Уже на четвертый день его страдания прекратились. Караван как раз достиг границ Неввы. Местность медленно, но неуклонно поднималась, и фермы, ранее одна за другой тянувшиеся вдоль дороги, теперь встречались значительно реже. Вокруг расстилались холмистые луга и кроме больших стад каггов и других домашних животных теперь можно было видеть и диких зверей, которые редко встречались около больших городов.
Теперь уже Шонг установил ночные дежурства и порядок несения караулов. На таком удалении от столицы законы выполнялись не столь неукоснительно, и встреча с разбойничьей шайкой не была здесь редкостью. По другую сторону границы опасность еще более возрастала. В Омайе не существовало централизованной власти, как в Невве. На этих землях правили многочисленные мелкие князьки, и вооруженные патрули встречались нечасто. Гейл надеялся, что теперь сможет проявить свое воинское искусством и полностью оправдает участие в экспедиции.
Поначалу Гейл недоумевал, как они будут добывать в дороге пропитание, потому что небольшого количества провизии, что они взяли с собой, было явно недостаточно для людей, отправившихся в долгий утомительный путь. Однако его беспокойство оказалось напрасным. На каждой стоянке к каравану подходили местные селяне и предлагали на обмен продукты, так что у них всегда было в изобилие мясо, молоко, сыр, свежие фрукты и зелень. А если поблизости находился постоялый двор, то к ним обязательно подъезжала запряженная насками телега, в которой привозили кувшины с вином и элем. Своими походными запасами им пользоваться почти не приходилось.
— Похоже, дорога будет не такой уж и тяжелой, — заметил Гейл Шонгу, обгладывая сочное мясо с ребра кагга.
Торговец мрачно усмехнулся.
— Погоди радоваться. Пока мы идем по плодородным, населенным землям, а сейчас как раз то время года, когда здесь все в изобилии. Но скоро мы достигнем гор. Там бывает, что люди бредут, оставляя на снегу кровавые следы, а получить питьевую воду можно лишь растопив снег. Но если с другой стороны гор находится пустыня, положение станет и того хуже. Тогда ты будешь безмерно счастлив, если голодную смерть отодвинет горстка сушеных фруктов.
— Верно, путешествие требует умения выживать в любых условиях, — согласился Гейл. — Когда я был ребенком, случилось так, что за год не выпало ни одного дождя и суховей губил наши земли. А на следующий год кагг поразил желудочный мор. Ослабленные голодом, вызванным засухой, они умирали, как мухи. И люди тоже.
— Вот и славно, — проворчал Шонг. — То есть, конечно, не то славно, что твой народ умирал, а то, что ты знаешь, что такое голод. Некоторые горожане не имеют ни малейшего представления о мире, который простирается за крепостными стенами. Я уверен, они сразу же слопают свои пайки, а потом их хватит только на то, чтобы непрерывно жаловаться. Поверь, эти люди беспокоят меня куда больше, чем нападение разбойников.
— Разве так трудно избавиться от тех, кто тебе не подходит? — удивился Гейл.
— Увы, это не в моих силах! — Шонг возвел очи горе. — Будь это кто из погонщиков, еще полбеды. С ними справиться не так уж трудно — угрозой изгнания из отряда, хлыстом или, в крайнем случае, мечом. Но самыми никчемными чаще всего оказываются касинские хлыщи.
Он неприязненно покосился в сторону костра, у которого собралась кучка подвыпивших торговцев и чиновников. Среди них были картограф Шаула, жрец и посол Гелпас, а также врачеватель по имени Тувас.
— Ты говоришь и о Шауле тоже? — удивился Гейл, который в душе надеялся на отрицательный ответ: — этот человек юноше нравился.
— Нет, не о нем, — Шонг стряхнул крошки с колен. — Я не первый раз путешествую с Шаулой. Он может доставлять хлопоты окружающим лишь своей увлеченностью работой: то позабудет о еде, то отморозит пальцы, вырисовывая свои карты. Настоящие неприятности причиняют типы вроде Гелпаса, донельзя избалованные и изнеженные, а в придачу еще тупые и упрямые. И другие, которые учились торговать только в своих конторах — от них нет никакой пользы, когда ищешь новые товары и новые рынки.
Поначалу в пути не возникало особых проблем, и Гейл наслаждался обилием новых впечатлений. Он настолько привык ездить верхом, что невольно гадал, сможет ли теперь путешествовать пешком.
Возделанные поля остались позади, а окружающая местность стала дикой и прекрасной. И вот показались горы, их вершины, устремленные ввысь, покрывал снег. Юноша решил, что они достигают неба. Однако спутники заверили Гейла, что по сравнению с хребтом, который они увидят через пару дней пути, эти покажутся ему просто холмами.
Здесь, на природе, Гейл снова ощутил свою связь с духовной силой живых существ. Он почувствовал огромное облегчение: ведь ему показалось, что он утратил эту способность в мертвом пространстве большого города. Конечно, жизнь в предгорьях не была ему столь понятна, как на его родном Острове. Все-таки он был рожден не в этих местах. Вокруг, куда ни кинь взгляд, паслись стада спиралерогов и ветвирогов, туну и других животных, названий которых Гейл не знал. Появились и хищники, и пожиратели падали, всегда идущие за стадами травоядных животных.
В этих краях они встретили народ, кочевавший вслед за своими стадами. Животные напоминали полудиких каггов, правда меньших размеров, чем у шессинов, но зато более диких и зловонных.
На границе с Омайей обнаружилась маленькая крепость. Ее верхняя часть была надстроена из строевого леса над более старым сооружением, сделанным из прекрасно обработанного камня. На ветру слабо полоскалось знамя Омайи. Стоящие на зубчатой стене солдаты, опираясь на копья, провожали караван скучающими взглядами. Гейл поежился при мысли, что и его могла ожидать подобная участь, — а сейчас он сжимает коленями бока прекрасного кабо, и перед ним расстилается огромный мир…
Время от времени юноша пытался завязать разговор с погонщиками насков, но те оказались слишком замкнутыми и туповатыми людьми, не интересующимися ничем, кроме собственных потребностей. Агах, вожак керрилов, не сказал Гейлу ни одного грубого слова, но юноша не раз ловил на себе его надменный лукавый взгляд. Керрилы были известны как народ вороватый и разбойный, их мужчины ни на миг не расставались с заткнутыми за пояс короткими кривыми мечами. Но Гейл быстро понял, почему остальные готовы мириться с неуживчивым характером керрилов: они, как никто другой, умели обращаться с упрямыми буйными насками. Юноша подозревал, что эти люди используют какую-то магию для приручения животных.
Наски взирали на мир сквозь нелепо торчащие космы, которые почти закрывали их маленькие красные глазки. Они, казалось, сознавали собственное безобразие и были полны решимости заставить заплатить за это весь остальной мир. Однако керрилам удавалось добиться от непокорных тварей абсолютного послушания. Они могли монотонным пением заставить животных стоять спокойно, пока на них навьючивали груз, и вынудить двигаться быстрее ударами гибких прутьев, причем наски не лягали и не кусали своих погонщиков. Гейл уже успел различить несколько мысленных команд, при помощи которых керрилы управляли животными, и конечно же хотел бы узнать побольше. Однако догадайся об этом подозрительные керрилы, они бы просто не подпустили чужеземца к своим наскам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
