Доктор говорит - вам, говорит, лучше выпить коньяка. Я хвать бутылку со стола и в два глотка ее прикончил. И хоть бы что, мужики!.. Я и сегодня, едреныть, прежде чем в крематорий поехали, стакан спирта накатил. Та же история! Ни в одном глазу. И сейчас, за столом, пью, едреныть, водяру, как воду. Не берет, зараза!.. Ну, все, мужики, пошли обратно. Неудобно, полчаса, едреныть, курим, а Петрович там один с бабами. Тушим хабарики, мужики, и пойдемте помянем Марину последний раз, да по домам надо расходиться, едреныть...
Строго одетые, не по погоде, жаркой и душной, в темных костюмах, при галстуках, мужчины, молча согласившись с Андреем Васильевичем Колковым, затушили сигареты, побросали окурки в привязанную проволокой к перилам консервную банку и гуськом понуро двинулись к дверям Кешиной квартиры.
На поминках присутствовали те же самые люди, что и на прошлой неделе на свадьбе. После первых рюмок, выпитых не чокаясь, Андрюхе остро захотелось курить и, не зная, можно ли на поминках курить за столом или нет, Колков, извинившись, ушел дымить на лестничную клетку. За ним потянулись остальные мужчины. Курящие и некурящие мужчины сбежали из-за стола, где причитали подруги покойной и тихо плакали престарелые тетушки вдовца.
Иннокентий остался за столом. Рядом с пустым стулом, рядом с налитой до краев стопкой водки, накрытой кусочком черного хлеба. Кеше тоже хотелось курить, но он не знал, как вести себя на лестничной клетке с собратьями по полу. За столом проще. Сидишь, наклонив голову, и считаешь, от нечего делать, траурные расходы, равные приблизительно той сумме, которая была подарена на свадьбу. Никакой скорби, горечи утраты, угрызений совести Кеша не чувствовал и очень боялся, что это заметит собравшийся на поминки народ. Но вроде пронесло - не заметили сухих глаз вдовца и его скучающего взгляда. Все считали, что Кеша пребывает в состоянии шока, между тем ежели что и угнетало душу Иннокентия, так это горькое чувство досады. Жалко, рановато сдохла Марина, не успел Сан Саныч вколоть ей "сыворотку правды".
Хотя, конечно, в первые секунды после смерти жены небольшой шок Иннокентию довелось пережить. Как-никак он впервые в жизни, можно сказать, осознанно убил человеческое существо. "Убил" - слово, не совсем соответствующее совершенному Иннокентием поступку, однако дело не в словах и формулировках. Шок был, к чему скрывать, но не столь драматический, как живописал мужикам в импровизированной курилке Андрюха Колков. Вот Андрюху внезапный сердечный приступ Марины действительно поразил не на шутку. А Кеша, едва у Марины перехватило дыхание, сразу же начал размышлять, как бы побыстрее найти предлог, чтобы передвинуть герань на подоконнике и таким образом просигналить Сан Санычу - случилось нечто экстраординарное, вечерний допрос с применением спецсредств отменяется. Предлог не нашелся, манипуляции с геранью заметили и приехавшие на вызов врачи, и Андрюха, однако повезло поведение Иннокентия списали на то самое психологическое потрясение, которого у него почти и не было вовсе.
Общаясь с милиционерами, которые должны были засвидетельствовать естественную, ненасильственную смерть Марины, Иннокентий понял, насколько гениальным был план "Синей Бороды", предусматривающий его (его, не ее!) устранение в первые дни после свадьбы. Все, абсолютно все должностные лица сочувствовали Иннокентию. Искренне, без всяких оговорок. Смерть одного из супругов в самом начале медового месяца - явление чрезвычайно редкое и поистине достойное сочувствия. Кеше не пришлось изощренно притворяться. Любые его не соответствующие трагической ситуации слово, жест, взгляд окружающие трактовали как последствия пресловутого нервного потрясения в связи с кончиной любимой. Мотаясь по инстанциям, регистрируя смерть жены, организуя кремацию, Иннокентий постоянно представлял на своем месте Марину. Да, убийство супруга точно так же сошло бы ей с рук, как и ему. Ей было бы еще проще, чем Кеше. Талантливая актриса, Марина, безусловно, сыграла бы роль убитой горем вдовы с тем же блеском, что и роль любящей новобрачной.
Вчера, когда Иннокентий ездил в бюро ритуальных услуг выбирать урну, куда ссыпят пепел из топки крематория, в вагоне метрополитена к нему подошел высокий плотный мужчина в черных очках на пол-лица, в бейсболке, надвинутой до бровей, в джинсовом черном костюме. Иннокентий не сразу опознал в этом не по годам одетом мужчине Сан Саныча. А когда опознал, не удивился. Скорее обрадовался. О гибели Марины Сан Саныч знал. Откуда? Элементарно - все бабушки во дворе последние дни судачили исключительно о драме молодоженов. Как дикторы телевизионных новостей раз за разом, днями повторяют одну и ту же политическую новость, дополняя ее свежими комментариями, так и бабульки во дворе беспрестанно болтали о новопреставленной рабе божией Марине, делясь новыми деталями происшествия, услышанными от периодически появляющегося во дворе Андрюхи Колкова, либо собственными субъективными наблюдениями и умозаключениями. Достаточно было зайти в родной Кеше проходной дворик, сесть на скамеечку возле старушек, с утра до ночи греющих на солнце старые кости, внимательно вслушаться в старушечью болтовню, чтобы вся картина происшедшего, последовательность и драматургия событий через пять минут молчаливого курения стала абсолютно ясна любому внимательному курильщику.
- В общих чертах я все знаю, - согнувшись, прошептал Сан Саныч в ухо Иннокентию. - Когда и во сколько похороны?
- Завтра в одиннадцать утра кремация, - шепотом ответил Кеша.
- Угу. Понял. Потом, значит, поминки. Часам к двум скорбящие разойдутся... Как останетесь один, побеспокойте, пожалуйста, герань на подоконнике и ждите нас с Чумаковым в гости.
- Осторожно, двери закрываются, - зашуршала магнитофонная лента в динамике вагона метро. - Следующая станция...
Сан Саныч проскочил в щель закрывающихся дверей за секунду до того, как их створки сомкнулись...
- Помянем еще раз безвременно ушедшую от нас Марину. Знай, Иннокентий Петрович, мы, твои друзья, скорбим вместе с тобой. Крепись, Петрович. Андрюха залпом выпил рюмку теплой водки.
Все, кто был за столом, выпили вместе с Андрюхой. Пришлось и Кеше давиться водкой, хотя ни поминать Марину, ни просто пить огненную жидкость ему не хотелось. Одно слава богу - эта рюмка последняя. Купленные для скорбного застолья бутылки с "белым вином" опустошены, лишь в символической рюмочке для покойной плещется сорокаградусная жидкость.
- Может, я в магазин сбегаю, едреныть?.. - пробурчал Андрюха Колков, отследив изучающий пустую водочную тару взгляд Иннокентия. И тут же получил локтем под ребра от сидящей рядом с Андрюхой мадам Колковой. Андрюха тихо ругнулся на жену, и его неизменное "едреныть" послужило своеобразным сигналом для собравшихся за поминальным столом.
Все разом засобирались. Женщины первыми повскакали с мест, прихватив свои и мужчин тарелки, дружно потянулись в кухню. Мужчины столпились возле Кеши, жали ему руку, высказывали прощальные соболезнования. Всем поскорее хотелось выйти на улицу, на воздух. И позабыть сегодняшнее хмурое утро в крематории. Одного Колкова тянуло остаться, однако противопоставлять себя остальным скорбящим Андрюха не решился. Громко шепнул Кеше на ухо:
- Крепись, старик, вечерком, после семи, может, зайду еще, крепись.
Родственницы-тетушки опасливо косились на красноносого Андрюху. Расслышали его обещание навестить вдовца вечером и опасались, как бы Кеша не ушел в запой вместе с Колковым. Без особого нажима престарелые тетушки вызвались остаться с Иннокентием, разделить его одиночество. Однако Кеша выпроводил и их. Вздохнул с облегчением, оставшись наконец-то один. Посуда убрана, стулья расставлены по местам, залитая водкой нерасторопным Колковым скатерть лежит в стиральной машине. Дома чистота, тишина и порядок. Немного раздражают затянутые черным зеркала да стопка водки с куском хлебушка, но тут уж ничего не поделаешь, придется еще как минимум сорок дней соблюдать траур, притворяться скорбящим. Не хочется, а придется.
А вот чего хочется, так это покурить. Спокойно и с удовольствием. Где сигареты? На кухне. Кстати, и горшок с геранью надо передвинуть к центру подоконника.
Сказано - сделано. Горшок с растением сдвинут, сигарета в уголке рта весело дымится. Чем бы заняться в ожидании Сан Саныча с партнером? Может быть, выпить чашечку крепкого кофе? Чтоб хмель из головы выгнать?
Кеша подошел к плите, взял спички, собрался зажечь газ, поставить чайник на огонь, но не судьба! Звонок в дверь заставил отложить питие кофея по крайней мере на несколько минут. Не иначе Сан Саныч пришел. Или кто-то из участников поминок чего-то позабыл в квартире у вдовца? Уж слишком мало времени прошло как с момента ухода гостей, так и с момента миграции горшка герани на подоконнике.
Иннокентий подошел к двери, заглянул в глазок. На лестничной площадке стоял средних лет мужчина. В зеленой туристической штормовке, с гигантских размеров рюкзаком за плечами.
