— Какова кровь на ваш взгляд? — спросил Флор, коллега Эннодия.
— Плохая. Очень плохая.
— Выйдем, — прошептал Флор. — Нужно поговорить.
Эннодий зажал рану, соединив ее края и сдавив рукой. Перевязать рану смазанными жиром листьями руты, завернутыми в полотно, он предоставил своим помощникам. Вытерев руки, он вышел из спальни вслед за Флором.
— Они за кем-то послали, — торопливо сообщил Флор, едва они остались вдвоем. — Лекарь из англиканской школы.
— Нет! — воскликнул раздосадованный Эннодий.
Медицинской практикой в пределах города должны были заниматься только члены общества врачей, хотя к сомнительному лечению городского населения прибегало множество непризнанных лекарей. Это терпели, поскольку они работали с беднотой. Но открытое признание одного из них, исходившее из самого папского дворца, представляло несомненную угрозу.
— Его зовут Иоанн Англиканец, — сказал Флор. — Ходят слухи, что он обладает необычайной силой. Говорят, он умеет выявлять болезни, изучая мочу больного.
— Шарлатан, — фыркнул Эннодий.
— Очевидно. Но некоторые из этих шарлатанов чрезвычайно умелы. Если этот Иоанн Англиканец проявит хотя бы видимость знаний, это может быть опасно.
Флор был прав. В их профессии, когда результаты разочаровывают и почти всегда непредсказуемы, от репутации зависит все. «Если этот чужак преуспеет в том, в чем они потерпели неудачу…»
Эннодий минуту подумал.
— Вы сказали, что он определяет болезни по моче? Ну что ж, мы предоставим ему образец.
— Конечно, не помогать же иностранцу!
Эннодий улыбнулся.
— Я сказал, что мы предоставим ему образец, Флор. Но не сказал, у кого возьмем его.
В окружении папской охраны Джоанна быстро прошла в огромный дворец, где находилась резиденция Папы, а также административные учреждения, составлявшие правительство Рима. Миновав базилику Святого Константина с высокими овальными окнами, они поднялись по короткой лестнице, ведущей в большой зал дворца, отделанный еще при Папе Льве III.
Пол зала был выложен мрамором и мозаикой такой красоты и совершенства, что у Джоанны захватило дух. Никогда еще не видела она таких ярких цветов и столь реалистично выполненного изображения. Никто в земле франков: ни епископ, ни аббат, ни граф, ни даже сам король — не знали такого великолепия.
В центре триклиния стояла группа людей. Один из них, темноволосый с выпуклыми лукавыми глазами, вышел вперед, чтобы приветствовать ее.
— Вы священник Иоанн Англиканец? — спросил он.
— Да.
— Я Бенедикт, папский представитель и брат Папы Сергия. Я вызвал вас сюда, чтобы вы излечили его святейшество.
— Постараюсь сделать все, что смогу, — ответила Джоанна.
Бенедикт понизил голос.
— Здесь есть те, кому ваш успех придется не по вкусу.
Джоанна поверила в это. Многие среди собравшихся принадлежали к особому, избранному, обществу врачей. Чужаку они не обрадуются.
К ним присоединился еще один человек, высокий, стройный с пронзительными глазами и горбатым носом. Бенедикт представил его как Эннодия, главного в обществе врачей.
Эннодий приветствовал Джоанну едва заметным кивком.
— Вы сами поставите диагноз, если обладаете необходимым мастерством. Его святейшество одержим демонами, от чьего разрушительного воздействия невозможно избавиться медицинскими методами.
Джоанна промолчала. Такие теории не вызывали у нее доверия. Зачем винить во всем сверхъестественные силы, когда существует так много вполне определенных, причин заболеваний.
Эннодий протянул ей бутылочку с желтой жидкостью.
— Это моча его святейшества, взятая менее часа назад. Нам интересно знать, что вам удастся выявить.
«Стало быть, меня собираются проэкзаменовать. Ну что ж, начало неплохое».
Джоанна взяла бутылочку и посмотрела содержимое на свет. Ее обступили полукругом. Горбатый нос Эннодия приподнялся, когда он следил за Джоанной с коварным любопытством.
Она вертела бутылочку так и эдак, пока не разглядела содержимое как следует. Странно. Джоанна понюхала мочу, задумалась, снова понюхала, опустила в нее палец и попробовала на вкус. Напряжение в зале было почти физически ощутимо.
Джоанна еще раз понюхала и попробовала жидкость. Не оставалось никаких сомнений.
Умная уловка! Они предложили ей мочу беременной женщины, выдав ее за мочу Папы. Перед Джоанной стояла сложная дилемма. Простой священник, к тому же иностранец, она не могла прямо уличить их в обмане. С другой стороны, если она не докажет подмену, ее обвинят в мошенничестве.
Ловушка расставлена очень искусно. Как избежать ее?
Подумав, Джоанна объявила:
— Господь совершил чудо. Через тридцать дней его святейшество должен родить.
Провожая ее из триклиния, Бенедикт трясся от хохота.
— Ну и физиономии были у этих стариков! Едва сдержал смех! — Случившееся доставило ему огромное удовольствие. — Вы доказали свое мастерство и разоблачили их обман, не произнеся ни единого слова обвинения. Превосходно!
Подойдя к спальне Папы, они услышали за дверью хриплый крик:
— Негодяи! Вурдалаки! Я пока не умер! — Послышалось, как что-то упало.
Бенедикт открыл дверь. Сергий сидел на кровати. Его лицо побагровело от гнева. Посередине комнаты валялись осколки разбитой вазы. Священники стояли, испуганно прижавшись друг к другу. Сергий схватил золотую чашу с прикроватного столика и собирался швырнуть ее в несчастных прелатов, но Бенедикт успел предотвратить это.
— Довольно, брат. Знаешь, что сказали врачи? Ты болен, тебе нельзя нервничать.
— Проснулся от того, что они мазали меня елеем. Хотели соборовать, — обиженно проговорил Сергий.
Прелаты возмущенно поправили свои рясы. Это были важные особы. Один из них, в мантии архиепископа, произнес:
— Мы полагали, так будет лучше, учитывая ухудшающееся состояние здоровья его святейшества…
— Уходите немедленно! — прервал его Бенедикт.
Джоанна была потрясена. «Бенедикт, вероятно, могущественный человек, если так грубо обращается с архиепископом».
— Подумайте, Бенедикт, — промолвил архиепископ, — не подвергаете ли вы опасности бессмертную душу вашего брата?
— Вон! — Бенедикт взмахнул руками, словно прогоняя стаю ворон. — Все вон!
Прелаты с негодованием удалились.
Сергий беспомощно откинулся на подушки.
— Больно, Бенедикт. Не могу больше терпеть эту боль.
Бенедикт налил вина из кувшина в золотую чашу и поднес ее к губам Сергия.
— Выпей. Это поможет.
Сергий жадно выпил.
— Еще, — потребовал он, осушив чашу, Бенедикт налил ему еще, а потом и в третий раз. Вино полилось по подбородку Сергия. Он был невысок, но очень тучен. Все его тело было округлым: круглое лицо, круглый подбородок, круглые глаза в отекших складках век.
— Вот, — сказал Бенедикт, когда Сергий утолил жажду — Смотри, что я сделал для тебя, брат! Привел того, кто поможет тебе. Это Иоанн Англиканец, знаменитый лекарь.
— Еще один врач? — недоверчиво спросил Сергий.
Но когда Джоанна откинула покрывала, чтобы осмотреть его, он не сопротивлялся. Ноги у Сергия сильно распухли, растянутая кожа потрескалась. Он страдал тяжелой формой воспаления суставов. Джоанна догадалась о причине, но хотела проверить. Она осмотрела уши Сергия. Да, так и есть: характерные отложения, мелкие известковые наросты, напоминающие глазки краба. Это свидетельствовало о том, что у Сергия острый приступ подагры. Как же врачи не заметили этого?
Джоанна легонько коснулась пальцами покрасневшей, лоснящейся кожи, прощупывая источник воспаления.
— По крайней мере, у этого руки не как у пахаря, — заметил Сергий. Странно, что он не потерял сознания при такой сильной лихорадке. Джоанна проверила его пульс, обратив внимание на ранки на руке от многократных кровопусканий. Сердцебиение было слабое, а цвет лица, после того как прошла истерика, стал синюшно-бледный.
«Господи, — подумала она. — Неудивительно, что у него такая жажда. Они чуть не убили его кровопусканием».
Джоанна обратилась к слуге:
— Принесите воды. Быстро.
Необходимо снять отек, пока он не убил его. Слава Богу, она принесла с собой корень зимовника. Джоанна достала из своей сумки маленький сверток вощеного пергамента и развернула его, стараясь не рассыпать драгоценный порошок. Слуга вернулся с кувшином воды. Джоанна налила немного в бокал, развела в нем две драхмы растертого корня — рекомендованная доза. Затем добавила очищенного меда, чтобы не слишком горчило, и немного белены: это поможет Сергию заснуть. Сон для него — наилучшее средство от боли, а покой даст надежду на выздоровление.
Она протянула бокал Сергию, и тот начал с жадностью пить.
— Ой! Да это же вода! — Он выплюнул лекарство.
