— Да, господин адмирал, всего лишь одного взрыва. Я своими глазами видел, как в небо с аэродрома поднялся бомбардировщик и сбросил одну бомбу. В лесу от взрывной волны попадало множество деревьев. Я уверен, что будь в эпицентре взрыва хоть сто танков, они бы все были уничтожены, — пояснил Раубех.
— Вот это мощь, — пораженный услышанным, произнес полковник Штольц.
Майор Коготь снова организовал на полигоне мощный взрыв, на этот раз для того, чтобы прибывшие из Москвы специалисты могли сделать нужные снимки Раубеху. Как и в прошлый раз, под каждый танк, каждую машину и каждое здание была подведена система кабелей и установлены мины, детонирующие одновременно от взрыва обычной авиационной бомбы. Синхронный «фейерверк» был устроен для того, чтобы последствия взрыва убедительно смотрелись всего на одном снимке. Зрелище и в самом деле было впечатляющим. Но, естественно, о реальном взрыве, устроенном по приказу Когтя, ни Канарис, ни Штольц, ни даже Раубех и не подозревали.
Проектор выключился, и в смотровом зале включили свет. Канарис, как и Штольц, был потрясен увиденным. С одной стороны, его радовало то, что Абвер добыл столь важные фотографии, которые адмирал сегодня же покажет Гитлеру, но с другой стороны, задача по-прежнему остается невыполненной: Абвер так и не узнал, что придает такую разрушительную мощь советской сверхбомбе, какие компоненты, вещества используются русскими для ее изготовления. В том, что Гитлер задаст эти вопросы, не было никаких сомнений, а у Канариса ответов на них не было. Адмирал вздохнул, предчувствуя тяжелый, нелицеприятный разговор с фюрером.
— Штольц, — окликнул подчиненного адмирал, — прекрасно, что у нас есть эти замечательные фотографии. Нам много чего известно о советском полигоне, но до сих пор мы не знаем главного: из чего сделана эта проклятая бомба и что придает ей столь разрушительную силу? Задача не выполнена, полковник. Если бы не эти фотографии, сделанные майором Раубехом, операцию можно было бы считать проваленной, — жестко заключил Канарис.
— Но сейчас мы многое знаем о полигоне, в том числе досконально знаем систему охраны русского секретного объекта, — заметил Штольц. — Поэтому мы вполне можем рассчитывать на успех третьей операции.
— Собственно, нам и не остается ничего другого, как любыми судьбами добыть интересующие нас сведения о русской супербомбе, иначе нас всех расстреляют, Штольц, всех до одного, — заключил Канарис. Немного помолчав, он распорядился: — Готовьте третью группу, полковник. Более многочисленную, чем две предыдущие. Количество офицеров, которые примут участие в этой операции, согласуем. Отправить на полигон нужно воистину лучших из лучших. Дела обстоят предельно просто: или мы сделаем то, что должны сделать, или сделают нас. Вы понимаете, о чем я толкую, Штольц?
— Да, господин адмирал.
— А командира группы я выберу лично сам, из числа опытных офицеров Абвера.
— Господин адмирал, позвольте обратиться, — вступил в разговор Раубех.
— Что вы хотели, майор?
— Я бы хотел попросить, господин адмирал, чтобы меня включили в эту группу, поскольку я достаточно хорошо знаю полигон. Кроме того, в одном месте, в дальнем углу полигона, нет заградительной проволоки. Этот отрезок составляет примерно сто пятьдесят метров. Охраняется этот закуток отделением стрелков. Умелые диверсанты могут бесшумно перебить их всех ночью, проникнуть на территорию полигона и выполнить задачу. Предвижу ваш вопрос: почему я не сделал этого, когда был там? Я уже планировал эту операцию и довел бы дело до конца, если бы не случайный подрыв на мине одного из моих людей. К тому же у меня есть предложение.
— И какое же?
— Для успешного выполнения задания в группу следует включить несколько высококлассных специалистов по разминированию.
— А ты дело говоришь, Раубех. Отметь себе это, Штольц, — повернулся к полковнику Канарис. Немного подумав, адмирал изрек: — Считайте, Раубех, что вы включены в состав группы. Ваш опыт и знания нам, безусловно, помогут.
— Благодарю за доверие, господин адмирал.
— На подготовку операции даю вам, Штольц, четыре дня и, естественно, четыре ночи, — распорядился адмирал Канарис. — Каждую деталь операции согласовывайте со мной. Я повторяю, каждую. Про сон можете забыть, Штольц. Вам понятно?
— Да, господин адмирал.
Штольц и Раубех вскочили на ноги.
— Вы хорошо поработали, майор, — Канарис сделал паузу, глядя прямо в глаза Раубеху.
«Неужели он что-то заподозрил?» — промелькнуло в голове у Вальтера, и его сердце бешено забилось в груди, но внешне он выглядел абсолютно спокойным.
— Да, вы не выполнили задачу, — продолжил адмирал, — но эти ценные фотографии полигона плюс ваш опыт — все это очень важно. Безусловно, вы проявили мужество и действовали на пределе сил в создавшейся ситуации.
— Благодарю, господин адмирал, — произнес Раубех.
— Надеюсь, что наши жертвы были не напрасными. Понимаю, что вам, как командиру, — продолжил Канарис, — особенно тяжело пережить гибель группы. И только выполнение задачи — это лучшая дань памяти нашим погибшим офицерам.
— Я понимаю, господин адмирал.
— Все, вы оба свободны, — произнес Канарис.
Когда Штольц и Раубех вышли из смотрового зала, полковник сказал:
— Зайдите в мой кабинет, Раубех. У меня к вам есть буквально один вопрос.
Майор кивнул в знак согласия. Они расположились в кабинете Штольца. Полковник спросил:
— Что вы думаете, майор, насчет нашего агента-лесника?
— Лично у меня он не вызывает никаких подозрений, — покачал головой Раубех, — говорит спокойно, четко. Он провел нас до полигона, объяснил некоторые нюансы, в частности, он видел, как минировали одно из направлений рядом с полигоном и предупредил нас об опасности. Мы проверили и действительно нашли искусно установленные советские мины.
— То есть вы считаете, что ему можно доверять? — вперив взгляд в Раубеха, спросил Штольц.
— Абсолютно, господин полковник. Лесник — наш человек, — четко ответил Раубех.
— Именно это я и хотел услышать от вас, майор. Значит, мы продолжим сотрудничество с ним.
— Позвольте заметить, господин полковник, помощь лесника крайне важна. Ведь вокруг Нельского озера полно болот, а он прекрасно изучил местность, знает, где можно спокойно пройти. Без этого крайне трудно действовать и маневрировать в глубоком тылу русских, да еще и в тайге.
— Я полностью согласен с вами, майор. Ваше мнение для меня крайне ценное. Что ж, проведайте свою старушку-мать, отдохните, выспитесь, тем более что вам снова придется лезть в логово русских. Если у меня возникнут какие-либо вопросы, я свяжусь с вами.
— Благодарю, господин полковник, — вставая со стула, сказал Раубех.
Он отправился к матери, чтобы повидаться с ней и отдохнуть. Они пили кофе с шоколадом, много разговаривали, вспоминали «погибшего» Дитриха.
А Штольц напряженно работал, понимая, что в случае провала его карьеру в Абвере можно считать завершенной. Он тщательно подбирал кандидатов для участия в операции, которой дали кодовое название «Кобра». На согласование кандидатур Штольц ходил к Канарису. Некоторых кандидатов адмирал утверждал сразу, а для некоторых требовал подыскать замену, не объясняя причин.
Наконец, после трех бессонных ночей, проведенных полковником в стенах главной резиденции Абвера, новая группа была одобрена Канарисом.
— Эти люди выполнят задачу, — уверенно произнес адмирал и добавил: — Никогда еще мы не посылали куда бы то ни было такой мощной группы. Это без преувеличения лучшие наши силы. Фюрер требует, чтобы мы все разузнали о русской сверхбомбе в ближайшее время. На карту поставлена репутация Абвера. Когда мы исправно делаем свою работу — этого никто не замечает, но стоит оступиться — и множество недоброжелателей нашептывают фюреру о нашей якобы некомпетентности, — посетовал Канарис.
— Недостатки других всегда виднее, — кивнул Штольц.
— Вот именно, — Канарис откинулся на спинку кресла и сомкнул веки. Чуть позже он продолжил разговор: — Я даже не хочу думать, что будет, если мы потеряем людей, которых завтра отправим на выполнение операции «Кобра». Такая потеря будет просто невосполнимой для Абвера. На подготовку специалистов такого класса требуются годы напряженных тренировок. Опыт этих людей огромен, да и знания тоже. Нет, они выполнят задание, — Канарис встряхнул головой, словно отбросил в сторону все сомнения.
— Состав группы утвержден вами, господин адмирал, но я до сих пор не знаю, кто будет ее командиром, — пожал плечами Штольц.
Канарис усмехнулся:
— По правде говоря, я уже решил это в тот момент, когда мы смотрели фотографии, добытые майором Раубехом. Под этого человека и подбиралась группа. Вот почему я отсеял так много офицеров. Итак, командиром группы я назначил полковника Карла Майне.
