– Анхен, а как ты стал врачом?
– Давно… у нас только жизнь наладилась, с соседями разобрались, стадами, людьми… Бездна принесла нам подарок. Эпидемия черного мора. Люди умирали сотнями. Прости, я уж всех буду называть людьми, относительно той истории нет разницы, был там разум или нет. Смерть забирала тело. Почерневшие, разбухшие тела, сгнившие изнутри, стаскивали в огромные горы и поджигали. Лечить не могли. Лишь отделяли тех, кто уже заболел, от тех, кто возможно, еще не заразился. Бесконечный смрад. От костров, от гниющих заживо тел. Потом жгли уже живых. Чтоб меньше мучились и не заражали здоровых. Голод. Страшный, мучительный. Еще более страшный от того, что ты понимаешь, что твой народ опять стоит на краю гибели, а ты уже очень большой мальчик, и на тебя надеются… многие. А ты бессилен. Стали бороться. Создали лабораторию, пробовали, искали, создавали. Ошибались, отчаивались. Но, в итоге, победили. Нашли причину, создали лекарство. Победили эпидемию, восстановили популяцию. А я и мои коллеги так и продолжали заниматься вопросами человеческих болезней. В основном тех, что имеют массовый характер. Так что я, прежде всего, эпидемиолог. Ну а хирургия – это уже потом. Когда моя жизнь в очередной раз изменилась, и я переехал жить в Светлогорск. Здесь – это оказалось и нужнее, и интереснее. И важнее. Так что на хирурга я во многом учился у людей. Ну а потом уже и сам стал учить. Как-то так.
– Подожди, ты… ты живешь в Светлогорске? А как же – животные, стада… ты же сам говорил?..
– Мне привозят. У меня здесь дом, специально оборудованный так, чтобы никого не тревожить, соседи и не догадываются. Существует специальная служба сервиса, она решает все вопросы, связанные с питанием. Но, опять же, в больницу я их вызвать не могу, есть определенные границы приличий, хоть ты в них мне и отказываешь.
– А почему ты живешь здесь?
– Видимо, чтобы не тратить по два часа утром и вечером, мотаясь через Бездну. У меня здесь работа, если ты еще не догадалась.
– Нет, я имела в виду…
– Я понял, что ты имела в виду. Но вампиры крайне редко обсуждают с людьми то, что находится по ту сторону Бездны.
– Даже если это именно то, что привело их на эту сторону?
– Особенно если это именно то.
– И много вампиров живет в нашем городе постоянно?
– Крайне мало. Двое. Остальные наведываются по делам. Бывают, задерживаются на неделю, на две. Но многие и в этом случае предпочитают на ночь возвращаться в Илианэсэ.
– Куда?
– В Город. Люди почему-то думают, что он у нас один и у него нет названия. Нас не так уж мало, чтобы нам хватило для жизни всего одного города.
– Но, он хотя бы столица?
– Столица. И старейший город нашей страны. По мне – так и самый красивый, хотя есть и другие мнения.
– И тебя оттуда изгнали, – пришло мне вдруг в голову. Уж и не знаю, отчего. Видно, песня та вспомнилась. Тоскует о доме – а живет здесь. Тот город красивейший – а живет здесь. Вампиры здесь постоянно не живут – а он живет. И сам сказал, что вечно все нарушает. Вот, видно, донарушался. И кровь он сегодня пил – вряд ли они все до единой контракты подписывали…
– Что? – Анхен расхохотался так искренне, что невольно почувствовала себя дурочкой. – И как тебе в голову такое пришло? Я живу здесь, потому что у меня здесь есть дела. И далеко не все эти дела я готов обсуждать со студентами. А в Илианэсэ я езжу отдыхать. Когда дела мне это позволяют. Или когда дела моей родной страны оказываются важнее дел в стране людей. Кстати, вот как раз сегодня ночью я вас покидаю. Не то, чтобы надолго, но какое-то время меня не будет.
– А как же… завтра же… праздник. Торжественное собрание в университете, нам объявили, что куратор непременно будет выступать.
– Да выступит завтра перед вами куратор, куда ж он денется. Вот Генеральный куратор и выступит, надо ж и ему как-то развлекаться. А я завтра собираюсь спать. В Илианэсэ завтра будет тихо, город практически вымрет. Потому как только ленивый к вам не потащится. Первого января, кстати, самая высокая плотность вампиров на душу населения. Все кураторы по всем направлениям обязаны присутствовать в своих подопечных организациях, являя воочию дружескую заботу и участие. Кстати, единственный день, когда в нашем университете можно лицезреть кураторов всех факультетов одновременно.
– Как же всех, а ты?
– А я возьму, и не приду. Спать хочу, Лариска, хочу спать. Даже вампирам иногда это требуется. Так что вы свой День Голодного Вампира как-нибудь без меня отпразднуйте.
– День кого? – я не удержалась и хихикнула. Никогда не слышала такого названия новогоднего праздника.
– Шутка такая. Вампирская, – усмехнувшись, объяснил мне Анхен. – Потому как «в день, когда люди стали свободными, вампиры остались голодными». Боялись многие, что перемудрили мы с вашей Свободной Страной, и в результате на наши земли вернется голод… У нас… был… очень страшный период в истории… многие его помнят. Не все были за вашу независимость, байка про Дракоса не на пустом месте возникла. Принцев, правда, среди оппонентов замечено не было. Да и принцесса, помнится, не возражала… Но все обошлось: вы живете, мы живем, еще и процветаем. А шутка осталась.
– Принцесса? У вас все-таки есть настоящая принцесса? И принцы?
– Ребенок ты у меня, Лариска. Все-то тебе принцы, принцессы, драконы… Это ж очень давно было. Нет уже… той принцессы, – он вздохнул, вспоминая что-то свое, и явно не собираясь делиться. Но я уже ухватилась, словно за ниточку. Кто ж откажется узнать про принцессу?
– Анхен, ну что такое для вампира давно, ты вон тоже давно живешь… Анхен, а она красивая была? Ну, принцесса.
– Легенды об этом умалчивают, – он равнодушно пожал плечами.
– А при чем тут легенды? – не сдавалась я. – Ты же сам сказал: «помнится», значит, вы с ней одновременно жили. Вот трудно тебе сказать?
– Да, она была красивой, – снизошел он до ответа. – Но среди дев моего народа я встречал и краше. Удовлетворена?
– Почти, – любопытство во мне только разгорелось. – Анхен, а ты был в нее влюблен? Ну, в принцессу?
Я не ожидала, на самом деле, что он ответит. Он на личные вопросы еще никогда не отвечал, а сегодня так и вовсе прямым текстом сказал, что не станет.
– Нет, Лариса, я не был в нее влюблен, – очень спокойно сообщил мне вампир и, положив мне руку на плечо, добавил, – Просто горько… Знаешь, она была очень красивая, а потом… словно лампочку вывернули. И осталась только тьма. А какая во тьме красота?.. Вот только маленькие девочки любят слушать исключительно красивые сказки. Про красивых принцесс. И чтоб непременно с красивым концом.
