Впрочем, ее никак нельзя было назвать лодкой. Это была настоящая яхта со стройными очертаниями, натертыми до блеска шпангоутами и палубой, аккуратно сложенными и привязанными к такелажу снастями и парусами. Яхта настолько поразила Антуанетту своим безупречным видом, что челюсть отвисла от удивления.
Перепрыгнувший на судно Кумб стоял на раскачивающейся палубе как самый настоящий морской волк, широко расставив ноги. Он протянул ей руку, она инстинктивно ухватилась за нее, и в тот же миг ее пронзило смутное ощущение опасности.
Она едва не вырвала свою руку из его руки, но было уже поздно. Он резко потянул ее к себе, и, коротко вскрикнув, она прыгнула, но он был наготове и сумел вовремя подхватить ее и осторожно опустить на палубу рядом с собой. Она перевела дух после такого неожиданного прыжка и уцепилась за поручни, так как яхту качало на волнах.
— Внизу — каюты, — сказал Кумб, показывая на люк. — Спускайтесь вниз и ждите меня, пока я не выведу яхту в море.
Антуанетта удивленно смотрела на него. С каждой пролетавшей минутой он превращался из хорошо знакомого ей Кумба в совершенно другого человека. Он уже больше не сутулился, а двигался непринужденно, распрямив плечи. Казалось, все на яхте было ему знакомо — он ловко развязывал веревки и распускал снасти, готовясь к отплытию. Он уже не был тем прежним Кумбом. Она была изумлена столь быстрым его превращением из конюха в моряка.
Антуанетта оглянулась назад — на высокий причал, на таверну. Она была одна вместе с Кумбом на судне, и душа ее полнилась сомнениями.
Неохотно она спустилась вниз. В первой каюте стояли приделанная к стене койка и неподалеку буфет, тоже прикрепленный к стене. На потолке раскачивался фонарь. Она заглянула в соседнюю каюту, где стояли стол и скамьи, привинченные к полу, виднелся буфет с посудой и всем, что было необходимо для того, чтобы приготовить еду.
Нет, это была не рыбацкая лодка и не мелкое торговое суденышко: Антуанетта, несомненно, находилась на яхте, принадлежавшей состоятельному человеку, который не имел ничего общего с бедным Кумбом. Здесь явно было что-то нечисто. Кумб был немногословным и не очень-то сообразительным малым, и это казалось ей несовместимым с тем, как уверенно держался он на палубе и как со знанием морского дела управлял яхтой.
Она схватилась за грудь, сердце у нее тревожно и больно заныло. Медленно она начала подниматься на палубу и осторожно высунула голову над люком.
Он распустил один из парусов и теперь травил шкоты, выравнивая ход яхты, которая медленно двигалась к выходу из гавани. Он стоял к ней спиной: без вонючей куртки, в рубашке с закатанными рукавами, мышцы на руках так и играли. Сзади за поясом у него был заткнут пистолет. Кепки на нем тоже не было, и его волосы были не прямыми и черными, а, напротив, вьющимися и белокурыми. На самом деле — тут глаза Антуанетты расширились от изумления — его кепка лежала на палубе, и пучки черных прямых волос виднелись из-под неё.
Как только он повернул голову, чтобы убедиться, что судно благополучно минует оконечность мола, Антуанетта застыла на месте. Увидев его в профиль, она больше не сомневалась, в чьей власти оказалась, — она попала в руки старого знакомого, грабителя и любовника. Как только она поняла это, в горле ее встал противный холодный комок.
— Вы! — Ее голос задрожал от внутреннего волнения.
Гейбриел, ловко управляя судном, вывел яхту за оконечность мола, а затем обернулся к ней. Выражение его лица было серьезным и смущенным, он как будто сомневался в ее благоразумии, ожидая от нее какой-нибудь нелепой выходки.
— Воробышек, не сердитесь. Если бы вы знали правду, то никогда не поехали бы со мной…
— Вы заманили меня в ловушку! — закричала Антуанетта. — Как вы смогли так поступить? Ради чего вы доставили меня на яхту?
— Потому что вы просили меня помочь вам, — спокойно заметил он.
— Вы отвезете меня к лорду Эпплби, не так ли?
Ее руки судорожно стиснулись в кулаки.
Яхта неожиданно вильнула в сторону и столкнулась с крутой волной, швырнувшей ее вбок и осыпавшей палубу тучей брызг.
— Нет и нет. Наоборот, я увожу вас от него. Я никогда не нарушаю данных мной обещаний. Ведь вы доверились мне.
— Не понимаю. Вы же человек, преданный лорду Эпплби. Так почему вы…
— Я вовсе не сторонник лорда Эпплби, — сказал Гейбриел, но она не поверила ему.
— Позвольте мне сойти на берег.
— Слишком поздно, мисс Дюпре, — улыбнулся он той самой улыбкой, которая так бесила ее. — Надеюсь, вы не страдаете морской болезнью. Мне кажется, что сегодня на море слегка штормит.
Как бы в подтверждение его слов другая встречная волна ударилась о борт судна и перекатилась через палубу, едва не залив люк. Взметнувшиеся в воздух крупные и мелкие брызги намочили волосы Антуанетты, лицо и очки. Она закашлялась от соленой воды, попавшей в рот, но он лишь звонко рассмеялся.
— Дайте мне сойти на берег! — крикнула она, когда судно опять накренилось под ударом волны.
Она поскользнулась на мокрых ступеньках и, упав прямо на зад, так и соскользнула по сходному люку внутрь судна. Антуанетта сидела, мокрая и потрясенная, не зная, что ей делать, когда в проеме люка возникла голова Гейбриела. Их взгляды встретились, и он участливо спросил:
— Вы не ушиблись, дорогая?
Она встала на ноги, ухватившись за поручни, прикрепленные к стенке, ее мокрые волосы обвисли тяжелыми прядями.
— Нет, не ушиблась.
— Хорошо. — Его глаза сузились и заблестели от злости. — Мне не хотелось бы доставить подмоченный товар вашему герцогу, что бы там ни было.
Его голова исчезла, и над ней остался лишь квадрат неба, видимый сквозь открытый люк.
Горячие слезы обжигали глаза. Кумб, или грабитель, или кем он там был еще, ловко все спланировал и заманил ее в ловушку. Вероятно, остальные обитатели поместья тоже участвовали в спектакле. Уоникоты и Мэри, наверное, тихо посмеивались над ее щедростью, когда она пыталась уговорить Кумба помочь ей бежать. Как, должно быть, они смеялись над ней!
Вспомнив отдельные подробности своего пребывания в поместье, Антуанетта ощутила прилив ярости и обиды, что ее подло обманули и унизили. Как умно он вел себя! Держался на расстоянии, изменил свою внешность, манеры и даже голос. Хотя иногда она чувствовала некую схожесть, тем не менее, в ее воображении никогда не складывались воедино два столь разных облика.
Как хитро ее обвели вокруг пальца! И вот она на борту яхты, плывущей в открытое море. Даже если бы она умела плавать, вряд ли она решилась бы броситься в холодные, вздымающиеся морские волны. Она по-прежнему не знала, что он задумал, что замыслил, как он намерен поступить с ней. Слова о том, что он не сторонник лорда Эпплби, не успокоили ее. Скорее всего, он так или иначе избавится от нее, как только получит письмо.
