Пять минут — и готово.
А еще у нас был запас зажигательных стрел. Немного, сотни две на всех, но пригодилось, когда мы наконец вступили в дело.
Нет, это просто мечта — ударить в спину тем, кто сам нацелился ударить в спину. В который раз это проделываю, и каждый раз не нарадуюсь.
А тут еще огонь! И огненные стрелы. Это же просто песня, когда в твоего врага впивается горящая стрела и он сам немедленно начинает гореть. Правда, назвать эти вопли песней я бы не рискнул, но чем громче и отчаяннее орет раненый, тем ниже падает дух соратников.
Мои бойцы успели изрядно попортить английские шкуры, прежде чем английские командиры сообразили, что кирдык подкрался к ним со стороны задницы.
Заорали десятники, загрохотали, сталкиваясь, щиты, и перед нами уже не спины и затылки, а стена щитов и щетина копий.
Хороший маневр. Мерсийская королевская гвардия не зря кушала свой кусок баранины с кашей.
— Лучшие! По ногам! — рявкнул Бури. Дождь стрел поредел, зато стал более адресным. В голени и ступни.
Англичане могли защититься от такой подлянки, собрав из щитов маленькую крепость, но они отреагировали активно. Рванули вперед.
Что ж, этот маневр мы тоже отрабатывали многократно. Наша тяжелая пехота быстренько собралась в оборонительный кружок, который моментально окружили враги. А стрелки тем временем быстренько разбежались в стороны. Недалеко. Шагов на сорок. И с этой идеальной дистанции вновь принялись садить англичанам в спины.
А потом знакомо загудел рог, и наши враги перестали умирать. Потому что отступили. Не без боя, конечно. Оставили с десяток покойников, но прорвались и канули в ночь.
Можно ли считать это победой?
Надо полагать, да.
Потому что целью нападения были Рагнарсоны.
План у мерсийского короля был трехступенчатый. Сначала поджечь корабли, выманив часть норманнов из лагеря, потом напустить на сам лагерь фирд, а когда закипит битва, просочиться в лагерь небольшим трехсотенным отрядом отборной королевской гвардии и прикончить пару-тройку, ну как пойдет, сыновей Рагнара. В войске мерсийцев было десятка два рубак, видевших Сигурда и Бьёрна. И еще трое обещали опознать Ивара и Хвитсерка. Не по лицу, разумеется, а по доспехам.
Не сложилось. И даже не из-за моих парней, хотя и мы внесли свой вклад в правое дело. Облом произошел в первую очередь из-за личных качеств самих Рагнарсонов. Бьёрн был едва ли не первым, кто бросился спасать корабли. Прибежал к реке всего с несколькими воинами и как раз вовремя, потому что большую часть охраны уже порезали и даже успели подпалить пару драккаров.
Бьёрн Рагнарсон. Даны прозвали его Железнобоким, но правильнее было бы назвать его бешеным танком. В свое время мне пришлось столкнуться с бандой берсерков. Мы победили потому, что те были заперты в помещении, в котором благополучно и сгорели.
Так вот: будь тогда с нами Бьёрн, берсерков можно было бы не запирать.
Англичане лежали на берегу, как выкопанная из грядок репа. Рядами.
Бургреду повезло. С Бьёрном он не встретился. Зато он встретился с Сигурдом. Причем застал Змееглазого практически врасплох. То есть тот только и успел, что выскочить из шатра, где развлекался с какой-то девкой. Выскочил он чуть ли не голышом, с мечом, но без шлема, без кольчуги и даже без сапог. Выскочил — и сразу напоролся на нескольких мерсийцев, которые тут же взяли его в оборот и едва не прикончили, потому что Змееглазый был вдобавок еще и пьян.
Но он же Рагнарсон, так что некоторое время он отбивался, а потом повезло уже ему. Скандинавская подмога подоспела к ним раньше, чем мерсийская. К мерсийцам она тоже пришла. И даже лично с Бургредом. Но к этому времени рядом с Сигурдом уже встало полсотни хирдманов, и было ясно: прикончить его быстро не удастся.
Вот тогда Бургред и подал сигнал к отступлению.
И Сигурд не погнался за ним сразу, потому что, как сказано выше, был босиком и уже успел наступить на что-то острое. Или что-то острое наступило ему на ногу.
Во всяком случае, когда я его увидел, ступня его была забинтована, а вместо сапога снизу к подошве была примотана дощечка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Несмотря на то что враг сбежал, а подожженные драккары удалось погасить раньше, чем они серьезно пострадали, братья Рагнарсоны были в ярости. Но ярости управляемой. То есть гнаться за Бургредом они не собирались. Во-первых, потому что тот был уже далеко, во-вторых, по плану у них была переправа на нортумбрийский берег, а в-третьих, их успокоил Ивар. Сказал: никуда этот английский королек не денется. Вот разберемся с убийцей отца, подогнем под себя его земли, а потом вернемся и заберем земли здешние. В конце концов, ничего совсем уж подлого этот королек не совершил. А что напал, так это не подлость. Мог, и напал. Мы бы на его месте поступили так же.
Три брата обдумали слова старшего и согласились. Да, все в рамках традиционного воинского искусства. То есть отомстить надо, да, но в сравнении с преступлением Эллы это так, ерунда.
На этот раз у нас были пострадавшие. Один из братьев Варгдропи Торнюр повредил лодыжку. Отец Бернар обещал полное восстановление, но не раньше, чем через пару недель. А Хавуру Младшему, моему самому молодому хускарлу, опять купировали ухо. То же самое, у которого когда-то отрубили мочку. Но теперь мочкой не обошлось. От уха остался сущий огрызок.
Хавур не расстраивался. Ведь тем же ударом копья ему снесли шлем. Так что ухо — пустяк.
Это он так считал. Я — нет. Взял в наблюдатели Медвежонка и устроил парню проверку боевой техники.
Хавур, простодушный вьюнош, полагал, что это лишнее, ведь за то время, пока Младший бился под моим началом, он прибавил сантиметров десять роста, нарастил килограммов двадцать отменной мускулатуры и взирал на меня сверху вниз — нет, не с превосходством (еще не хватало!), но с добродушной снисходительностью человека, который может поднять такого, как я, одной рукой.
Он не понимал, что я от него хочу, но того, что этого хочу я, парню было достаточно.
Поэтому, игнорируя боль в области травматически ампутированного уха, ,Младший надел на голову шлем, взял в руки щит и топорик, которым орудовал ночью, и принялся терпеливо отражать атаки Свартхёвди, тыкавшего в него шестом от шатра, который в данном случае имитировал копье.
Медвежонок бил, Хавур отражал, а я смотрел. И наверняка сумел бы распознать, в чем проблема, если бы это не сделал пришедший ко мне Красный Лис.
Ирландец встал рядом со мной и глазел на упражнения сёлундцев, пока Медвежонок не спросил недовольно:
— Чего тебе надо, Мурха?
— Дай мне свою палку, и я покажу.
Медвежонок ухмыльнулся, бросил ему шест и отправился пить эль, а Мурха продемонстрировал мне и Хавуру тот самый косяк, который я и пытался обнаружить.
— Тебе прилетает снизу, потому что ты подбиваешь щитом, не убирая голову, — сказал он Младшему. — Делай вот так, — он отобрал у Хавура щит и показал, — и тебя не достанут.
— Я всегда так отбивал, — пробормотал Младший. — И не доставали.
Лис поглядел на меня, пожал плечами. Это был мой боец. Лис подсказал, и это уже много. Уговаривать парня — точно не его дело. Но мое.
— Раньше, парень, ты был поменьше ростом, — сказал я. — А теперь подрос. И если видишь в этом только хорошее, то ты глупее, чем я думал. Слышал, что Бури говорит? В большую цель попасть проще. Скажи Мурхе-хёвдингу спасибо и делай, как он сказал. Не то однажды тебе уже не ухо срубят, а кусок башки!
— Ухо? — поднял бровь Лис.
— Ага. Второй раз. Потому я и решил выяснить, что не так.
— Спасибо за науку, хёвдинг! — торжественно проговорил Хавур и даже поклонился. А потом попросил жалобно: — Ярл! Можно я шлем сниму? Давит.
Мурха пришел не просто так.
— Ивар хочет, чтобы ты сходил на тот берег. Поглядел, что там.
Интересное предложение. Надеюсь, не всем хирдом?
— Это уж как пожелаешь, — ответил Лис. — Я бы и сам с тобой сходил, если не против.
