Наши тела прижаты друг к другу.
Зандер наклоняется вперед, и я делаю резкий вдох, готовясь к тому, что наше притворство приведет к поцелую, к которому я мысленно еще не подготовилась. Вместо этого он наклоняется к моему уху.
– Ни на секунду не думай, что обманешь меня, – шепчет он, его нижняя губа скользит по моей мочке. – Этот провал в памяти может быть настоящим, но я знаю, что ты что-то скрываешь.
Несмотря на напряжение между нами – а может быть, из-за него, – близость Зандера заставляет мой пульс участиться. Его обвинение вызывает во мне панику, потому что это правда. Я что-то скрываю. Хотя и не совсем уверена, что именно.
Я уже поняла, что простые отрицания с Зандером не работают, особенно когда он уже определился с ответом.
– Тебе ли говорить о тайнах, – вместо этого бросаю я.
Король тщательно выверяет информацию, которую я получаю, кормит меня крошечными порциями, когда считает нужным.
– Я храню от тебя много секретов, – признается он, отпуская мою руку и проводя пальцами по пояснице. Для любого, кто смотрит, мы наверняка выглядим как пара, которая собирается помириться после ссоры – наши лица мрачны, но прикосновения интимны. – Некоторые – по уважительной причине.
Я набираюсь храбрости и откидываю голову.
– Может быть, у всех нас есть секреты по уважительным причинам.
– Возможно. Но твои я так или иначе раскрою.
Его взгляд падает на мои губы, и я задерживаю дыхание. Странная, противоречивая смесь страха и предвкушения трепещет где-то внутри меня.
Внезапно Зандер убирает руку и уносится прочь, словно отчаянно желает больше не смотреть на меня.
14
– Куда вы меня ведете? Мои покои не там.
Цветовая гамма и лепнина похожи, но мы поднялись на другой лестничный пролет, и я не узнаю ни один из бюстов, стоящих на постаментах.
– В ваши новые покои, Ваше Высочество, – звучит строгий ответ. Страж открывает двойные двери. – Покои королевы.
Я осматриваю комнату, в которую вхожу.
– Серьезно?
Он награждает меня лишь хмурым взглядом, прежде чем закрыть за мной дверь.
Но… королева мертва, думаю я про себя, блуждая по роскошной гостиной, оформленной в насыщенных фиолетовых, золотых и алых оттенках. Помещение похоже на бальную залу, втрое больше моего предыдущего обиталища, с высокими потолками и окнами, через которые проникает дневной свет. С потолка в центре свисают изумительные канделябры. Позолоченная мебель, обитая шелком и дамасской тканью[16], образует зону для приема гостей у величественного мраморного камина. Композиции из свежих цветов оттенка миндального масла и багрянца украшают все вокруг.
Где-то хлопает дверца шкафа. Я иду на шум и попадаю в соседнюю комнату – спальню. Она не менее изысканная, чем гостиная, стены насыщенного сливового цвета украшены роскошной лепниной. В глубине комнаты расположилась гигантских размеров кровать, выполненная в золоте и ванили: ее монументальное изголовье, обтянутое бархатом, почти достигает полотка. В другом конце устроился второй камин, а возле него место для отдыха.
Коррин суетится в своей обычной манере. Заметив меня на пороге комнаты, она чрезмерно сильным хлопком взбивает подушку.
– Что ж, кажется, вы были очень заняты этим утром, Ваше Высочество. – Ее тон предполагает, будто то, что я делала, должно было быть легким.
– Да уж, раздавала монеты бедным. Как я посмела?
Она открывает рот, словно застигнутая врасплох, но затем быстро восстанавливает самообладание.
– Не могу сказать, что видала лису, которую позвали бы обратно в курятник после бойни.
Она мне не доверяет. Это потому, что она человек и не верит в теорию Вэнделин, или есть какая-то другая причина ее презрения?
– Я об этом не просила. Этого хочет король. Почему бы тебе не спросить его самого об этом выборе? Уверена, он с удовольствием объяснится с тобой.
Что Коррин знает о планах Зандера? Очевидно, достаточно, чтобы понимать: в его глазах я все так же виновата, как и вчера. В противном случае она бы не осмелилась со мной так обращаться.
Нахалка фыркает, но больше ничего не говорит.
Лязг металла о металл привлекает мое внимание к открытым дверям. Я выхожу на широкую террасу, украшенную красными геранями и желтыми папоротниками в горшках. Внутри замка я ориентируюсь плохо, но вот снаружи – намного лучше.
Огромные королевские владения по-прежнему хорошо видны, только теперь под другим углом.
Я в центральной части замка. Отсюда длинная узкая дорожка вдоль внешней стены ведет к другой большой террасе. Я почти уверена, что это тот самый балкон, на котором тогда стоял Зандер.
Королевские покои.
Он переместил меня поближе к себе.
Умно, учитывая, что мы должны поддерживать видимость отношений. Сообщник принцессы Ромерии, скорее всего, все еще находится в этих стенах и наблюдает. Если бы Зандер на самом деле решил, что я ни в чем не виновна, то не стал больше держать меня взаперти в другом крыле.
Для меня в принципе странно, что у короля и королевы разные спальни. Как они их используют, вероятно, совсем другой вопрос. Но в нашей ситуации – это просто идеальный вариант. Я вообще уверена, что Зандер скорее предпочел бы спать в яме со змеями, нежели со мной. Впрочем, я чувствую себя так же.
И все же воспоминание о его руке на моей талии и его бедрах, прижатых к моим, никак не покидает меня.
– Сегодня вы сражаетесь так, будто вас подпитывает гнев Малакая, – говорит мужчина, прерывисто дыша. – Что вас беспокоит?
Прямо подо мной площадка для тренировок. Я сразу узнаю кудри Элисэфа. Он снял жакет от королевского мундира и надел кожаный жилет, демонстрирующий мускулистые руки и смуглую кожу. Он противостоит мужчине с золотисто-каштановыми волосами, каждый шаг которого источает грацию и уверенность.
– Сдаешься? – сдержанно отвечает Зандер, а меч болтается в его руке. Его зеленый сюртук лежит свернутым на траве неподалеку, сам же он остался в черных штанах и свободной белой тунике. Должно быть, после прогулки по городу, Зандер направился прямиком сюда, чтобы выпустить пар.
Даже со своего места я вижу, как на его бровях блестит пот.
– Я когда-нибудь сдавался? – В тоне Элисэфа скользит дразнящая нотка. Здесь, на площадке, не существует никаких «королей» и «стражников». Здесь они просто друзья.
Элисэф делает выпад, и начинается своего рода танец: они кружатся и отклоняются, движения с обеих сторон плавные и отработанные. Я бывала свидетелем драк с ножами. Это были неуклюжие удары, вялая перестановка ног, когда один из противников замахивается перочинным ножиком против другого в тщетной надежде соприкоснуться с плотью.
Но это?
Искусство, не иначе. Безупречная работа ног, каждый поворот
