Он подошел к забору левее ворот, огляделся, прислушался, но гул машин сзади, на Кольцевой, заглушал все другие звуки. Сергей осторожно, крадучась, двинулся вдоль забора, обходя дом кругом. Забор, помимо дома, ограждал ещё и довольно большой огород, в котором росло несколько яблонь.
"Интересно, у них тут фрукты зреют какие - с высоким содержанием свинца, или оцинкованные? Со МКАДа, небось, столько дряни несет, что их и есть-то нельзя!", - подумал Воронцов, и удивился собственному спокойствию видимо, появившаяся надежда спасти Катю заставила нервы прийти в норму истерика могла испортить все дело.
Забор, метра два с половиной высотой, поверху был опутан колючей проволокой, но не это беспокоило Сергея. Есть ли во дворе собака? Если есть, то он своим лаем предупредит хозяина, а это в планы Воронцова не входило, поэтому он решил перелезть забор со стороны огорода, прокрасться к окнам и попытаться выяснить, что происходит в доме.
"Наставник говорил, что Связной живет один, но у него часто бывают другие Наставники или курьеры из Центра! Не нарваться бы на целую кучу народа - вдруг опять придется стрелять!", - размышлял Сергей, доставая пистолет, проверяя, легко ли вынимается нож из нарукавного чехла, затем он быстро подтянулся на руках, заглянул за забор и обмер - весь заснеженный огород покрывал высокий, густой, сухой бурьян, тихо шелестящий на легком мартовском ветру! Один шаг по такому - и хрусту будет на всю округу!
"Придется действовать по другому!", - подумал Сергей: "Но как? Залезть на крышу? Плюнуть на все и просто постучать в дверь? Попробывать осторожно прокрасться вдоль забора, так, чтобы не задеть бурьян?".
Все способы не годились - слишком велик был риск провалить дело. Сергей поозирался, и вдруг заметил электрический кабель, ведущий от столба в стороне от дома прямо на крышу. Кабель, как и положено, был подвешен к металлическому тросику, один конец которого прикреплялся к столбу, а другой - к "гусаку" возле чердачного окна.
Воронцов перебежал к столбу, на ходу снимая ремень, свернул из него петлю, закрепил на правой руке - левая, раненная, вряд ли выдержала бы вес тела. Столб, бетонный, круглый, торчал из снега, как ствол какого-то диковенного дерева. Сергей завел ременную петлю за него, натянул, уперся ногами в бетон и по-индейски полез наверх, рывками передвигая ремень.
Столб, имевший в высоту от силы метров пять-шесть, все же существенно превышал высоту дома, и поэтому тросик с кабелем имел приличный наклон градусов двадцать, как на глаз определил Воронцов.
Добравшись до верха, он ухватился руками за перекладину, к которой крепились чашечки изоляторов, действуя одной левой, достал из кармана тюбик с оружейной смазкой и щедро полил ремень, потом поменял на секунду руки, скрипя зубами от боли - рана, покрывшаяся уже корочкой, заныла, запульсировала - видимо, снова пошла кровь.
Воронцов перекинул ремень через тросик, ухватился за свободный конец, и заскользил к дому, моля лишь об одном - чтобы изрядно проржавевшая струна тросика выдержала!
Уже над территорией огрода, над бурьяном, Воронцов застрял - одна из металлических жилок тросика задралась и затормозила скольжение, но это препятствие не помешало Сергею - зацепившись за тросик ногами, он просто "перепрыгнул", перекинул ремень через препятствие и продолжил свой путь по воздуху, вскоре мягко затормозив ногами возле самого "гусака" - изогнутой металлической трубы, в которую уходил кабель.
Ходить по крыше Воронцов не рискнул - хозяин мог услышать шаги и скрип снега. А вот проникнуть на чердак можно было попытаться, благо, чердачное окно было прямо перед ним. Маленькое, сантиметров сорок на пятьдесят, наглухо прибитое к раме, вместо стекла оконце было закрыто листом крашеного пластика.
Достав из чехла нож, Сергей острожно отодрал рейки, удерживающие пластик, при этом он балансировал на узеньком карнизе фронтона, а прямо под ним лежал на снегу освещенный светом из окна четкий квадрат - в комнате горело электричество, но никаких звуков не долетало, сколько Воронцов не прислушивался.
Вытащив кусок пластика, Сергей очень медленно, стараясь ни чего не задеть, вполз в слуховое окно, влючил маленький, как карандаш, фонарик, зажал его в зубах, чтобы луч света всегда падал туда, куда поворачивается голова, и двинулся по балке к смутно белеющей в темноте печной трубе через неё он надеялся подслушать, что твориться в доме, и есть ли там посторонии...
Внизу стояла удивительная тишина - не работал телевизор, радио, не слышалось звука шагов, звона посуды, или ещё каких-нибудь бытовых, обыденных для человеческого жилища звуков. Это насторожило Воронцова - либо в доме никого не было, тогда почему в окнах свет? Либо хозяин уже знает о госте, и затаился, готовя встречу.
Так или иначе, пора было спускаться вниз. Сергей нашарил лучом фонарика в темноте квадратную деревянную крышку чердачного люка в углу, осторожно добрался до нее, надеясь, что его все же не обнаружили, а хозяин просто спит. Люк имел в центре кривую деревянную же ручку. Воронцов взялся за нее, чуть потянул, и к валичайшему его удивлению, люк поддался!
Без шума, без скрипа крышка вышла из пазов, открыв освещенный снизу вид на крутую лестницу с широкими ступенями, но без перил. В нос сразу же ударил запах недавно топленной печи, какой-то еды, и столь знакомый Сергею аромат расплавленной канифоли. По прежнему было очень тихо.
Сергей не знал, что его ждет внизу. Хозяин дома мог расценить его появления, как угодно, и надо было постараться, чтобы он не встретил незванного гостя пулями.
Воронцов поставил одну ногу на верхнюю ступеньку, к самому краю чтобы не скрипнула, потом, медленно, опустил вторую на следующую, и так, не спеша и постоянно оглядываясь, спустился до половины лестницы.
Лестница находилась в самом углу узкого коридора, который, видимо, вел через весь дом, от входной двери до кухни. В коридор выходили несколько дверных проемов - комнаты. Сергей уже собрался было окликнуть хозяина, но тот сам, первым вступил в "дискуссию".
Раздался какой-то еле слышный скрип, но Воронцову, нервы которого были на пределе, он показался оглушающим. Сергей мягко спрыгнул вниз, и в тот же миг автоматная очередь вспорола воздух, пули с противным визгом неслись вокруг, полетели отколотые от брусьев лестницы щепки.
- Не стреляйте, я - Воронцов! Мне надо поговорить с вами! - крикнул Сергей, скрючившись под лестницей, за каким-то сундуком. Ответом была тишина. Тогда он повторил:
- Не стрелять! Я - Воронцов! Надо поговорить!
В ответ снова загрохотал автомат и полетели пули. "Убьет ведь так, к чертовой матери!", - пронеслось в мозгу у Сергея, он прыжком пересек пространство коридора, влетел в комнату, судя по всему, спальню, закатился за шкаф, выставив пистолет, и снова крикнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
