Борису только и оставалось, что поражаться богатству сокровищ. Пройдя пять метров, путники наткнулись на обвал. Оставив небольшое входное отверстие, обвал разлегся, словно разомлевшая кошка перед мышиной норой.
Кикирилла сунула в отверстие факел. Дальше можно было двигаться только ползком. Она встала на колени и поползла вперед. Вслед за ней последовала Элис. Борис тоже собрался, было следовать за ними, но Брим-Бом почувствовав спиной холодное дуновение, бросился обгонять Бориса. Он, словно пловец, нырнул в проход и застрял. Пришлось избавиться от пиджака. Через минуту он стоял рядом с девчонками. Борис, тихо чертыхаясь, возился на той стороне. Так как он был в два раза толще брата, и у него не было желания снимать пиджак и рюкзак, он, как бульдозер, таранил камни.
Он весь вспотел, измучился, устал. Своей твердолобостью он замучил и девчонок. Не уговорив его хотя бы на время расстаться со своим рюкзаком, Элис с Кикириллой присели в сторонке, прислонившись к стене. Они поняли, что у них появилось время для отдыха. Брим-Бом устроился рядом, он боялся отойти от них даже на сантиметр. Немного успокоившись рядом с девочками, он зевнул и потихоньку задремал.
Борис, чумазый и осатаневший, все ещё пытался пролезть через узкий лаз. Как только он не пробовал: и боком, и задом, и вперед ногами. Он даже раскопал отверстие под свои размеры, и когда уже было почти прополз, камешки снова зашуршали и осыпались, сводя на нет все его усилия. Наконец Борис не выдержал и сбросил рюкзак с пиджаком. Он ни за что бы этого не сделал, если бы не был наполовину присыпан. Как только он освободился от ноши, его тело словно усохнув от усталости, проникло внутрь грота.
"В следующий раз обязательно возьму лопату", — подумал он.
Алмазы лежали на месте. Их было восемь штук — ровных, гладких, отшлифованных. Поймав тусклый свет факела, они заискрились, заиграли, ослепляя всех миллионами огней.
Борис, словно пораженный молнией, съехал по стене и распластался в графитовой пыли. Казалось, он умер, от разрыва сердца.
Брим-Бом презрительно захихикал. Кикирилла встала на цыпочки и в испуге прижала ладонь ко рту.
— Он жив? — прошептала она.
— Да хоть бы и нет, — равнодушно бросил Брим-Бом, брезгливо ткнув брата носком ботинка. — Вставай быстрее мне надо за животными. Дома валяться будешь.
Борис, очнувшись, тихо зашевелился.
— Браво Борис! Браво! — размазывая по лицу мелкие чешуйки графита, поздравлял он себя. — Я теперь самодостаточен. Ах ты жалкий зверушник! — вытер Борис след от ботинка Брим-Бома. — Ну, погоди. Надоел ты мне.
Кикирилла взяла три камня и протянула их Борису.
— Вы этого хотели?
Борис кивнул головой и злорадно подумал про себя: "Нет, милочка моя, так дело не пойдет. А как же ещё эти пять? Неужели она думает, что я оставлю их здесь". Обнажив свои изъеденные зубы, он нервно захихикал:
— Спасибо, я счастлив. Забирайте свою Ромашку. Только она осталась там, в пиджаке.
— Да, — шепотом откликнулась Кикирилла, — нам пора.
Брим-Бом также заторопился, вслед за девочками. Оставался всего один шаг до его мечты. Сейчас он пойдет бродить по тайге и собирать всех диковинных зверей. За очередным поворотом он вздрогнул. Чья-то цепкая рука сдавила его горло, и опрокинула навзничь. Брим-Бом захрипел, и словно змея стал извиваться и барахтаться на камнях.
— Тихо, — зашипел чей-то противный знакомый голос. Долговязый содрогнулся, он узнал в нем голос родного брата.
— Не торопись, помоги мне.
Долговязый, собрав все свои силы, попытался вырвать руку, изловчившись, он прошипел:
— Дудки, хватит с меня! Мне надоела твоя жадность. Я хочу домой, в свой зверинец. Меня ждут звери.
Борис, наступил брату на грудь.
— Дурак, здесь целый клад! Да на эти деньги я куплю тебе полмира.
— Не хочу полмира. Я хочу сам поймать их, на аркан, капкан, в сети. Слышишь меня. Я не буду больше с тобой связываться, ты мне надоел.
— Помоги. В последний раз говорю, помоги. Мне не унести все восемь алмазов.
— Дудки, я сказал дудки! Я ненавижу тебя! — пополз по земле Брим-Бом. Растирая слезы, он удалялся все дальше и дальше в противоположную от зала с камнями сторону.
— Ах, так?! — рубанул воздух рукой Борис. Прокатившись мячом, он обогнал братца. Потом дьявольски улыбнулся, и заорал во всю мощь своих легких.
Гора вздрогнула, ухнула, послышался легкий шорох. Затем где-то громыхнуло, и перед Брим-Бомом угрожающе посыпалась порода. А потом вдогонку ей упала отвесная стена, навечно преграждая долговязому выход на свободу.
Брим-Бом в ужасе расширив глаза, сначала тихо, затем истошно заверещал. Позади Бориса ударила молния, огромный камень упал за спиной толстяка, покрываясь слоем оседающей пыли. Через мгновение пошел бесконечный камнепад. И скоро все было кончено.
Элис с Кикириллой отряхнулись от пыли, и сочувственно глянули назад, где остались заваленные камнями братья. Они слышали их последние вопли. Но ничего не могли поделать. Все произошло так неожиданно и стремительно, что подруги не осознали последствий страшного события. На месте тоннеля сейчас стояла стена, словно она была здесь всю жизнь. Если бы не искореженные рельсы вагонеток, пересыпанные завалом, то ничто не напоминало бы о тоннеле, из которого они только что вылезли.
От братьев остались только два пиджака, да рюкзак.
Элис подняла коричневый истасканный пиджак и залезла в карман, где по её предположениям должна была лежать Ромашка. Но в кармане она нашла только свежие листья смородины. Элис принюхалась. Сомнений нет. Это смородина. "Странно, зачем ему понадобилось таскать это с собой?", — подумала Элис. Она проверила другие карманы, они были пусты. Элис заволновалась. Она схватила второй пиджак, и облегченно вздохнула, в одном из карманов лежала помятая Ромашка.
Кикирилла тихо тронула Элис и взглядом показала подруге куда-то в сторону.
Там, сгрудившись толпой, стояли Шиповник, Ядигида, Петушок. Бобер, поигрывая ножницами, счастливо улыбался. Крапива с Чертополохом подбежали к девочкам и стали радостно тискать их.
— Как мы испугались! Мы думали, гора вас задавила.
— С ума сошли?! — воскликнула Лысая гора. — У меня голова хоть и с трещинами, но не разбитая. Ах, ты мое золотце! — с чувством пропела гора. — А ну погладь её за меня! — приказала она ветру.
Ветер не заставил себя долго ждать. Он ласково потрепал косички девчонок, и их бантики.
Ломая ветки кустов, на поляну выполз монстр. Стянув с себя серое изъеденное молью покрывало, монстр улыбнулся широкой улыбкой. Элис облегченно вздохнула, это был Желми. Рядом стоял Черзи и держал в руках капкан. Он пощелкал им, и включил шахтерский фонарик на каске. Все расхохотались.
— Все закончилось, все закончилось! — весело гудела тайга. Ядигида похлопала в ладоши, и объявила:
— Банкет! Слава приготовил угощение. Я знала, что все хорошо закончится. Ведь за дело взялась Кикирилла, — Ядигида призадумалась и добавила — и Элис.
Элис при этом густо покраснела. Она была смущена. Шиповник, которому Элис только что вручила Ромашку, улыбнулся и мягко поцеловал её в щеку. Это было приятно. Элис засмущалась, и спряталась за Кедр, который стоял рядом с Тополихой. Дупло его было открыто, и из него выглядывала кочка вместе с пчелкой Жу-жу.
— Банкет, пирожное, мороженое, сладости, на любой вкус и цвет!
— А вода родниковая будет? — несмело встрял Вьюн. Он испугался собственной наглости, но утерпеть было невозможно. Вдруг о нем забыли?
— Будет, — ответила ему Ядигида, и три раза хлопнула в ладоши. Поторапливайтесь.
Компанию задерживали Желми с Черзи. Невероятно дотошный Черзи зудел и требовал чего-то от косолапого. Прислушавшись к их разговору, все услышали, как Желми соглашался с Зайцем, что содержимое рюкзака надо вернуть, но тащиться в город ужасно не хотелось. Желми глубоко вздохнул и залез в мешок. Снова предстоял поход в красивый блестящий банк. А так хотелось забыть обо всем. Рука Желми наткнулась на алмазы. Он вытащил их на свет, и удивленно посмотрел на окружающих.
— На, забирай, — сунул он их Кикирилле.
Кикирилла не знала, что с ними делать, но деваться было некуда, она уложила камни у ног, и рассеяно обвела взглядом друзей. Им было интересно, какое она примет решение. Ядигида победоносно выставив ногу на одну из граней камня, заявила:
— Отдай их Славику. Это же он спас Желми.
Кикирилла молча протянула молодому человеку его богатство. Славо смущенно улыбнулся и глянул на Ядигиду.
— Найдешь им достойное применение, — сказала Ядигида и впервые вжизни смутилась.
Черзи приподнял рюкзак, он был тяжел. Заяц с трудом вытряхнул на траву его содержимое и озадаченно развел руками.
— Может выкинуть все эти бумажки? — предложил он.
Из перевернутого рюкзака на землю посыпались не пачки денег, а газетные брикеты. Словно большая белая бабочка отдельно выпорхнула бумажка. Немного покружив в воздухе, она села на ладонь Кикириллы. Кикирилла с трудом прочитала неразборчивые фиолетовые строчки нервного, скачущего почерка: "Я знаю: если ты разбогатеешь, ты меня бросишь, а ведь ты для меня самый лучший друг. Я рад, что ты снова, как и я беден. Все деньги я вернул в банк. Твой любящий брат Брим-Бом".
