Вероятно, что Стокер, хорошо знавший французский язык и совершивший много путешествий во Францию, узнал о «Капитане Вампире» раньше, чем написал своего «Дракулу». Мари Низе также занимает важное место в литературе, исследующей вампира. Она первая перенесла рассказ в определённое «восточное» географическое пространство, в контекст Русско-турецкой войны 1877 года, в которой принимали участие и румыны, что позволило им провозгласить независимость от Турции. Это напоминает Влада Дракулу, его битву с турками, оттоманскую власть над Валахией — румынские историки предпочитают термин «иго». Брат Стокера работал врачом в турецкой армии, отправленной в Болгарию против русских и румын в 1877 году. Это обстоятельство могло возбудить его интерес к балканским верованиям в вампиров. И уж конечно, именно по воспоминаниям брата он описал город Варну и его окрестности.
Вполне вероятно, что Стокер после прочтения «Капитана Вампира» поместил произошедшее в Валахии в Трансильванию, сохранив имя и характер своего вампира. Как и Лиатукин, Дракула — аристократ, пришедший завоевать и разрушить страну двух влюблённых пар. Поцелуй Дракулы Мины Мюррей, конечно же, напоминает неудавшийся поцелуй Мариоары. С другой стороны, капитан Вампир не может быть сравнён с персонажем Брэма Стокера по той причине, что он «живой» вампир: он перемещается днём, ест и пьёт, его тело обладает тенью и т. д. Но у обоих колоссальная сила и худоба, бледное лицо, блестящие глаза и потребность пить человеческую кровь. Далее мы исследуем этих «живых» и «мёртвых» вампиров в Румынии и Европе, в центре, на востоке и юго-западе.
Мари Низе и её «Капитан Вампир»
Кто же такая, неизвестная как за границей, так и в своей родной Бельгии, писательница Мари, дочь Франсуа-Жозефа Низе (1829–1899). Обучаясь праву, политическим наукам, философии и литературе, последний опубликовал несколько философских брошюр, вызвавших внимание бельгийского короля Леопольда I, которому они и были посвящены. Монарх назначил его смотрителем Королевской библиотеки в Брюсселе, и в этом статусе Низе-отец опубликует свои учёные произведения по истории и библиографии. Четыре года спустя после рождения дочери Мари в семье появился сын, крещённый Анри (1830–1925), в будущем он сделает литературную и журналистскую карьеру. Анри станет доктором философии и литературы, а потом и права в Брюссельском университете, Мари же будет учиться в Париже, увлечётся литературой и заинтересуется Румынией. В 1878 году она соберёт поэзию Румынии о героической истории страны, особенно о войнах за независимость против турок в книгу под названием «Romania» (Chants de la Romanie). Но в процессе чтения выясняется, что главными врагами Румынии были не турки, точнее, не только турки, но и русские, точнее, крупные европейские государства, которые собрались на конгрессе в Берлине, чтобы решить судьбу Балканских стран:
Мы находимся в переменчивой эпохе. Лицо Европы преображается, разрушаются одни государства, появляются новые. Канцлеры работают над своими законами, а процветание великих государств зиждется на порабощённых народах. Не следовало ли им, в свою очередь, организовать священный союз слабых и защищать себя не оружием, но словом и пером?
Попранные права, насильное подчинение, смехотворные компенсации — вот что предлагает нам современная история, а Берлинский договор показывает самую большую измену и позор, записанный в анналы истории,— переуступка Бессарабии.
Сейчас мы обращаем внимание всех, кому не безразлична судьба несчастной Румынии, которая так приятна нам, которой не хватает лишь спокойствия и мудрого руководства для достойного развития на фоне Швейцарии и Бельгии. […]
Бельгийцы, мы должны поддержать Румынию, поскольку её история схожа с нашей: на берегах Дуная любили осыпать проклятьями валлонцев.
Поэзия Румынии воспевает героев прошлого, но большинство стихотворений призывают к войне за независимость. Интересно то, что там фигурирует и вампир:
Доробанц, Кэлэраш, Занзара во тьме,В тени сверкают бейзады в золоте,И их султаныВосхищаются храбрецами Бухареста,А те боятся вампира,Воины двадцати лет.
Румынское «путешествие» Мари Низе
Некоторые авторы полагали, что Мари Низе никогда не была в Румынии, а её знания об этой стране ограничивались лишь сведениями от двух подруг из Бухареста, живших в Париже в 1877 году. Эфросиния и Виргилия — дочери революционера 1848 года, известного своими литературными и философскими произведениями, Иона Элиаде Радулеску (1802–1872). На самом деле документов о придунайских княжествах хватало и в Париже, и в Брюсселе, где скрывались многочисленные румынские изгнанники. Но в поэме Bucuresti Мари описывает свой отъезд в эту страну:
В одиночестве / учений / я чахла в Париже… / веселясь в Латинском квартале, знала, / ждут меня в Бухаресте… / И осенью однажды / уехала в Париж Восточный [или Маленький Париж][91].
Мы не знаем, шла ли речь о лирической героине или же это путешествие действительно было, сколько времени она провела в Бухаресте. Основой для своего романа она взяла поэму Zburatorul (1843) Иона Элиаде Радулеску, описывающую эротическое пробуждение молодой девушки, которую посещает инкуб, демон с длинными чёрными волосами. От инкуба до вампира близко, всего один шаг. В качестве источников информации выбор у неё был невелик: помимо богатого румынского фольклора, она могла воспользоваться рассказами зарубежных путешественников второй половины XVIII века, изобиловавшими описаниями местных верований. Так, например, «Путешествие в Валахию и Молдавию» австрийского консула С.И. Райцевича (1788):
Одна из наиболее забавных и полезных для священников сцен о вампирах. Она предусматривает, что труп, не удовлетворившись местом захоронения, остаётся жив. Душа не отделилась от тела и не может сделать этого, если при жизни человек был отлучён от церкви, тогда ночью душа выходит из могилы и пытается сделать всё самое плохое живым […] Чаще всего такое происходит с капитанами полиции или продавцами пищи — людьми, ненавистными людям и священникам.
Мари Низе также могла почерпнуть сведения из многочисленных учёных статей и произведений, появившихся в Румынии и Трансильвании, где случаи вампиризма были лучше всего записаны.
Даже если она не была в Румынии — предположение, которое ещё надо подтвердить,— в любом случае, как в Париже, так и Брюсселе, в её распоряжении был большой документальный фонд о языке и культуре, о традициях и слухах. Заметим, что в «Капитане Вампире» Мари не употребляет никаких румынских слов, обозначающих вампиров,— strigoi, varcolac, moroi, nosferatu, но только славянский термин «вампир», вошедший во французский и другие европейские языки. Это очевидный аргумент против того, что она ездила в Румынию, где, несомненно, встретила бы один из терминов. Описание, которое она даёт Борису Лиатукину, заставляет нас думать скорее о его литературном происхождении, нежели фольклорном:
У пришедшего был загробный вид: он удивительно напоминал легендарного славянского вампира. Его рост и худощавость создавали гигантскую тень, которая терялась в темноте помещения. […] Его волосы и борода, чёрные как смерть, оттеняли мертвенную бледность правильного вытянутого лица. Черты его, казалось, были высечены из могильного камня. Солдаты прозвали его Капитаном Вампиром, но весь его облик соответствовал истинному джентльмену. Единственное, что выдавало в нём человека,— глаза. Глазные яблоки сверкали как топазы, зрачки были вытянуты — так кошки смотрят на мышь. Сила этого взгляда была такой, что могла ввести в ступор любого. Дамы петербургского общества говорили, что Лиатукин мог сглазить любого и, подходя к нему, казалось, что касаешься раскалённого железа […]
Что же до всего остального, то это оставалось тайной для всех, кроме Стенки Соколича.
Стенка Соколич, офицер армии Лиатукина, пишет портрет, показывающий истинный размах вампирического образа:
Лиатукин командовал взводом казаков. Он был жёстким, но у казаков терпения много. Тем не менее наказывал он так сурово и часто, что однажды, оказавшись с ним в отдалённом месте, солдаты раздели его и стали поливать ледяной водой, чтобы заморозить! Да, заморозить! Что самое смешное, он не пытался протестовать или защищаться, наоборот, он улыбался! Вода лила с него ручьём, и он уже начал превращаться в ледяную скульптуру. Казаки, думая, что избавились от него, сели на лошадей и уехали. Когда они вернулись в лагерь, то первый человек, которого они встретили, был Лиатукин, целый и невредимый.
За двадцать лет до Брэма Стокера Мари Низе наделяет своего вампира удивительной силой гипноза, которая повергала его жертв в транс и не давала сопротивляться. В английском варианте героям помогает настоящий специалист, Ван Хельсинг, тогда как румыны, так и русские солдаты в Крыму никак не могут убить его, пока Ион Исашеско трижды не вонзил ему нож в сердце при битве в Гривице. Последняя деталь убеждает нас в том, что Мари скорее всего не была в Румынии — там ей рассказали бы, каким образом надо расправляться с вампиром: кол в сердце и кремация сердца или всего тела сразу.
