общественности.
Наконец, если недовольный является радикалом, а нарушение носит вопиющий характер и влияние предприятия-нарушителя велико, а надежд на принятие мер мало, то может быть выдвинуто требование о передаче предприятия в собственность государства. Частное предпринимательство оказалось несостоятельным.
Уже отмечались выгоды, связанные с бесплодностью антитрестовских законов. От практического опыта не так-то легко отмахнуться. Закону Шермана, основному антитрестовскому закону, уже почти 100 лет, он был принят В 1890 г. Федеральная комиссия по торговле, основной орган, осуществляющий общее регулирование в промышленности, собирается отметить свой бриллиантовый юбилей. Если бы чему-нибудь было суждено случиться, это наверняка уже произошло бы. Но теперь мы видим, что приобретенного опыта более чем достаточно, чтобы возникли сомнения.
Мера, предусмотренная в антитрестовских законах - расчленение крупного корпорированного предприятия и тем самым его власти, - на первый взгляд выглядит как жестокое, даже драконовское средство. Как известно, каждое новое поколение может вообразить, что отсутствие достижений в прошлом было результатом малодушия их предшественников. Любой человек может возлагать хотя бы слабую надежду на будущее [Не всегда, однако, с большой уверенностью. См. интересную работу Дональда Ф. Тернера (D. F. Turner, The Scope of Antitrust and Other Economic Regulatory Policies, в: «Industrial Organization and Economic Development», edited by Jesse W. Mark-ham and Gustav P. Papanek, Boston, Hougton Mifflin, 1970, p. 76). Проф. Тернер, убежденный сторонник антитрестовских законов, будучи помощником министра юстиции, отвечал за их осуществление. Он признает существование в прошлом несоответствия и периодической атрофии антитрестовского законодательства в областях, где существовали монополия и олигополия. Но он удовлетворяется утверждением, что «с точки зрения государственной политики должно иметь место по крайней мере умеренное развитие (в проведении законов в жизнь)».]. В антитрестовском законодательстве и обвинение и защита приносят адвокатам солидный денежный доход, подобно тому как обстоит дело при традиционной системе страхования автомобилей. Но с точки зрения техноструктуры и планирующей системы антитрестовские законы потрясающе безобидны. Если бы имелась только горстка огромных корпораций, обладающих властью над ценами, издержками, потребителем и над реакцией общественности, то, вероятно, их расчленение на более мелкие единицы и тем самым расчленение их власти оказалось бы возможным. Но правительство не может объявить вне закона половину экономической системы: и оно, конечно, так не поступит, если критерием рациональной государственной политики является то, что служит целям этого сектора экономики. Планирующая система должна опасаться только косвенных неприятностей со стороны антитрестовских законов. Основным результатом является возникновение у общественности впечатления, что все-таки что-то происходит.
