– А я попробую. Может у меня все же что-то получится. А если нет. Что же, я всего лишь потеряю золото, это ведь никак не отменит сделки с королем по обмену владениями.
– Что-то мне подсказывает, что ты никогда не пойдешь на это.
– Я открою вам один секрет, барон Гатине – мне тоже так кажется.
– Это ошибка, которая может дорого стоить.
– Гийом недоволен волей отца?
– Да. Но опасность исходит не от него. Ему не понравилось решение принятое Берардом, но он принял его. Что же касается тебя… Я уже говорил, что из этого парня получится настоящий правитель, он не станет разбрасываться такими верными вассалами как ты. Он высоко ценит тебя. Он желал бы вернуть баронство, но не станет из-за этого терять преданность. Говоря об опасности я имел ввиду другое и ты знаешь что именно.
– Я не хочу становиться на пути брата, а чары Волана не позволят мне этого сделать. Так что эта опасность надуманная.
Гатине был по настоящему зол на себя. Ну что стоило найти какую угодно причину, чтобы склонить Георга к правильному решению? Нет же, решил играть в открытую, проявляя уважение к королевской крови и надеясь на чувство долга барона Авене. И потом, его предложение по настоящему было выгодным. Но как видно этот парень слишком многое унаследовал от своего отца. Мог бы об этом и догадаться, ведь был же звоночек, Жерару всегда было известно как Георг относится к матери и на какие безрассудства готов ради нее.
Было бы не плохо, если бы Волан и впрямь наложил на Георга чары, но ведь правда была в том, что этот принц, остающийся в тени, не подвластен чарам. Вот только говорить об этом парню, Гатине не стал. На сегодня глупостей и без того достаточно. Пусть уж лучше будет лишняя страховка, кто знает, что там шевельнется в его голове.
Войдя в комнату где уже почти сутки безвылазно просидел барон Авене, Сэм несколько растерялся. Всем было известно о том, что Георг не в духе, а тут… Авене был настолько возбужден, что не мог усидеть на месте. Вместо этого он метался по комнате, как зверь угодивший в неволю. При этом барон как-то зловеще и в то же время воодушевленно улыбался. Интересно, чем закончится это вызов?
Сэм уже устал от бесплотного ожидания, поэтому едва получив весть о том, что барон его вызывает стремглав помчался на зов. Теперь он не был уверен в том, что правильно поступил. Спешка она никогда до добра не доводит. Лучше бы слегка потянул время, ведь могло же статься так, что его нет в замке. Ну зачем было так спешить? Сэм встретился взглядом с Георгом… У него тут же отлегло от сердца. За годы проведенные подле барона Авене, он успел его неплохо изучить. Этот взгляд не был предвестником неприятностей, наоборот, именно таким задором и светились глаза сотника, когда он брался за что-то новое, интересное и многообещающее.
– Сэм, немедленно разыщи этих бездельников и дезертиров, а потом вместе с ними ожидай у конюшен. Прикажи оседлать моего коня. Поедем осматривать местность. Да. И старосту не забудь подтянуть, потом поедем осматривать будущие пастбища.
– Значит, вы приняли решение.
– А разве это не понятно, одноногий искуситель.
– Но пастбища. Мы не успеем засветло…
– Плевать. Переночуем в поле, а с рассветом продолжим.
– Да, ваша милость.
Сэм бодренько застучал своей деревяшкой, удаляясь по коридору, потом ее звук послышался с лестницы и наконец затих. Хм. Давненько этот странный калека не перемещался с такой поспешностью. Он словно боялся, что барон может передумать. Зря. Георг может еще пожалеет о своем решении, может потеряет все состояние, но уж точно не собирается отступаться.
* * *
– Анна, ты чего развела сырость? Случилось что?
Плотник Джим как обычно отставил в угол свой ящик с инструментами и встревоженно осмотрел небольшую каморку, где они жили с женой и четырьмя детьми. Время было уже позднее, поэтому первое, что пришло ему на ум, это дети. Но нет, вон они сидят притихшие. Старший серьезен и хмур, младшие время от времени шмыгают носами, а дочурка заливается слезами пуще матери. Да что тут происходит? Джим устремил требовательный взгляд на жену.
– Ма-атушка А-аглая,– всхлипывая проговорила Анна.
– Что с матушкой,– неприятный холодок прокатился по всему телу и прочно угнездился под ложечкой. Неужели…
– Ее забирают.
– Опять!
А вот теперь в жилах забурлил огонь. Рука сама собой потянулась к ящику и ухватила топор, которым он зарабатывал на пропитание семье, теперь же был готов использовать его не по назначению. Было уже такое, и он готов был к этому вновь. Вот спроси кто ему дороже, семья или она, так и не нашелся бы что ответить.
– Господи, Джим, ты не так понял.
– Так объясни толком, женщина.
– Георг… Сэр Георг… Ну, барон Авене… Он забирает матушку в свои владения. В свой дом.
Нет, тут все понятно. Сын забирает мать, чтобы заботиться о ней. Это нормально. Это даже правильно. Но… А как же они? Как они без матушки, которая всегда рядом? А дети? Однажды, Джим начал-было бражничать, подавшись соблазну со стороны более старших товарищей по артели. Они с Анной тогда только первенцем обзавелись. В тот раз он едва не лишился семьи, набросившись на жену и сына с кулаками, за то что та начала его корить. Забил бы насмерть, если бы не подоспевшие стражники. Спасибо матушке Аглае, которая, уговорила стражников и сумела вразумить буяна.
Как видно, кому-то пришлось не по вкусу то, что молодая чета жила в любви и согласии, вот и решили подпортить им крови. Опоили Джима, наслав порчу. А нечего жить хорошо. От этого у иных такой зуд образовывается, что нет никакой моченьки все это безобразие терпеть.
Глубокое заблуждение, что наведение порчи подвластно только мастерам. Людей обладающих даром конечно не так много, но гораздо больше, чем настоящих мастеров. Откуда же берутся разные гадалки, знахари и ведьмы? Это те на кого в свое время не обратили свой взор мастера. Причины могли быть разными – кто-то не подходил в силу характера или иных причин, кто-то не попался на глаза мастеру, а с возрастом было уже поздно. Эти люди обладали слабым, не развитым даром, но он у них все же был, а потому они и использовали свои крохи, чтобы добывать себе на пропитание. Услуги их стоили куда как дешевле, чем мастера, потому к ним могли обратиться и простолюдины. А что такое порча, да еще и не застарелая, для матушки Аглаи? Так, поворковать немного над несчастным.
Если даже забыть о том, что и Джим и Анна выросли на руках у этой святой женщины, то своим семейным счастьем и тем, что у них в любви были рождены еще три ребенка, они были обязаны ей. Их дети, подобно им самим росли рядом с этой женщиной и поди еще пойми, кого они больше любят. Когда памфийцы арестовали ее, то почти весь город взбунтовался. Сам Джим тоже взялся за свой топор, а потом еще и на стенах стоял, когда отбивали штурм. Был ранен, едва Богу душу не отдал. Но спроси его, жалеет ли он об этом и он ответит – нет. И вот теперь ее забирают. Ну как тут это принять?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
